Счастье по наследству (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

Многолетняя миссия провалена. Мне двадцать шесть, а я всё ещё живу в тени сестры. Вернее, её тень падает на меня.

Не хочу больше. Взрослею. Прямо сейчас. Кости ломаются, жилы натягиваются, мышцы гудят. Хотя, больше всего сейчас хочется почистить зубы и лечь спать.

Машины Марка перед домом нет. Рука нащупывает в кармане свитера телефон. Я снимаю блокировку экрана и нажимаю значок «убера».

«Ввести место назначения позднее».

«Как вам удобнее платить?»

Банковской картой.

«Время прибытия четыре минуты».

Мне хватит.

Шесть ступеней, ведущих к дому, даются мне нелегко. Я чувствую на себе взгляд Марка и, когда оказываюсь на последней, он тоже поднимается на ноги. Между нами не больше семи футов (приблизительно два метра — прим. автора), и мне отчаянно хочется увеличить это расстояние. Это все ещё подспудный страх, и тёмные глаза, что сейчас внимательно на меня смотрят, совсем его не уменьшают.

У Лекса они такие же. Как чёрная черешня. Но его отец не Виктор. И вряд ли сам Марк.

От последней мысли меня передёргивает. Это было бы слишком даже для Николь.

— Я вызвала такси.

Марк изучает меня ещё несколько мгновений, а потом кивает.

— Спасибо. Ты в порядке?

— Да. Мистер Броуди…

— Марк.

— Марк, — произношу я тихо, понимая, что больше никогда так к нему не обращусь. — Мне бы хотелось, чтобы всё было по-другому. Но сделанного не воротишь. Как и сказанного. Действительно ли ваш отец собирался жениться на моей сестре или нет — даже если вы знаете ответ на этот вопрос, пожалуйста, не говорите. Мне нет до этого дела.

— Как скажешь.

— Ещё одно. Если моя мать когда-нибудь снова вас побеспокоит, пообещайте, что немедленно дадите мне знать. Пожалуйста, не обращайтесь в полицию. Я так же как и вы не хочу, чтобы имя моего сына полоскалось в прессе.

— Хорошо. Но при одном условии.

— Да?

— Ты выкинешь из головы мысль о том, чтобы вернуть мне деньги. Хочешь поразить своей принципиальностью? Откладывай их на образование парня. И прекращай работать по ночам в третьесортных забегаловках. Это небезопасно.

— «Грин стоун» — не третьесортная забегаловка. Это бар моего деда. Мой бар, если хотите. Я занимаюсь его бухгалтерией и иногда, когда случается форс-мажор, встаю за стойку или выхожу с подносом в зал. Сегодняшний вечер скорее исключение, чем правило. Если вы хотели именно это услышать. Работа, какова бы она ни была, для меня не проблема.

— Это я уже понял.

Лампа на крыльце горит ярко. Марк изучает меня так же откровенно, как и при нашей первой встрече, но теперь меня это вовсе не задевает. Я воздвигаю между нами барьер, и его красивое лицо больше не производит на меня впечатление. Взросление здесь и сейчас отлично помогает запереть на замок эмоции. Но я всё же собираюсь это сказать, потому что… потому что это правильно.

— Простите за все неприятности, что мои родные причинили вашей семье.

Марк не торопится с ответом. Глаза слегка прищуриваются, фокусируются на моих, будто пучок лазера прожигает дыру в голове в надежде заглянуть в мозг. Немного больновато. Это из-за того, что экран упал, и я натягиваю его между нами, как спущенный носок.

— Если всё, что ты сказала ранее, правда, мне не за что тебя прощать.

Я киваю. Больше добавить нечего.

Звук приближающейся машины — финальная точка. Мы оба следим, как такси подъезжает к дому, и в момент его остановки я снова ловлю на себе взгляд Марка. Он чего-то ждёт от меня, возможно, сцены после титров, но мы не во вселенной Марвел, и до шуток старика Ли мне далеко. Очень хочется, наконец, остаться одной — вот и всё моё желание.

И всё же, уже спустившись с крыльца, Марк оборачивается.

— Удачи тебе, Эмма Бейтс.

Он медлит. Останавливается. Вполоборота, но стоит, не двигается. Ждёт.

— И вам, мистер Броуди. Берегите себя.

Достаточно ли этого для Марка или нет — я никогда не узнаю, потому что на этих словах отворачиваюсь и иду в дом.

Мой бобовый стебелёк достиг вершины, открывая перед собой свободный от страхов мир. Как вдохновляюще и одновременно грустно. Но теперь я знаю, что точно со всем справлюсь.

Глава 19

Soundtrack Another Country by Tift Merritt

Ирландская родня всегда была для меня мифической — как наличие где-то на другом полушарии самого Зелёного острова. Поэтому когда в начале декабря Сеймур сообщает, что собирается в Северную Ирландию, я очень удивляюсь.

— Ну а что? Я не молодею. Мои двоюродные братья тоже. Сейчас самое время их проведать, пока все ещё живы.

— Может, хотя бы весны дождёшься? Зачем лететь в зиму?

— Весной посадки.

Ох, точно, я и забыла о главной страсти деда. Цветы и скоростные машины. Ему бы подошла родня где-нибудь в Гонолулу, а не в предместьях Белфаста.

— К Рождеству вернёшься?

— Может быть.

— Ну и как я объясню это Лексу?

— Вот уж проблема. Сами не отпразднуете?

— Без твоей фирменной индейки?

— А я говорил тебе: учись! «Зачем, если есть ты».

Дед так здорово меня пародирует, что я улыбаюсь.

— Всё равно, это неправильно. Я ещё ни одно Рождество без тебя не праздновала. И Лекс тоже.

— Если птенец не выпихивается из гнезда, родителям пора свалить из него самим.

— Очень образно. Спасибо, дедушка.

Лекс, конечно, грустит, и в попытке его развеселить я беру трёхдневный отпуск до Рождества, для чего предыдущие две недели работаю как проклятая.

Сезон сдачи отчётов никогда ещё не был таким горячим, однако в этом году на себе я это не чувствую. Может, из-за того, что готова к трудностям. Может, потому что никогда не была большой любительницей откладывать дела на потом. Может, потому что после истории с «Текникс венчур» у руководства фирмы я была на хорошем счету. Мистер Делейни очень проникся моим выступлением в защиту компании и теперь всячески меня привечает. Работы стало больше, но и качество её повысилось. Теперь это были не просто цифры, но и аналитика. Урсула даже намекнула на прибавку к зарплате в следующем году. Это прекрасная новость, потому что с «бьюиком» пришлось расстаться, и теперь я ежемесячно выплачиваю кредит за прехорошенькую «мазду». Решиться на то, чтобы взвалить на себя дополнительные обязательства, оказалось легко. Потому что на этот раз они были только моими.

Прошло немного времени, прежде чем я поняла, как много мне дала встреча с Марком Броуди. Поначалу, вспоминая о той сентябрьской ночи, мне всё ещё было стыдно — и за родных, и за волнение, и за собственные порывы выглядеть лучше, чем я есть на самом деле. Но истина, открывшаяся в ту ночь, вывернула наизнанку мои страхи и показала, насколько сильно их влияние. Чувствовать ответственность за ошибки близких — это нормально. Позволять управлять своей жизнью — нет.

Да, я бы билась за Лекса не только с Марком, но и с любым человеком, кто поставил бы под сомнение моё право на этого мальчика. Вот только не из-за права я за него бьюсь, а потому что люблю. Потому что для меня нежеланный ребёнок Николь стал спасением в дни страшной опустошённости. Всё, что я делаю для Лекса, я делала бы и для своей девочки, а значит, никому ничего не доказываю. Но всё же я будто борюсь с кем-то невидимым за качество своей работы мамы этого чудесного мальчика, и это явно портит мне жизнь. Как только я понимаю, что никто у меня сына не заберёт, это чувство уходит.

Я начинаю себя вспоминать.

Дом-работа, работа-дом. Работа дома. Ещё одна работа, детский сад, потом школа. Где здесь я? Поездки к Сеймуру, редкие визиты к Фло — белка выпадает из колеса и носится по той же клетке. Я чувствую перемены. Но они как капля виски в стакане с колой: ты точно знаешь, что она там есть, но бодрящая составляющая её ничтожна.

Я хороший человек. Хорошая девочка. А все хорошие девочки попадают в ад, в который сами себя загоняют. Пришла пора из него выбираться.