Светлана Демидова - Твою беду руками разведу
Рафаэль помолчал немного, потом посмотрел на Леру и сказал:
— Женился бы, да. Я ей, кстати, как-то уже предлагал, давно, но она мне отказала. И именно потому, что любит тебя.
— Ага. И ребенок мой, — все с тем же сарказмом в голосе проговорил Шаповалов.
— Твой!
Андрей поднялся с кресла, оглядел Леру с Рафаэлем тяжелым взглядом и сказал:
— А идите-ка вы… сами знаете куда… Нашли идиота…
Он пошел вон из комнаты. На выходе обернулся и добавил:
— Продолжайте предаваться… любви! Так сказать, не стесняйтесь и ни в чем себе не отказывайте!
Глаза Леры наполнились слезами.
— Лерка! Не смей! — выкрикнул Рафаэль. — У тебя Машка уже… вон какая… большая… Не плачь, пожалуйста!
Она медленно опустилась на диван, прямо на красное платьице, смяв кружевные воланчики. Он сел рядом с ней на пол, запрокинул голову на диван и, глядя в потолок, произнес:
— Говорят, Лера, все, что ни делается, то к лучшему.
— А еще говорят, что лучшее — враг хорошего, — печально отозвалась она.
— Брось! Ничего хорошего не было. Все, что сейчас произошло, отвратительно. Я бы ни за что не ушел от любимой женщины, если бы она меня не прогнала. А ты ведь его не прогоняла.
— Не прогоняла.
— Значит… — Рафаэль повернул к ней лицо и умолк.
— Ну, что значит? — жалко улыбаясь, спросила она.
— Я думаю, что он, ты уж прости, не любит тебя.
— Просто, мне кажется, Андрей так и не смог поверить, что ребенок его.
— Разве это хорошо его характеризует?
— А как бы ты воспринял ту картину, которую он сегодня здесь застал? — горько усмехнулась Лера.
— Не знаю… — покачал головой Рафаэль. — Мне бы она, конечно, тоже не понравилась, но я бы не ушел. Гордость — она ни к чему, если любишь. И вообще…
— Что?
— В самом деле, выходи за меня замуж, Лера! — выпалил Рафаэль.
— Ты ведь женат. — Она опять печально улыбнулась и даже потрепала его по волосам, которые действительно оказались жесткими.
— Да развелся я. На прошлой неделе.
— Зачем же с горя снова жениться?
— Не с горя.
— А с чего?
— Знаешь, Лера, хотя твой Андрей абсолютно не прав, но… Словом, я воспринимаю Машку как… своего ребенка… Ты не представляешь, как я рад, что тебя увидел и до живота твоего дотронулся. Будто до настоящей дочки… Вот зря ты смеешься! В конце концов, разве так важно, кто физический отец ребенка, если… если физический с большой радостью от него отказался?
— Рафаэль, очнись! Ребенка еще нет.
— А для меня будто бы уже есть.
— Но ведь если женишься, то не только с ребенком рядом жить придется, а еще и со мной, а ты сто раз говорил, что я не в твоем вкусе. — Лера уже весело рассмеялась. — Даже имя у меня противное — Лер-р-ра — будто гвоздем по стеклу! То ли дело Ли-леч-ка — прямо серебряный звон! Кажется, так ты говорил?
— Да ну тебя! — отмахнулся Рафаэль. — Это все я нес спьяну, да и вообще давно!
— Разве с тех пор что-нибудь изменилось?
— С тех пор многое изменилось. Понимаешь, когда я с Лилей разводился, никак не мог понять, почему на ней женился. Рядом стояла абсолютно чужая женщина, с которой я каким-то непостижимым образом прожил целых четырнадцать лет… А ты мне… — Он накрыл ее руку своей ладонью. — Ты мне… вместе с Машкой… родная. Честное слово!
Лера вытащила из-под его ладони свою руку и спросила:
— А как же любовь?
— А может быть, такое вот родство для брака важнее, чем любовь? Мы с тобой можем пожениться… по расчету, но он не будет меркантильным. Дело ведь не в деньгах или там в жилплощади. Просто нам вдвоем хорошо. Разве нет? Ты же мне обрадовалась! Я видел!
— Да, я обрадовалась, верно, — согласилась Лера. — Мне вообще тебя очень не хватало.
— Вот видишь!
— Вижу, но…
— Что тебя смущает, Лера?
— А ты не догадываешься?
— Ну… если ты про интимные отношения… — начал он.
— Да, я про эти самые отношения, — кивнула она.
— А с чего ты взяла, что я ни на что не гожусь… в постели?
— Я вообще ни о чем таком не думала!
— А ты пока и не думай. Я отлично понимаю, что сейчас тебе, возможно, и не до секса. У тебя сейчас совершенно другие задачи. — И он опять очень осторожно дотронулся до ее живота. — А потом… Может быть, потом ты сможешь меня… полюбить.
— А если ты не сможешь? Как мне быть тогда?
— Я? Я смогу. И потом, как я говорил и раньше, мы ведь можем развестись, если уж тебе будет совсем невмоготу. Ну или мне. Но у Машки уже будет отец. И мы с ней будем продолжать дружить. Ты ведь позволишь?
— А не далеко ли ты заглянул, Рафаэль? — усмехнулась Лера.
— В самый раз. Так что, выйдешь за меня замуж?
Рафаэль смотрел на нее очень серьезным взглядом продолговатых глаз с зелеными искорками. С тех самых пор, как они познакомились, Лере рядом с ним действительно всегда было хорошо и спокойно. Ее к нему всегда тянуло. Он был надежен и прост. Лера вспомнила ту пару поцелуев, которые произошли между ними в присутствии Лили. Ей тогда не было противно. Она даже вспомнила его губы, мягкие и теплые. У него такие же мягкие и теплые руки. Ну и что же ей еще надо? Он действительно будет хорошим отцом Машке. Он будет хорошим мужем. Он вообще — хороший.
— А ты попробуй, Рафаэль… — начала она странным, незнакомым голосом.
— Что? — хрипло спросил он.
— Попробуй меня… поцеловать. Протестировать, в общем…
— Что, прямо сейчас?
— Прямо сейчас.
— А ты не…
— Я не…
— То есть ты… да?
— Я… да… Поцелуй меня, Рафаэль…
Он медленно поднялся с пола, сел рядом с ней на диван, взял в ладони ее лицо и осторожно повернул к себе. Лера закрыла глаза. Когда его губы коснулись ее, она обняла его за шею и дотронулась руками до ежика волос. Да, они действительно жесткие, не такие, как у Андрея. И все Лерины ощущения… другие… Андрей много курил, и от него всегда пахло никотином. Поцелуй некурящего Рафаэля показался ей на удивление сладким. Она сама еще раз коснулась губами его губ. Он чутко отозвался, именно так, как ей было нужно — одновременно чувственно и нежно. Потом он пробежался губами по ее лицу и спустился по шее к вырезу трикотажной кофточки. От его поцелуев по ее телу пробежали мурашки. Лера и не думала, что сможет так взволноваться.
Рафаэль, напряженно глядя ей в глаза, взялся за лямку комбинезона и попытался расстегнуть крупную декоративную пуговицу.
— Я… я толстая и некрасивая… — прошептала она. — Я… беременная…
— Нет ничего прекраснее беременной женщины… — таким же шепотом ответил ей он и отстегнул сначала одну лямку, потом — другую.
