Люби меня навсегда - Саша Шу
– Идём сюда, – тяну я за руку Романа, и уверенным шагом направляюсь ко входу.
– Zarezerwowane dla cebie? (польск. «на вас забронировано?» – пер. автора) – спрашивает нас у входа здоровый бритоголовый охранник в костюме, и я отвечаю ему на английском:
– No, we have just arrived (англ. «нет, мы только прибыли» – пер. автора).
Детина начинает озабоченно звонить кому-то по рации, но подошедший сзади нас мужчина, видимо тот, кто только что приехал на том сверкающем лимузине, что-то говорит секьюрити на польском, и нас пропускают. Я улыбаюсь ему в ответ самой своей очаровательной улыбкой и молча киваю ему, а мужчина смотрит на меня пристальным заинтересованным взглядом, и его жёстко очерченные губы изгибаются в улыбке. Я мгновенно оцениваю его: этот навык у меня с рождения, так я отделяю зерна от плевел. Дорогой костюм, часы за двадцать тысяч евро, на долю секунды выглянувшие из под рукава пиджака, и, конечно же, итальянская обувь ручной работы.
И я знаю наверняка, что и он оценил меня, признал во мне свою, из нашего круга, несмотря на мои относительно дешёвые шмотки и слишком смазливого кавалера, явно не имеющего на себе таких атрибутов богатства. Отлично, вечер начинается просто отлично, – удовлетворённо вздыхаю я. Шикарный отель, приличный клуб и наконец-то нормальные люди вокруг, а не какая-то нищая голытьба, которая будет меня хватать за грудь и залезать своими потными грязными лапами в мои трусики!
Нас встречает вышколенный официант и проводит к небольшому столику в самом центре зала. Ну что же, хотя я предпочла бы уединение, мне нравится быть на виду. И я сразу же начинаю ловить на себе заинтересованные взгляды публики, к которым я так привыкла, будучи известной блогеркой и самой Полиной Сонис. И, кажется, здесь чары Ромы-Элвиса не срабатывают. Их словно приглушили, как свет в зале: да, определённо он вызывает нездоровый интерес, но я замечаю, как женщины рассматривают его исподтишка, не позволяя себе откровенно глазеть на него, как в более дешёвых местах или просто на улице. Здесь все воспитаны и сдержаны, а свои низменные инстинкты прячут под обёрткой этикета.
Я рассматриваю меню, и сама выбираю себе блюда, предоставив Роме со скучающим видом оглядываться пор сторонам. Как только я делаю полный заказ, и официант уносит его на кухню, к нам подходит сомелье с бутылкой французского вина, и откупоривает его. Уже по одному названию я могу судить, что это красное сухое из Бодо стоит здесь не меньше четырёхсот-пятисот евро за бутылку, и я пытаюсь остановить кависта:
– Позвольте, мы ещё не заказывали никакого вина! – на что официант отвечает:
– Конечно, мадам, я понимаю. Вон тот джентльмен за тем столиком прислал вам его в подарок. Он сказал, что это Мерло и Каберне Совиньон шестнадцатого года прекрасно подойдут к утке конфи, которую вы заказали.
Я поворачиваю голову в том направлении, куда мне ненавязчиво едва кивнул официант, и вижу своего недавнего знакомого, который сидит за столиком по всей видимости с приятелем, и в ответ на мой вопросительный взгляд только поднимает своей бокал. Я вдыхаю аромат французского лета, солнца, спелых ягод и немного грусти, поднимаю в ответ свой фужер и делаю крошечный глоток, улыбаясь своему поклоннику и делая знак сомелье, что вино отличное. Он разливает его нам по бокалам и удаляется, оставив меня один на один с Ромой-Элвисом, и его вечными насмешками.
– Что?! – начинаю я в ответ на этот его обычный взгляд, в котором читаю издёвку. – Что-то не так? Думаешь, меня не может угостить мужчина, которому я понравилась? Просто так? Не всё же тебе с твоих перезрелых баб стричь дивиденды!
– Ну что же, дело твоё, – совершенно спокойно отвечает мне Рома, отодвигая в сторону свой фужер, и заказывая у подошедшего официанта пиво. – Я, пожалуй, буду ваши фирменные колбаски, – возвращает он ему меню. – По крайней мере, я хоть чем-то умею зарабатывать на жизнь, – кривит он свои красивые губы в этой усмешке, которая меня просто бесит в нём. – А ты, Сонниполли, признайся, много ли ты стоишь без всех своих пап, женихов и тусовки? Кто даст за тебя хоть копейку? – бросает он мне в лицо обидные слова, и я мгновенно вспыхиваю как фитиль.
– Посмотрим, сколько и кто за меня даст! – огрызаюсь я, делая огромный глоток вина, почти полностью осушая бокал, и вышколенный официант сразу же доливает мне новую порция алой крови.
– Отлично, можем проверить, – невозмутимо отвечает Рома, наслаждаясь своим ледяным пивом в запотевшем бокале с картинкой красивой ратуши на бочке. – Думаешь, этот мужик просто восхитился твоей прекрасной незапятнанной душой и дипломом искусствоведа? – изгибает он свою идеальную бровь, и отламывает кусочек тёплого, в белых крупинках соли, брецеля.
– Ну что же, я понимаю твоё ироничное отношение, – с достоинством отвечаю я, и аккуратно расправляю на коленях белоснежную хрустящую салфетку, готовясь отрезать первые кусочек своей утки с кровью. – Но поверь мне, люди моего круга способны ценить в людях что-то ещё, помимо голой сексуальности, – с пафосом заявляю я.
В ответ на мою реплику Рома начинает хохотать, запрокидывая голову назад так, что я уже боюсь, как бы он не подавился своим бубликом.
– Угомонись ты, – тихо предупреждаю я его, откусывая божественное алое мясо. Кровь и вино: определённо это то, что мне было нужно в последнее время.
Я поднимаю свой бокал в сторону мужчины и долго смотрю на него, не отрывая взгляда, пока Рома заканчивает паясничать, ковыряя свои жареные колбаски на сковородке.
– Хорошо, отлично, я тебя предупредил, хотя думал, что ты должна быть немного умнее, – успокаивается мой кавалер, – я просто подумал, что ты должна неплохо знать мужчин при твоей внешности и известности. Учитывая нравы в вашей тусовке. Поверь мне, я знаю о них не понаслышке, – объясняет он, и тут обрывает свой монолог, посмотрев мне в глаза. – Погоди, только не говори мне, что ты не знаешь мужчин, – и я вижу, как внезапная догадка осеняет его лицо. – Неужели Анастас Вайсберг был твоим первым…
– Да, и единственным, – выпаливаю я, чувствуя, как тёплая волна терпкого вина развязывает мне язык. – И что тут такого? Тебя это удивляет, огненный Пресли?! Что в мире что-то ещё не укладывается в
