Выше стен - Тори Ру
Из-за деревьев стремительно наступает темнота, мир погружается в объятия холодной ночи, и легкая паника пощипывает кончики пальцев.
Но я не бегу, глубоко дышу и фокусируюсь на уютных картинках ежевечернего быта.
Я здесь. Я пока еще здесь.
На сердце легко.
В ярко освещенном окне в метре от меня мелькают силуэты — мама передает Андрею кофейную чашку с горячим волшебным зельем, и тот, благодарно кивнув, опускается в кресло и дует на пар. Они что-то обеспокоенно обсуждают, а передо мной в полный рост встает проблема номер два.
Пропавшие из сейфа деньги.
И паника, миг назад находившаяся под контролем, срывается с цепи.
Затравленно озираюсь по сторонам, но заборы, кусты и крыши сливаются в сплошной одинаковый фон. К ногам подползают сиреневые тени, ледяной ветер дует в лицо, на заброшенных дачах тоскливо завывают собаки. Свят ушел, бабочки улетели, я здесь одна и не смогу ничего предпринять. Кутаюсь в куртку и спешу к дверям.
На учиненный мною шум из гостиной выходит мама. Ее родная теплая улыбка тут же сменяется испугом.
— Регина, что случилось?!
За ней вырастает Андрей, его серый взгляд настороженно шарит по моей одежде.
Я слишком поздно вспоминаю про пятна и потеки грязи, причудливо украсившие джинсы и куртку, и, рассеянно махнув рукой, пускаюсь в объяснения:
— Упала. Опять. Вы же знаете, насколько я неуклюжая… — Снимаю ботинки «Прощай, молодость» и почтительно ставлю их на полку для обуви. — Да и куртка маркая. А пальто не ношу — решила вернуть Славику, как только он приедет…
Родители в смятении переглядываются, но мама первой обретает дар речи:
— Ладно. Переодевайся и мой руки. Ждем за ужином.
Мамин спокойный тон контрастирует с безнадегой в глазах, пугает и снова разжигает во мне чудовищную вину. Эти деньги были и ее надеждой…
Покорно плетусь в ванную, старательно смываю размазанный макияж и засохшую грязь, влезаю в безразмерную футболку и растянутые штаны и, поджав хвост, являюсь в столовую.
Там тихо и мирно.
Андрей галантно выдвигает стул и помогает мне сесть, нахваливает приготовленное мамой блюдо, смеется и шутит, но в паузах между словами повисает мучительная тишина и назойливо звенит в ушах. Дискомфорт нарастает, нежнейшее мясо не лезет в глотку.
— Регина, вернемся к нашему разговору… — мягко начинает мама, и серебряная вилка выскальзывает из моих онемевших пальцев.
К беседе тут же подключается Андрей:
— Мы понимаем, как для тебя важно общество сверстников, но Наташа рассказала, что ты являешься в таком виде не в первый раз. Если что-то происходит в стенах колледжа, я завтра же поговорю с директором. — Отчим невозмутим и надежен, от его красоты захватывает дух, но я ни за что не признаюсь ему, что несколько дней жестко огребала за проигрыш в споре. Хватит с Андрея и мамы подробностей моей интимной жизни.
— Нет, ничего такого… — Я снова хватаюсь за вилку, отправляю в рот огромный кусок, с аппетитом прожевываю его и убеждаю со всей страстью: — Меня больше не буллят. Не переживайте, там не принято унижать слабых. Да никто и не посмеет, потому что иначе будет иметь дело с моим парнем!
Я не вру — просто верю в альтернативную версию событий. Добрый доктор, работавший со мной в детстве, говорил, что я могу создать в воображении множество миров и образов, но реальным всегда будет лишь один, значит, бояться других не стоит.
Однако я сделала из беседы другие выводы и долго грустила. Ведь доктор так и не понял, что в любом из придуманных миров я была бы намного счастливей, чем в этом…
— Так вот, о парне. — Мама профессиональным приемом ловит и фиксирует мой взгляд, и я не могу отвернуться. — Спрошу еще раз. Дочка, он ведь был у тебя в гостях. Как думаешь, не причастен ли он к пропаже денег?
— Регина, пойми, эта сумма могла бы изрядно облегчить тебе жизнь. — Андрей отпивает кофе и взывает к моему закоротившему разуму. — Если парень провернул кражу за твоей спиной, мы обратимся в полицию. Такое деяние уголовно наказуемо, он должен ответить.
Струйка пота стекает по лбу, из желудка поднимается тошнота, гул в ушах нарастает и раскалывается на грохот и эхо. Ужасающий раскат грома загоняет сознание в глубину каменного мешка.
…Однажды я уже пыталась спасти бабочку, укрывшуюся от стихии, хотела отогреть, но слишком сильно сжала ладони…
Это случилось в далеком прошлом, но, клянусь, больше никогда снова не произойдет!
— …В любом случае, к тебе никаких претензий, ты же ничего не знала… — улыбаются красивые губы отчима. — Регин, ты меня слышишь?
Чернота рассеивается, скрежет металлической ножки по полу окончательно проясняет картинку.
Персиковые обои, шторки с нежным шитьем, багровая полоса в черном небе над кромкой забора, руки мамы на моих плечах…
— Дыши. Дыши. Помнишь, как нужно? Тихо. Вот так… — приговаривает она, но я отмахиваюсь.
— Андрей, ты ошибаешься. Я все знала! — хриплю я и не узнаю свой голос. — Я их, черт побери, и взяла!
Мама плюхается на стул, кожа на ее щеках приобретает землистый оттенок. Она не хочет верить, что ее борьба за меня завершилась полным провалом, хотя прекрасно знает, кто тут паршивая овца.
— Как это произошло? — Андрей не позволяет дрогнуть ни одному мускулу на лице, но по инерции хватает лежащий на столе смартфон и до побелевших костяшек сжимает пластик корпуса.
Хочется съежиться, превратиться в точку, исчезнуть, никогда не существовать — я столько раз подводила отчима и маму!..
Я не помню, в какой из моментов Святослав стал для меня важнее, чем они, но это произошло и уже не изменится.
— Я взяла их, Андрей. Прости. Один человек очень нуждался в средствах… Не надо полиции, я даже под пытками не назову его имя. Ваши деньги мне все равно не помогут, понимаете? Мне может помочь только он!!!
Перевожу дыхание, смотрю на родителей в ожидании крика и ударов, но Андрей бубнит: «Не неси ерунды…», а мама незаметно стирает слезы, встает и принимается за уборку — одну за одной отправляет в посудомоечную машину тарелки, покачиваясь, смахивает крошки с варочной панели. Она улыбается, но не смотрит на любимого мужа, а тот подносит к губам давно опустевшую чашку и углубляется в телефон.
Из-за меня… Все из-за меня. Им было бы легче без меня.
— Сок или чай? — неестественно весело спрашивает мама, пока Андрей прослушивает автоответчик, но я мотаю отяжелевшей головой, поднимаюсь и отваливаю в комнату.
Не нужно было выходить из каменного мешка
