Ожившая надежда - Федор Егорович Конев
Но Игорь был неумолим, он уже спешил, будто не было для него важнее дела. Ополоснулся в душе, оделся, обулся, позавтракал спехом, прихватил неизменную кожаную сумку на длинном ремне и стал нетерпеливо топтаться у порога, как нервный скаковой конь на старте.
На вокзале ожидать автобуса не пришлось, угадали на рейс минута в минуту, и места достались, сели рядом, Валя пропустила Игоря к окну и доверительно притиснулась к нему плечом. А он достал из плоской сумки томик в мягкой обложке и углубился в чтение. У девушки прямо глаза на лоб полезли. Она локтем ткнула Игорю в бок.
- Ты что? - с ужасом прошептала Валя.
- Что такое? - испугался он.
- Чего книжку достал?
- Я всегда в автобусе или метро…
- Он всегда, видите ли! - возмутилась Гвоздева. - Как можно? С любимой девушкой едешь! Это же неприлично.
- Да? - осмысливал Зыков, но расставаться с книжкой ему явно не хотелось.
Стало жалко его, растерянного, и Валя смягчилась.
- Чудной ты у меня! - весело вздохнула она.
- Хочешь сказать, с тараканами в голове?
- Нет! Ты самый умный из всех, кого я знаю. Самый лучший, самый красивый, самый сильный, самый-самый…
Шепот ее звучал искренне, в глазах не было ни капли притворства, а только обожание. Игорю даже захотелось скромно заметить, что она преувеличивает его достоинства, но желание это быстро истаяло. Зачем женщине перечить?
Оставшуюся часть пути они проехали, болтая о незапоминающихся пустяках, вышли на нужной остановке и увидели деревню на круглом холме.
- На таких возвышениях строили замки, - заметил Игорь.
- А как скажем этой женщине, кто мы такие? - перевела разговор на практическую плоскость Валя, первой двинувшись по дороге, проходившей через поле.
- Я не думал, - пожал он плечами. - А надо объяснять?
- А как? Свалились на голову - здрасьте! Она же спросит.
- Скажем, что пришли поговорить, узнать кое-что.
- Ну да! Не вы ли наша тетя?
- Что ты предлагаешь? - растерялся Игорь.
- Скажем, что мы журналисты. Покажем документы. Пишем, мол, статью о пенсионерах. Пойдет?
- Это же неправда.
- Что тут такого? Все понемножку врут.
- Я не вру.
- Никогда-никогда? - удивилась Валя.
- Никогда.
- Не может быть! Совсем же без этого нельзя.
- Если я соврал, - возразил Игорь, - кто-то и не заметит, но я-то сам знаю, что солгал. Вот этого стыда я не хочу. Поняла?
Еще бы! Уж как она понимала его, так и понимать-то невозможно. Валя обняла Игоря, поцеловала. Стояли посреди вспаханного поля, среди черных, еще не просохших комьев земли на узкой светлой полоске дороги и целовались. При этом Валя мысленно клялась, что никогда, ни в чем, даже единым словом не обманет любимого человека. Но совсем-то уж не врать - свыше ее сил. С другими все-таки будет лукавить, но не с ним.
- Наши предки, - отдышавшись после долгого поцелуя, сказал Игорь, - перед посевом вели жен в поле и обладали ими, чтобы урожай хорошим был.
- Я готова, - скромно призналась Валя, - ради урожая.
Посмеявшись, пошли под руки. А при входе в деревню встретили изрядно выпившего мужичка, который с великим подозрением уставился на незнакомых людей.
- Где тут дом Анны Ванеевой? - спросила Валя.
Мужичок, малый ростом, худой, как обглоданная кость, и сильно испитый, криво усмехнулся и стал еще более неприветливым.
- Ага, дом ищут! Какой дом? Халупа. Одна в деревне такая. А хозяйка - фу-ты ну-ты!
Тут мужичок завилял задом, руками задвигал, изображая кого-то.
- «Извольте выйтить!» «Просю вас»… Барыня! Я ж верну… На лекарство ж… Скупердяйка!
Теперь стало ясно, какую тяжелую обиду нес в себе мужичок - ему не одолжили на выпивку, и допустила эту несправедливость явно хозяйка халупы, то есть Анна Ванеева. Воспитанный русскими классиками, которые так много слез пролили о мужике, Игорь полез в карман, но Валя потащила его дальше, потому что давать на выпивку алкашу считала дуростью. Мужичок остался в одиночестве, выкрикивая бессвязные матерные слова.
В огороде копалась бабка, две девчушки от колонки несли ведро с водой, пацан с горки катил на велосипеде, стоя на педалях, посреди улицы брела собака - так выглядела дневная жизнь деревни. Народ, видимо, был в поле, в лесу, кто-то и в город подался.
Дом признали сразу. Он был стар и не ухожен, во всем, что открылось глазу, хозяйской руки не чувствовалось. А когда нет хозяйской руки, строения принимают сиротский облик, обретают они обреченность и печаль, как тяжело больной человек без врачебного присмотра.
А на широком крыльце под навесом сидела в шезлонге женщина в ярком, с крупными цветами шелковом халате. За ее спиной на бревенчатой стене висела циновка, расписанная на японский манер. Под ней стоял небольшой круглый столик со стеклянной столешницей, при нем стул. На столе возвышалась старинная ваза, явно дорогая, наполненная фруктами, рядом пристроились пузатый немалого размера чайник, чашка на блюдце и явно антикварная кружка с торчащими бумажными салфетками. Женщина держала на коленях раскрытую книгу.
Наклонив голову, она уставилась на неожиданных гостей поверх очков и молчала. Игорь поздоровался. Валя решила не мешать ему, пусть командует. Посмотрим, как он справится со своей щепетильной честностью. Она тут же наговорила бы чего-то, наплела бы с короб. Дипломатия ж нужна. Как без нее?
- Здравствуйте! - ответила женщина.
- Вы Анна Ванеева? - спросил Игорь.
- Анна Семеновна Ванеева. Да. Как вы нашли меня?
Игорь махнул рукой в ту сторону, откуда они с Валей пришли.
- Старик подсказал. Пьяненький.
- Тишка? Только какой же он старик, если ему чуть за сорок?
Женщина сняла очки, подобрала дужки и держала в кулачке.
- Но я не о том спросила, как в деревне нашли. Мой адрес никто не знает.
- Как ее зовут? - обратился Игорь к Вале.
- Галя, - ответила Валя, держась бесстрастного нейтралитета.
- Ах, Галя! - понятливо воскликнула женщина. - Милая соседка, бывшая… Ну-ну. Значит, она вас прислала? Позвольте полюбопытствовать - зачем? Неужели по поводу ремонта? Выходит, я зря дурно о ней подумала.
- Не она прислала нас, мы сами, - ответил Игорь.
- А я уж подумала, - вздохнула женщина, и лицо ее опечалилось. - Размечталась.
С первой минуты Игорь с жадным интересом отнесся к этой женщине, отметив про себя, что она
