Правда или борода - Пенни Рид
Я проводила его взглядом – мне нравилось, как он двигается.
Сердце бешено стучало. Думаю, Клэр в среду верно предположила: Дуэйн Уинстон решил за мной официально приударить. Чтобы все как у людей. Теперь сомнений в этом не осталось. Чувства у меня возникли самые двойственные: с одной стороны, уныние, смешанное со страхом, с другой – бабочки в животе.
Дуэйн завел тачку. В своем одурманенном состоянии я просидела почти минуту, но меня буквально вырвало из мира мечтаний, когда мы совершили пару разворотов на неосмотрительной скорости. Хотя я была пристегнута, я все равно проехалась на сиденье сперва вправо, а потом влево.
– Извини, – сказал он, мягко тормозя, чтобы сбросить скорость, и выдал в качестве объяснения: – Я привык быстро ездить. Я не хотел тебя швырять по салону.
На всякий случай я плотнее прижалась к дверце.
– Да нет, я ничего… – Я тряхнула головой: – Хочу извиниться за Джексона, за его поведение. Мы еще до тебя скандалили, он был несправедлив и зол. Прошу за него прощения.
Дуэйн пожал плечами:
– Ну, какой же брат не опекает сестру! Я к своей точно так же… – Мне показалось, что он не договорил, и я не ошиблась. После паузы Дуэйн закончил фразу: – И ко всем своим братьям…
Он поглядел мне в глаза и чуть улыбнулся. Я невольно растаяла при виде его редкой улыбки и немного расслабилась.
И тут я почувствовала, какое же это удобное сиденье.
Огляделась и поняла, что это за машина.
Довольно старая – можно сказать, ретро. Салон обтянут бирюзовой кожей, а переднее сиденье напоминает скамью – можно сесть поближе к водителю.
– Дуэйн Уинстон, что это за автомобиль?
Он не повернул головы, но было заметно, что улыбка стала шире.
–Plymouth Road Runnerшестьдесят восьмого года.
Я снова огляделась. Модель двухдверная, заднее сиденье тоже наподобие скамьи. Салон в идеальном состоянии.
– Довольно компактная для своего времени. Разве тачки тех лет не были здоровенными внедорожниками?
Дуэйн сжал руль и большим пальцем погладил его изнутри.
– ЭтоMuscle car, она создана для скорости.
Я соображала, как автомобиль выглядел снаружи, но вспоминались только общие очертания и лаковый черный корпус.
– НоPlymouthне похож на скоростную модель, как тот жеMustang!
– Здесь четырехцилиндровый мотор – триста тридцать пять лошадей под капотом, но ты права, тут нет блестящего хрома и разных наворотов, как у других дорогих автомобилей того времени.Road Runnerне гонится за показухой, его красота в простоте. Простой дизайн… со скрытой глубиной.
Словно в подтверждение, мотор зарычал, и мы молнией промчались по прямому отрезку дороги. Да, машина чертовски послушная.
Я улыбнулась, рассматривая салон и отмечая отсутствие дурацких финтифлюшек. Дуэйн прав, машина поразительная, и минимализм только подчеркивал ее красоту. В ней чувствовался неисчерпаемый потенциал, бродившая внутри сдержанная сила.Road Runnerбыл сексуален как не знаю что.
– Ты прав, автомобиль прекрасный. – При моей озабоченности разговор о скрытых глубинах и неисчерпаемой силе «мускулистой машины» Дуэйна распалял не на шутку. Я решила направить беседу на менее опасную территорию. – Сам восстанавливал?
– Ага.
– И обивку сам?
– Да, я восстановил ее сам, и даже обивку.
– Кого – ее? – Я благоговейно погладила кожу сиденья, восхищаясь качеством работы. Наверное, Дуэйн иMustangсамостоятельно до ума довел.
Я обрадовалась, когда на его лице появилась улыбка. Остановившись у знака STOP, Дуэйн посмотрел на меня своими голубыми глазами, и я уловила эхо «пламенного взгляда» из городского клуба, хотя и тщательно сдерживаемого.
– Ее, машину. Все машины – девушки.
Я не удержала улыбки, ощутив восхитительно приятную слабость под его пристальным взглядом.
– Потому что они красивые, работящие и без них не обойтись?
Взгляд Дуэйна неторопливо прошелся по моему телу, и одобрение, вспыхнувшее в его глазах, позволило догадаться об истинных мыслях, которые подтвердили следующие слова:
– Потому что, когда мужчина видит хорошую машину, он думает только о том, чтобы залезть к ней под капот или с чувством прокатиться.
На этот раз я захохотала, не сдерживаясь. Дуэйн уже второй раз удивлял меня своей дерзостью. В четверг, когда он приехал к школе, я решила, что он меня дразнит, но теперь поняла истинный смысл шутки. Дуэйн Уинстон остроумен, и он флиртовал.
За все годы нашего знакомства я не замечала, что он остроумный и обходительный.
Хитрый и вредный? Да.
Умный? Безусловно.
Насупленный? Без сомнения.
Ироничный и игривый? Вот уж нет!
Он полон сюрпризов.
Когда смех перешел в широкую улыбку, я повернулась на сиденье и не скрываясь принялась разглядывать Дуэйна. Мне надо было немного встряхнуться. До прошлой пятницы мне даже в самых диких и безумных мечтах не представлялось, что Дуэйн Уинстон мною увлечется, и не потому что со мной что-то не то: мне казалось, я его бешу.
Точно так же я не ожидала, что меня непреодолимо потянет к нему.
Но вот я здесь.
– Что-то не так? – нахмурился Дуэйн под моим пристальным взглядом и быстро посмотрел на меня, сворачивая направо на горном шоссе.
– Да нет… – Я наблюдала за ним, ища прежнего Дуэйна, который едва меня терпел, затевал вербальные спарринги и опускал ящериц за ворот моего праздничного платья. – Странно просто. Вот мы с тобой вместе росли, бегали по лесам с ребятами из Грин-Вэллей, словно дикая стая…
Легкая улыбка вернулась на губы Дуэйна, и на этот раз в ней сквозила ностальгия.
– И что?
– А теперь мы взрослые и едем вместе, вдвоем.
– Мы уже ездили так в четверг, и тебя это вроде не смущало.
– Но сейчас-то у нас свидание! Я, конечно, знаю, что плаваешь ты хуже некуда, на машинах гоняешь сломя голову, шрам у тебя на руке, в бейсбол ты играешь лучше братьев, нотебяя не знаю. Это все равно что быть на свидании с двумя разными людьми – с мальчишкой, которого я знала раньше, и с… вот.
