Екатерина Вильмонт - Сплошная лебедянь!
И вдруг пошатнулась и потеряла сознание. Не упала только потому, что отец держал ее и Костя тут же перехватил.
– Папа, что с ней?
– Это от волнения… Костя, уложи ее на диван!
Отец пощупал у нее пульс.
– Дай мне тонометр! – распорядился доктор Иноземцев. – Ну что это, – огорченно проговорил он. – Давление чрезвычайно низкое. Ничего, я сейчас!
Он достал из шкафа какую-то ампулу, шприц и сделал укол.
– Папа, это опасно?
– Да нет, просто она перенервничала. Сейчас придет в себя. О, вот и глазки открыла… Детка, как ты себя чувствуешь?
– Что случилось? Почему я лежу?
– Да ты в обморок хлопнулась! – радостно сообщил ей незнакомый парень, очевидно, Федор. – Костя едва успел тебя поймать, а то упала бы, стукнулась башкой об угол шкафа, кровищи было бы…
– Федька, заткнись! – потребовал старший брат.
– Детка, какое у тебя рабочее давление?
– Понятия не имею.
– Так! Обмороки бывают?
– Первый раз в жизни! Простите, я…
– Тебе совершенно не за что просить прощения. Ничего, полежишь полчасика и все пройдет. А я тут тебя понаблюдаю, ты же попала в дом врача, теперь придется обследоваться. Завтра поедем в госпиталь…
– Ой, не надо, ради бога!
– Надо, дочка, надо! А что это глазки слезами наливаются? Так врачей боишься?
– Нет, просто… Я не верю себе… Это вы… папа.
– Я! Папа! Только не вы, а ты! Папа, ты! Повторяй за мной: папа!
– Папа!
– Папочка, ты старый дурак! Тебе нет прощения!
– Да что вы такое говорите? – ахнула Яся.
– Костя, Федя, марш на кухню готовить ужин! – распорядился отец.
Молодые люди послушно удалились.
– Просто я должен просить у тебя прощения, но боюсь и не люблю излишнего пафоса, а ситуация требует, сама понимаешь… Я был молодой совсем, в возрасте Федьки, и, честно сказать, струхнул, когда твоя мамаша пригрозила мне тюрьмой. Дело в том, что я поверил ей. Она была способна на все. И я предал своего ребенка. Она говорила тебе, что я какой-то монстр?
– Да, что вы… уголовник, убийца…
– Господи, зачем ей это было?
– Она хотела, чтобы я считала отцом ее очередного мужа. Я ведь вас совсем не помнила… А мужей у нее было… много… Только никто ее характера не выдерживал. Один ее муж, дядя Леня, он жалел меня, и даже предложил, что отвезет меня к своей маме в город Лебедянь. И мне так хотелось поехать в эту самую Лебедянь… Дядя Леня рассказывал, что там у его мамы сад, где цветет сирень и растут какие-то невероятно вкусные яблоки. Он привозил оттуда роскошную клубнику и действительно потрясающие яблоки. Помню, он привез как-то целый мешок этих яблок. Боже, как они пахли! На всю квартиру… Но мать меня не отпустила. А я так мечтала поехать в эту Лебедянь…
– И теперь еще хочешь? – ласково улыбнулся отец.
– Да нет, перехотела. Просто я с тех пор, когда мне очень хорошо бывает, про себя говорю: «Сплошная лебедянь». Это такой синоним кайфа… Вот сейчас у меня… лебедянь…
– Деточка моя! И у меня сейчас тоже… лебедянь! Я нашел свою детку, хоть она уже совсем большая. Но все равно – лучше поздно, чем никогда! Знаешь, я не стану врать, говорить, что все эти годы я мучился мыслями о тебе. Нет. Жизнь так иной раз крутит, где там о старых грехах думать, но когда несколько лет назад я очень тяжело заболел, думал, умру, я отчетливо понял – это мне за Яську, и с тех пор мысли о тебе то и дело возвращались…
– А я считала, что совсем одна на свете. А теперь… С ума сойти…
– Постой, а разве у тебя нет… любимого мужчины?
– Есть. Но он в Москве, я в Питере и вообще я ни в чем не уверена…
– Ты любишь его?
– О да, люблю.
– И он тебя очень любит… – начал было отец, но вспомнил о предупреждении Верещагина и прикусил язык.
– Почему вы так думаете?
– Потому что ты совершеннейшая прелесть! – выкрутился он. Ох, господи, как тяжело врать даже с благими целями!
В комнату заглянул Федор.
– Ну, как тут кисейные барышни? Отошли от обморока? Там Костян такой ужин забацал! Слюнки текут! Давай, сеструха, подымайся! Пошли, тебе надо подкрепиться, правда, пап?
– Правда, правда! Пошли, дочка! Костя и впрямь отменный кулинар. Это у него наследственное, от матери.
– А ты, сестренка, готовить умеешь?
– Умею, но обыкновенно, без изысков.
Она сидела за столом, ела действительно что-то очень вкусное и думала: для полной лебедяни за этим столом не хватает только Верещагина. Но и так чудесно… Чудесно от слова «чудо», со мной случилось истинное чудо. У меня есть отец и два брата, и все, я чувствую, мне искренне рады… Никакой фальши…
– Слушай, сеструха, а тебе никто не говорил, что ты похожа на Жанну Самари? – спросил Федор.
– Говорили, сколько раз…
– Значит, я не оригинален? Жаль!
Дела так закрутили Ивана Алексеевича, что почти не оставалось времени на мысли о любви. На выходные ему пришлось лететь в Испанию, но и там времени ни на что не было, а так хотелось купить какой-нибудь подарок Ясе. Ничего, куплю в аэропорту, решил он. Но что? Какое-то украшение? Нет, мысль об этом отравляло воспоминание о выборе подарков для Дины. Тьфу! Он специально приехал в аэропорт с солидным запасом времени. И купил Ясе дивной красоты черную кружевную мантилью, она придумает, как приспособить ее к себе, а еще веер и черепаховый гребень. Купив все это, он вдруг подумал: фигня какая-то, на маскарад разве что… Я идиот… Разозлившись на себя, он пошел бродить и набрел на книжную лавку. Заглянул и вдруг ахнул. Там оказался прилавок, где торговали репродукциями. Среди прочего там имелся и портрет Жанны Самари. Роскошная и очень дорогая репродукция сравнительно небольшого формата. Разумеется, он тут же купил ее. Повешу на работе, и ни одна собака не заподозрит, что это портрет моей Яськи! Но неудовлетворенность от покупки подарков для нее все точила его. Купить ей что ли духи? А если я промахнусь? И вдруг его осенило! Часы! Я куплю ей хорошие швейцарские часы, у нее какие-то совершенно ерундовые на уже потертом кожаном ремешке. Он страшно обрадовался и побежал в магазин часов. Уж в чем в чем, а в часах он разбирался! В результаты были куплены прелестные часы «Патек Филипп» очень современного и изысканного дизайна, разумеется, золотые. Вот теперь можно спокойно выпить кофе, до объявления посадки еще больше получаса. Он пил кофе и мечтал о Ясе. Как она удивится, как обрадуется… Девочка моя, чудо мое, как мне хочется надеть тебе на руку эти часики… и снять с тебя все остальное! Маленькая моя, она сейчас в Новосибирске, у отца и братьев и, наверное, счастлива… Они все явно хорошие люди. А может, махнуть завтра в Новосибирск? Нет, не нужно. Как говорится, мухи отдельно, котлеты отдельно… Надо поскорее развестись. Этот бывший Наташкин муж очень дельный адвокат. Ох, как вспомню свой идиотский брак, тошно делается…
