Любить нельзя. Расстаться - Галина Милоградская
– Ты рано, – улыбнулся он.
– Соскучилась! – просияла Тамара и повисла у него на шее, заглядывая в глаза. Этот дикий кошачий взгляд Сергей знал от и до, и сейчас он не вызвал ничего. Тамара зарылась носом в его шею, впилась губами в кожу, оттягивая, оставляя яркий красный след.
– Тома, – укоризненно вздохнул Сергей, погладив место засоса, – и как я теперь буду ходить?
– Гордо, – усмехнулась она, обнимая. – Пусть все знают, что ты принадлежишь мне!
– Все и так знают, – проворчал он, обнимая в ответ.
– Ты так говоришь, будто не скучал без меня! – Тамара прищурилась.
– Иногда надо отдыхать друг от друга, – Сергей непринуждённо улыбнулся и поцеловал её в кончик носа.
– Ладно, – зловеще протянула Тамара и вдруг положила ладонь на его пах, начала перебирать пальцами мошонку, – тогда, раз ты отдохнул, у тебя хватит сил, чтобы доставить удовольствие голодной жене?
– Тома, – прошептал он, сглотнув, – сейчас?..
– Именно сейчас, – она подтолкнула его к коридору, ведущему в спальню.
– И даже не примешь душ вначале? – попытался отшутиться он.
– А душ мы примем потом. Вместе, – выдохнула Тамара в его губы, притягивая свободной рукой за голову.
В душ с ней он так и не пошёл. Вышел на веранду и с минуту просто крутил в руке сигарету, забыв прикурить. Кого на этот раз он предал? Почему секс с женой вызвал чувство вины перед Инной, а не наоборот?..
Инна встретила мужа ласковой улыбкой и лёгким поцелуем. Расспросила о командировке, рассказала о желании Игоря устроить ночёвку во дворе. Небрежно отмахнулась от расспросов о празднике, сказала, что ушла рано, потому что никого не было. И мягко убрала его руку со своего плеча, когда они легли в постель.
– Русь, давай не сегодня, – попросила, целуя его ладонь.
– Хорошо, – спокойно отозвался он, обнимая, и прижал к своей груди. Уткнулся носом в затылок, пробормотал: – Спокойной ночи.
– Спокойной, – откликнулась Инна, проглотив горький комок
Глава 29
Что-то поменялось. Никита чувствовал это, но не мог объяснить даже себе – что именно. Словно с глаз слетела пелена, и всё вокруг стало ярче, чётче. Глухая тоска, в которой он существовал последние полтора месяца, постепенно таяла, сменялась ожиданием. Предчувствием, на самой грани, только неясно: хорошим или плохим. Алину выписали. Теперь её ждало восстановление, но времени встречаться стало гораздо меньше. У Лёвы скоро должны были начаться каникулы, а пока он каждую свободную минуту мчался разыскивать его, с упорством тренируясь и упрямо стискивая губы, когда что-то не получалось. Никита тихо посмеивался, узнавая в сыне себя.
Майские дни тонули в золотой дымке, текли неторопливо, огибая его. Никита просто продолжал жить, не пытаясь что-то изменить. Не избегал Свету, но и встреч не искал. Порой встречался с друзьями, но чаще – просто уходил в лес, наслаждаясь тишиной и тем фактом, что никто не ищет его, чтобы немедленно заставить решать невероятно срочные вопросы. Пожалуй, впервые в жизни ему совершенно некуда было спешить. На днях Гекма намекнул, что неплохо бы вернуться на службу, на что Никита просто рассмеялся. Нет, службы с него достаточно. Не сейчас точно. Слишком комфортно ему стало теперь, когда появилась возможность замедлиться и взглянуть на себя и свою жизнь со стороны.
С горечью сознавал, каким эгоистом мог выглядеть в глазах Светы. Перебирал все её просьбы, вспоминал, сколько раз она умоляла остаться. Знал, что и сейчас поступил бы также: поставил бы работу выше семьи. Но теперь в этом не было необходимости. И семьи, по сути, у него тоже теперь не было. Тогда к чему было это всё? К чему было жертвовать самым дорогим? Всякий раз, думая об этом, Никита тяжело вздыхал – судьба или проклятье, которое он сам на себя навлёк – это жгучее чувство ответственности за других?
А ещё он скучал. Отчаянно скучал по дому. По возможности просыпаться в своей постели и обнимать тёплую после сна Свету. Когда он в последний раз делал для неё что-то приятное? Когда хотя бы встречал с работы, чтобы по дороге домой обсудить ужин и планы на вечер? Когда успел привыкнуть к её любви настолько, что просто начал принимать как должное? Не удивительно, что теперь она просто не хочет его видеть. Хотя на празднике ему казалось, что всё ещё можно наладить. Но она ни слова не сказала о выборе платья. И весь вечер старалась не смотреть в его сторону, несмотря на то, что позволила остаться. Никита чувствовал, как она тяготится его присутствием, и пытался не думать, что, возможно, Света хотела видеть на его месте кого-то другого. Может, того же Марка.
О нём Никита вообще старался не думать. После короткой встречи в больнице ни разу не видел, но знал – он ещё в городе. И уходить, кажется, пока не планирует. Марк по-прежнему был один, что в целом не удивляло, но всё же напрягало, назойливой мыслью стучалось в виски: он не женился, потому что всё-таки любил Свету? А она? Что, если чувства к нему возрождаются прямо сейчас, пока он сидит и изводит себя ревностью? Генка говорил, что их видели пару раз, и Никита отвечал – совпадение. И всё-таки они друзья. С Лёшей Света тоже встречается. Генка молчал. Только смотрел долгим взглядом и цокал, перекатывая травинку во рту. От осознания, что друг понимает происходящее гораздо лучше него, становилось совсем тошно.
– Здаров! – Генка склонился над лавочкой и попытался дотянуться до книги, которую Никита читал. Но он оказался быстрее: накрыл её двумя пальцами, не давая стащить. – Давно тут сидишь?
– Это важно?
– На самом деле нет. – Генка обошёл лавочку и сел рядом. – Знаешь, не так я представляю свой выход на покой.
– И как он, по-твоему, должен выглядеть? – Поняв, что друг просто так не отстанет, Никита со вздохом убрал книгу и укоризненно посмотрел на него.
– Дай подумать, – закатил глаза Генка. – Наверное, в окружении молодых красавиц, наливающих мне виски.
– У меня есть две красавицы, и ни одна из них не станет мне наливать, – усмехнулся Никита. – Искать новых уже поздновато.
– Верность – отличная штука. Когда она оправдана. Два месяца – достаточный срок, чтобы решить окончательно, вместе вы или нет. Не интересовался, почему Света медлит?
– Полагаю, у неё есть на это причины. – Никита пожал плечами, скрывая тоску за равнодушием.
– Или ей просто удобно оставаться твоей женой, жить в твоём
