Не дразни меня - Ольга Сергеевна Рузанова
Мебель та же, тяжелые портьеры на окнах и цвет стен тоже не изменились, а сама атмосфера другая - совсем чужая.
За моей спиной легкие мамины шаги, в ноздри с каждых вдохом проникают её духи. Обернувшись перед первой ступенью лестницы, я порывисто её обнимаю.
- Я скучала!...
- Я тоже, дочка. В последнее время ты совсем редко мне звонила.
Это неправда. Звонила как обычно, три раза в неделю, и всегда терпеливо выслушивала все, что она мне говорила.
- Почему вы не пригласили гостей?
Сегодня её день рождения, и обычно приезжают ее две подруги и брат с женой из соседнего города. В этот раз - только я.
- Отец не хочет никого видеть.
- Нужно было организовать ужин в ресторане. Без папы.
- Что ты!... - испуганно машет руками, - Я у него даже спрашивать не стала. Он такой колючий, злобный!...
- Обижает тебя?
Резко втянув в себя воздух, мама отводит взгляд. Я, следуя за ним, пытаюсь восстановить зрительный контакт. Сердце сжимается от жалости, потому что я представляю, как тяжело терпеть отца, когда он в дурном настроении.
- Кричит?... Оскорбляет?
- Все как обычно, но теперь гораздо чаще.
- Ну, а сегодня? Поздравил тебя?
- Да, буркнул что-то там утром, на карту денег перевел.
Я начинаю подниматься на второй этаж, мама идет следом.
- Может, тебе стоит попробовать уговорить его отпустить тебя в Испанию? Поживешь у Лили.
- Не отпустит, Ясь. На ком твой отец злость срывать будет?... Он же в меня свой негатив, как в мусорное ведро, каждый день сливает.
Вместе мы проходимся по второму этажу дома, заглядываем в комнаты, останавливаемся у панорамного окна эркера. Передний двор ярко освещён, по его периметру курсирует охрана, потому что за территорией меня ждут три внедорожника Литовских, под завязку набитые до зубов вооруженной охраной. Я понимаю, что таким образом Адам выражает недоверие не мне, а моему отцу, и намекает, что всегда держит руку на пульсе.
- Скоро Женя приедет, - взволнованно проговаривает мама, - Как бы стычки не вышло.
- У наших... - выпаливаю, не подумав, но тут же осекаюсь, - У охраны Литовских распоряжение никак не взаимодействовать без необходимости.
- Твой отец не промолчит.
- Ты же говорила ему, что я приеду? - уточняю, внезапно занервничав.
- Говорила.
- Ну?... Мам, он же не думает, что мой муж меня на такси отправит?
- Твой муж? - уточняет мама, не сильно толкнув меня своим плечом, - Яська, у вас что, все по-настоящему?
- Ты о чем?
Сощурив глаза, она буквально въедается в меня взглядом. От него неуютно и холодно становится, но щеки обдает жаром.
- Уже и развода не хочешь?
- Почему тебя это удивляет? Мы законные муж и жена, и живем под одной крышей...
- .... и спим в одной кровати?...
- Мам....
- Ох, короткая у тебя память, дочка. Как быстро брата смогла забыть, - вздыхает она.
- Я его не забывала. И уверена, что... то, что произошло, была вынужденная мера.
- Что?! - восклицает глухо, - Скажешь, что они были вынуждены... убить его?!
- Иначе он убил бы их. Он покушался.
- Кому ты веришь?! Литовским?!... Этим головорезам?
- В Яна стреляли! Адам после смерти Марата тоже был ранен!...
- Они только и мечтают о том, чтобы истребить нас всех! - перекрикивает, совершенно не слыша меня.
- Мама!... Да пойми же ты! Эта война была начата не ими, а нашими отцами
- Они хуже их отца! Тот хотя бы нас не убивал!...
- Боже!... Зря я приехала.
Всхлипнув, мама начинает тихонько плакать. Я, снова захлебнувшись виной, которую не должна чувствовать, бросаюсь к ней и крепко к себе прижимаю.
- Прости, мам!... Я не хотела обидеть!
- Ты только нас не предавай, Яська! Мы же твои родители!
- Господи, да о чем ты?! О каком предательстве говоришь?
- Он прикажет тебе отречься от нас, и ты отречешься...
- Все же хорошо!... Адам разрешил мне навестить тебя.
- Я не верю ему...
- Мама! Он хороший человек, правда!... Честный и достойный.
- Ты все равно потом с ним разведись, - шепчет задушено, вцепившись в мои плечи, - И не вздумай детей от него рожать. Сразу говорю, я их не приму!
Мое лицо словно холодной водой опрыскивают. Схватив небольшую порцию воздуха, я отстраняюсь и отворачиваюсь к окну. В этот момент тяжелые ворота начинают откатываться в сторону, и на территорию родительской усадьбы въезжаю два черных седана моего отца. Из одного из них, едва он останавливается, выскивает папа и начинает кричать на охрану. Тому, что в этот момент стоял ближе, прилетает по лицу.
- Чёрт! - выругивается мама, наскоро растирая слезы по лицу.
Развернувшись на пятках, она несется через холл второго этажа и слетает вниз по лестнице. Я бегу за ней. Сердце стучит дробно в горле.
Неужели, снова пьян?
Оказавшись в прихожей дома, сталкиваемся с ним в дверях.
- Папа!...
Его короткое серое пальто расстегнуто, ворот белой рубашки раскурочен, словно он дергал за него. В постаревших глазах бешенство.
- Ты кого притащила сюда?!
- Они сопровождают меня! - выкрикиваю, мгновенно ощетиниваясь.
- В доме тоже?... Этот ублюдок думает, я собственную дочь обижу?!
- Нет, Женя!... Нет! - восклицает мама, пытаясь ласково дотронуться до него.
Он отпихивает её руку и одним движением скидывает пальто прямо на пол.
- Набери его, - тычет в меня пальцем, - Пусть он отзовет своих шакалов.
- Нет. Адам отпустил меня с условием, что они будут ждать меня.
- Позвони ему!
Я не узнаю отца. За то время, пока мы не виделись, он сильно сдал - похудел, постарел и пожелтел от злобы и алкоголя.
- Если я позвоню, это будет мой последний визит к вам. Ты этого хочешь?
- Нет, Яська! - шепчет мама и обращается к папе: - Женя, ну зачем ты так? Не ссорьтесь, пожалуйста! Хотя бы ради моего дня рождения!
- Что обо мне люди скажут?! - продолжает он орать, - Что ко мне дочь с охраной ездит?!
- А что о тебе люди говорили, когда
