Серая мышь на тропе войны (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна

— Брата? Ты хочешь сказать, мужа?

— Про мужа ничего не знаю, а вот брат должен быть. Владислав, что ли…

— Они есть. Муж. Бывший по бумагам, но вполне актуальный по жизни.

Я даже забыла, как дышать. Ничего себе… Бывший не бывший, которого все считают братом! Может, все-таки Коля ошибается?

Высказав эту мысль, я поймала сердитый взгляд ДПСника. Откусив сразу половину биг-мака, парень ответил:

— Стал бы я говорить, если бы не проверил. Там есть свидетельство о рождении, свидетельства о заключении и о расторжении брака. Галина была до замужества Ахметовой, а приехали они сюда из знойной республики Дагестан! Уже братом и сестрой. Галочка наша, между прочим, еще два раза была замужем. Теперь дважды вдова.

— Подожди, как это — дважды вдова?

Еще какой-то странный городской обычай? Женщина-вдова обычно замуж не выходит после смерти мужа…

— А так это. Оба супруга нашей Галочки после непродолжительного времени, проведенного в счастливом браке, решили, что пора бы уже и на покой. Одного нашли под мостом в лепешку. Второго ограбили в подворотне и пырнули ножичком. Бедная женщина горюет некоторое время, вступает в наследство и снова начинает охоту. За новым мужем. Вот сейчас она как раз охотится. Трое на крючке, правда, двое из них женаты. Один, кстати, на тебе, дорогая заказчица.

Я молчала. Все, сказанное Колей, не укладывалось в голове. Что же это… Это значит, что Галина убивает своих мужей? И следующего тоже убьет? А никто ничего и не докажет… Самоубийство или разбойное нападение… Погоди-ка, Васса Ульяновна! А что если следующим станет Вадим? Что если Галина решит, что он самый перспективный жених, и убедит его развестись со мной? Нет-нет! Этого я не допущу никогда! Надо все рассказать Вадиму про эту… черную вдову!

Я сгребла фотографии и заметки обратно в папку и кивнула Коле:

— Спасибо большое. Мне все это очень пригодится.

— Обращайся, если что. Мне деньги всегда нужны! — подмигнул парень.

В такси я молчала. Дядька Андрей проникся и не стал болтать, чтобы случайно не сбить меня с мысли. А я даже не думала. Я смотрела на пейзаж за окном, на проплывающие мимо поля и пригородные дома, почти физически ощущая лежавший в папке компромат — кажется, так это называлось. Вот такими вот мурашками по коже! Решительности во мне убавилось ровно наполовину. Как я расскажу и покажу это Вадиму? Как сообщу, что следила за его любовницей? Как вообще признаюсь, что в курсе о его любовнице? Мы только-только начали налаживать какое-то подобие нормальных доверительных отношений, а тут такая бомба.

Бомбу я уложила в свою комнату под подушку. Было четыре часа дня, а Вадим никогда домой раньше семи не возвращается. Поэтому я пошла на свою ферму. Елагины вчера почти закончили пристройку, просто отлично поработали! Остался торец, навесить дверь и законопатить мхом. Этим я займусь на неделе, чтобы к выходным точно переселить Спагетти в собственные апартаменты, а потом добавить к ней и Авдотью с приплодом. Покормив скотину, я посидела пару минут с Петрой, вычесав ее от сосновых иголок, а потом пошла искать Кроху.

Кошка совершенно освоилась в доме, будто с рождения жила у Ольховского. Спала на шкуре перед камином или на диване, имела собственные мисочки на кухне и самые вкусные кусочки из остатков от Антонины. Кухарка обожала тискать Кроху и уверяла, что только кошка спасает ее от давления каждый вечер. Но малявка постоянно рыскала по участку, совершенно не желая быть домашней. Поэтому чесать кошку надо было через день, и никто не удосуживался сделать это, хотя щетка лежала на видном месте.

Но вместо Крохи я неожиданно наткнулась на Ларису. И обрадовалась: управляющая умная женщина, она обязательно поможет мне хотя бы советом. Поэтому, схватив ничего не понявшую Ларису, потянула ее в гостиную к окну:

— Мне очень нужна ваша помощь!

— Что стряслось? — вежливо позволила себя вести управляющая. — Алина что-то не то сделала?

— Не в ней дело, Алина замечательная и очень мне помогает! Дело в том, что я, кажется, сделала глупость…

Коротко рассказав Ларисе о нанятом детективе и о том, что он нарыл на Галину, я молча смотрела на управляющую и молилась про себя. Пожалуйста, Боженька, сделай так, чтобы все решилось… А Лариса кусала губы, раздумывая. Потом сказала осторожно:

— Да, тут, конечно, ситуация сложная. Вы не можете не понимать, что Вадим Петрович человек строгий, и он будет… орать. Ругаться, в смысле.

Она откашлялась, словно чтобы дать себе еще времени на раздумья, и продолжила:

— Вы сунулись в ту часть его жизни, которую он от вас скрывал. Насколько я понимаю… Простите, пожалуйста. У вас ведь фиктивный брак, не так ли?

Я кивнула. Фиктивный, чтоб его леший забрал…

— Вас это устраивало, а теперь почему-то перестало устраивать?

Я снова кивнула. «Почему-то». Совершенно ясно почему. Что тут непонятного-то?

— Меня перестало устраивать такое положение, — тихо сказала, вздохнув. — Раньше я не чувствовала к Вадиму почти ничего, а сейчас…

Лариса помолчала, потом тоже вздохнула:

— Понятно… Да, он очень… кхм… харизматичный мужчина.

— Ну хорошо, он будет очень недоволен, я сознаю. Но ведь он должен знать про Галину! Двое ее мужей трагически погибли, это не может быть совпадением! И этот ее первый муж, который выдает себя за брата — разве не подозрительно?

— Очень подозрительно, — согласилась Лариса. — Сделайте так: папку с документами и фотографиями положите на кровать Вадиму Петровичу. Он обязательно ее увидит, посмотрит, сделает выводы. Подозревать будет всех, кто в доме, но мы с вами будем молчать, а остальные не в курсе, значит, отвертятся. А потом посмотрим по ситуации.

Я с сомнением глянула на нее. А что, это хорошая идея! Очень неплохо придумано. Все-таки умная она, Лариса! Я так и знала, что поможет мне!

— Спасибо вам! — с чувством сказала женщине. — Спасибо за все, что вы делаете для меня!

— Не стоит благодарить.

Лариса усмехнулась и добавила тише:

— Я предпочитаю вас в качестве хозяйки дома, чем Аскерову или ей подобных.

— А за это — вдвойне спасибо! — я улыбнулась ей в ответ и неожиданно для самой себя быстрым движением чмокнула в щеку. А потом побежала наверх.

С папкой в руке я долго стояла перед дверью спальни моего мужа, не решаясь войти. Вдох, выдох, все же нажала на ручку и юркнула внутрь. Почувствовала себя осквернительницей храма, по меньшей мере. Огляделась. Спальня была просто роскошной. Раньше я тут не была и думала, что у меня самая красивая комната в доме, но эта превосходила мою в несколько раз. Большая, светлая, с огромной кроватью и витиеватыми лампами по бокам изголовья. Само изголовье кожаное, словно спинка дивана, а тумбочки и основание кровати — из лакированного дерева в полосочку… Картина с белыми пантерами над кроватью. Импозантный шкаф с зеркалом посередине. Ковер, гладкий и пушистый одновременно…

Какая красивая спальня! Я вздохнула — уже который раз за день — и осторожно положила папку на темное покрывало. Эх, как бы мне хотелось быть хозяйкой в этой спальне, а не только в доме… Получится ли когда-нибудь? Что если Вадим никогда меня не полюбит и не впустит в свою жизнь, в свою спальню?

До приезда мужа я сидела в комнате и пыталась читать «Остров сокровищ». Но пираты никак не желали чинно делать то, что им положено, а бегали по моей голове и дергали себя за волосы с воплями: «Зачем? Зачем?» Я слышала, как стучат двери, как муж поднимается по лестнице, а потом, когда он вошел в спальню, чтобы переодеться, мое сердце замерло на несколько долгих секунд. Ну… Ну? Ну! Когда же уже…

Он ворвался ко мне без стука, встал напротив, взмахнув ворохом снимков, и гневно рявкнул:

— Это ты! Я знаю, что это ты!

Ой-ой-ой! Вот и началось… Злой какой… Отпираться бессмысленно, ведь он не спрашивает, а утверждает.

Поднявшись и отложив книгу, я поправила полы кружевного пеньюара и тихо сказала:

— Ну, я.

— С какого перепоя ты следила за Галиной? С какого перепоя мне показала эти фото?