Измена.ru - Ольга Сергеевна Рузанова
— Ты чего, Ром?
— Ничего.
Голосом останавливаю играющую в колонке музыку и заваливаюсь на диван прямо в одежде и обуви.
— Че случилось-то? — спрашивает осторожно, поглядывая на мою сумку.
— Ты когда домой?
— Ща допилю видос один и пойду.
— Давай быстрее, я спать хочу.
Тот в нерешительности замирает, но приставать ко мне с расспросами больше не рискует.
— Пиццы мне закажи! — кричу вдогонку.
— Хорошо, — отзывается Андрей и закрывает в комнату дверь.
Лежу в темноте и тишине несколько минут. Пытаюсь на нужную волну настроиться. Успокоить бурю данными мне от природы логикой и рационализмом. Выходит с трудом — помехи не позволяют. Нет у меня иммунитета на Гайкины слезы.
Вынимаю телефон из кармана и сразу ее набираю.
Скидывает, а потом и вовсе выходит из зоны доступа. Если думает, что все брошу и тут же к ней рвану — ошибается. Ей тоже не помешает побыть одной и подумать над тем, что наговорила.
Нажав на всплывшее окно с сообщением Ильяны, проваливаюсь в нашу с ней переписку. Там видео с отзывом начинающего, но подающего надежды, блогера Клима на мой курс. Меня хватает только на четверть — ничего нового он не скажет, и профита мне с него нет. Неинтересно.
Сворачиваю его и вижу от Молекулы новое сообщение.
«Как тебе? Мне кажется, у него есть дар убеждения. Можно им воспользоваться»
«Ради чего? Вся его аудитория пришла от меня. Вряд ли его слушают те, кто не слушает меня»
«Думаешь?» — отвечает через минуту.
«Знаю»
«Кстати, мне черновик дубайского клипа прислали. Посмотришь? Твой совет нужен»
«Давай, завтра. Сейчас не могу»
У меня нет ресурсов думать о чем-то, кроме того, что случилось. К тому же Наташа не отвечает. Впервые на моей памяти. Я, мать твою, просто не знаю, как на это реагировать. Внезапно появляется соблазн повестись на манипуляцию и сорваться к ней. Но нет, сейчас к ней нельзя — еще больше дров наломаем.
«Устал?» — спрашивает и тут же добавляет: «Или жена рядом?»
Я прикрываю глаза на мгновение и быстро печатаю ответ:
«Она все узнала. Мы разбежались»
Ильяна молчит почти минуту, а затем стреляет очередью:
«Что?! Боже мой!»
«Она разозлилась, да? Обиделась?»
«Хочешь, я с ней поговорю? Скажу, что между нами ничего не было и нет!»
«Я уверена, она поймет. Должна понять! Ты же ей все объяснил?»
«Не надо. Я сам» — пишу, тяжело вздохнув.
Грудь как бетоном залита. Так хреново!..
«Она ведь должна понимать, что ты делаешь это и для нее тоже!»
«Главное, не расстраивайся, Ром! Не забивай себе голову!»
«И не забывай — ты всегда можешь рассчитывать на меня!»
Глава 30. Наташа
В салоне автобуса пахнет едой. Наверное, аппетитно. Беляшами или чебуреками. А я снова ловлю внутри неприятное ощущение невесомости и полной дезориентации в пространстве. В последние дни было так плохо, что даже от выпитой таблетки сразу в унитаз выворачивало.
Когда Рома ушел, часа три в одну точку бесцельно смотрела. Потом всю ночь не спала. И второй день, и третий — все слилось в одни длинные, семидесятичасовые сутки.
Березовский не звонит. Не пишет. Ничего не спрашивает.
И это самое ужасное из того, как бы он мог себя вести по отношению ко мне. Я на все рассчитывала: не отпустит, будет кричать, ругаться, силой удерживать. Даже грубить. Орать матом. Но равнодушие… Оно сносит горькой волной отчаяния и убивает.
Безысходность полная.
Это все, да?
Конец?
Сморгнув горячие слезы, корябаю сверкающий иней со стекла. Кожу сначала жжет, потом и вовсе палец не чувствую, но мир будто заторможен. И я вместе с ним.
Смотрю на зимнюю Москву в образовавшуюся, узкую полоску. Вдалеке виднеется Москва-Сити. Величественные башни, от которых просто сказочно красиво отражается солнце. По привычке тянусь к сумке за фотоаппаратом, но вовремя вспоминаю, что оставила его дома.
Дорогая ведь вещь. Кисло усмехаюсь.
Следующие несколько часов пытаюсь задремать. Мысли, будто мусор на поверхности сознания, болтаются, освободиться невозможно. Обнимаю голову руками и пытаюсь не разрыдаться.
— Девушка, — слышу беспокойное от соседки. — Вам плохо?
— Нет, — чуть громче, чем следовало отвечаю. — Мне… хорошо.
Она смотрит на меня, как на истеричку.
Я в чувство вины мгновенно проваливаюсь. Как в прорубь.
— Простите, — шепчу стыдливо.
Может, и правда, это я во всем виновата? Обвинила мужа зря, наехала? Назвала мерзкими заработанные им деньги! Но ведь и Рома от меня не отстает? По щекам меня отхлестал своими оскорблениями. Отчитал, как двоечницу, и свалил, словно все годы только и мечтал это сделать.
— Березовский! Центр! — кричит водитель. — Выходит кто?
— Я, — хрипло отвечаю, вставая с места.
Рюкзак валится на пол со всем содержимым. Я быстро скидываю в него вещи: косметику, документы, влажные салфетки и телефон, и выбегаю из автобуса. Захлебываюсь морозным воздухом и вытягиваю шарфик из-под воротника, чтобы уткнуться в него.
Озираюсь по сторонам.
Не то, чтобы я любила город, где выросла. Скорее нет, чем да.
Но ностальгия душит. Сердце в железных тисках. Столько воспоминаний, одно за другим в ряд выстраиваются. Как в школу каждый день по этой же самой дороге ходили. Как уезжали потом с Ромой отсюда. Я на него как на Бога смотрела. Никогда бы не подумала, что когда-нибудь изменится все.
Может, зря решила приехать? Душа попросила оказаться там, где все начиналось. Это было глупо.
Быстрым шагом добираюсь до спального района и сворачиваю на нужную улицу. Снег приятно хрустит под ногами. Ныряю в арку и звоню в домофон.
— Да…
— Галина Семеновна, добрый день!
Удивленное «здравствуйте» в ответ.
— Это Наташа… Хорошилова.
Тут же слышу короткий писк кодового замка. На первом этаже открывается металлическая дверь. Из-за нее появляется пожилая женщина в домашнем сером платье.
— Наташа?.. — ахает моя первая учительница, поправляя прическу из седых волос. — Как же так? Почему не позвонила, что приезжаете? Я бы вам пирожочков да с капусточкой. Как Рома любит.
Снова сглатываю горечь. Голова кружится.
— Я одна приехала, Галина Семеновна.
— Одна? — она удивленно на меня смотрит и тянет за рукав, заводя в квартиру. — Из Москвы?..
— Угу.
Всегда светлое, доброжелательное лицо темнеет от беспокойства. Она осматривает меня с ног до головы.
— Давай-ка раздевайся, Наташенька. Сейчас мы с тобой
