Развод. Мать-одиночка (СИ) - Сати Стоун
Ира смотрит мне в глаза. Её зрачки слегка подрагивают. Возможно, я выразился слишком грубо и агрессивно. Но, во-первых, я сказал ровно то, что считаю истинным. А, во-вторых, мне слишком тяжело сдерживаться от того, чтобы не кинуться добивать этого ублюдка.
— Только не говорите, что собираетесь отомстить, — будто прочтя мои мысли, шепчет Ирина.
Отвожу взгляд, и, видимо, она всё понимает.
— Дамир, не надо. Я прошу вас…
— Почему?
— Потому что… — она обрывается на полуслове, задохнувшись от нахлынувших чувств. — Потому что жестокость рождает ещё большую жестокость.
— Это значит, надо положить конец жестокости, истребив её под ноль.
Иру пугают мои слова, и оттого вновь появляется ненадолго унявшаяся дрожь.
— Пожалуйста, не трогайте его больше, — просит она тихо. — Думаю, он всё понял. Я не верю в добро с кулаками.
— Зато я верю.
Ира глядит долго-долго, в упор, не моргая. Под её пристальным взглядом моё сердце чуть сбавляет обороты.
У них с дочерью похожие глаза. И хотя я знаю, что сейчас на меня смотрит отнюдь не ребёнок, а взрослая женщина, мне становится не по себе от собственной резкости.
Когда я возвращаюсь из ванной, куда относил испорченные шмотки в мусорный бак, Ирина уже лежит под одеялом.
Хорошо… Значит, всё-таки немного успокоилась.
Лезу в шкаф, чтобы отыскать какой-нибудь запасной матрас или плед, или покрывало. Нахожу только два тёплых одеяла, но, в принципе, мне достаточно. Забрав находку, иду к окну и начинаю укладывать одеяла на пол.
— Что вы делаете? — Ирина во все глаза наблюдает за моими действиями, не понимая, что я задумал.
— А на что это похоже? Готовлю себе ночлег.
— Вы собрались спать на полу?
— Это удобнее, чем на потолке. Одеяло сваливаться не будет.
Она хмурит брови, становясь эдакой «строгой мамочкой».
— Давайте без этих глупостей, — заявляет Ирина. — Кровать гигантская. Здесь и трое легко поместятся.
— Я не любитель всяких «тройных извращений», — пытаюсь пошутить я.
Однако Ира даже минимально не улыбается.
— Бросайте эту затею, — требует она. — Давайте спать.
— Ладно, — в конце концов соглашаюсь я.
Скинув пиджак, уже намереваюсь забраться в кровать, как Ирина вновь меня останавливает:
— Вы же не будете спать в брюках и рубашке. Они же помнутся.
— Я взял ещё два запасных комплекта.
— Ну, хватит, — ворчит Ирина, хотя я вижу, как по её лицу разливается багряная краска. — Мне… Мне тоже непривычно… Но я не хочу, чтобы вы чем-то жертвовали ради меня. Так что…
Её слова откровенно ставят меня в ступор. Даже понимая, что она не шутит и не кривит душой, мне странно слышать подобное.
Тем временем моя помощница отодвигается как можно ближе к краю постели и поворачивается на бок, ко мне спиной.
— Спокойной ночи, — выдыхает она.
Ну, что ж… Стесняться особо нечего. Сказать по правде, я скорее думал об Ирине, чтобы у неё не было никаких жёстких флэшбэков из-за случившегося недавно. Но раз уж она сама настаивает…
Раздевшись, аккуратно забираюсь под одеяло, гашу свет.
Тишина.
Тревожная и давящая тишина, в которой сложно расслабиться. Мысли крутятся одна за одной, не давая уснуть. Снова и снова по кругу.
Внезапно в этой тишине начинают звучать едва различимые всхлипы. Если бы спал, скорее всего, не услышал их. Это скорее чуть убыстрённое, рваное дыхание, нежели плач, но в такой тиши и с моим острым слухом даже мелочь становится различимой.
Некоторое время прислушиваюсь и убеждаюсь окончательно, что Ира плачет.
Мягко коснувшись её волос, я боюсь сделать лишнее движение и дополнительно напугать. Однако Ира в ответ на моё касание сама разворачивается и припадает к моей груди. Я обволакиваю её руками, прижимаю к себе.
Она снова плачет, хрипло и безутешно, а я ничего не могу с этим сделать. Даже не уверен, что здесь помогут какие-то слова. Может, и в самом деле они тут лишние.
Через некоторое время, выплакав все слёзы до капли и полностью обессилев, Ира засыпает. Я чувствую это по тому, как обмякает её хлипкое тельце в моих объятьях.
И мне приходится лежать так дальше, боясь лишний раз пошевелиться, чтобы не разбудить её.
Глава 39. Ирина
По мне как будто бы танк проехал — примерно так я себя ощущаю, едва разлепив глаза. Голова нещадно гудит, и в теле такая жуткая тяжесть…
Попробовав сфокусировать зрение, первым делом сталкиваюсь с ледяными глазами тирана, и воспоминания о вчерашнем вечере обрушиваются, как снежная лавина. Румянец тотчас вспыхивает на щеках от понимания, что я всё ещё нахожусь в объятьях собственного босса, которого ненавижу всем сердцем!..
И который вчера меня спас.
Этот страшный угрюмый, отвратительный деспот внезапно открылся для меня с совершенно иного ракурса. Оттого смотреть на него вдвойне трудно, ведь я понятия не имею, кто сейчас передо мной, — благородный мужчина, проявивший ко мне участие, или всё тот же хорошо знакомый грубый тиран.
— Доброе утро… — роняю несмело.
— Если ты не встанешь прямо сейчас, мне ампутируют руку.
— Ч..что?..
В растерянности приподнимаюсь, и Дамир вызволяет конечность, на которой я до этого лежала. Морщась, потирает суставы, шипит сквозь зубы. А я уже равномерно покрываюсь красной краской, аж кончики ушей горят.
— Затекла?..
— Ещё бы, — цедит Тарханов. — Ты всю ночь с меня не слезала.
Ну, вот, теперь хотя бы понятно, что тиран никуда не исчез. Видимо, у него было временное помутнение. И сейчас мне вдвойне стыдно за случившееся…
— Ирина, хватит зевать, — рычит Дамир. — Иди в душ, и поскорее. После завтрака нам нужно немедленно отправляться на выставку.
Быстро слетаю с кровати и направляюсь в ванную, но у порога останавливаюсь. В мусорном ведре свалены мои вчерашние вещи. Я снова вижу перед глазами всё, как наяву, как будто сцена повторяется снова и снова…
Похотливые лапищи, хватающие мои запястья… Мыльный, ничего не соображающий взгляд… И омерзительные поцелуи, которые, кажется, до сих пор разъедают мне губы…
— Что с тобой?
Поворачиваюсь на вдохе и вновь вижу перед собой Тарханова. Грязные воспоминания мгновенно отрубаются. Теперь я гляжу лишь на широкие мускулистые плечи моего начальника. Оказывается, по извечным тёмным панцирем одежды, делающей Дамира похожим на чёрную глыбу, спрятана такая титаническая красота и мощь. Его тело словно высечено из скальной породы — идеальное, рельефное, пышущее силой…
— Ты так и будешь пялиться? — Тарханов всего одной фразой вырывает меня из транса. — Ещё чуть-чуть, и я решу, что ты меня соблазняешь.
— Да как вы смеете?! — вырывается у меня гневный крик. — Надо мной вчера едва не надругались!..
— Не надругались,
