Опасный выбор - Саша Таран
Квартира спала. Настоящее сонное царство. Я поставила розовое напоминание об Алике в вазу, чтобы оно подольше мучило меня. Мазохизм какой-то, а не букет. Зато Лизка оценила — нафоткалась вдоволь. Мама с папой так и сидели в своей комнате, вылезли только к обеду, пошуршали на кухне, покормили нас и снова разбрелись по углам. Потом заходила тёть Валя, и они с мамой долго копались на балконе в поисках какого-то прибора, потом так же долго гоняли чаи на кухне, болтая о соседях. Тёть Валя любила поболтать. Мама, видимо, тоже была сегодня не прочь, чтобы отвлечься от ужаса, что я ей устроила.
Она так и не заговорила со мной.
Но, к моему облегчению, и тёть Вале ничего не рассказала, просто «не видела звонков, доча». Слишком личное — поняла я и выдохнула. Если рассказать тёть Вале, то, на следующий день, мои ночные похождения будут обсуждать всем двором. Не хотелось бы портить репутацию в глазах окружающих. Меня вполне устраивал статус «умнички» и «помощницы», милой и скромной студентки, идеальной доченьки. Я была идеальной старшей доченькой, а Лизка — типичной младшей. Чуть-чуть разбалованной, но тоже вполне себе умничкой. И все знали нас такими. И относились к нашей скромной и порядочной семье с должным уважением. Родители гордились этим.
И тут я со своим ночным клубом…
И…
«Девятнадцать…» — напомнил круглосуточный номер. — «Хочу, не могу».
Я улыбнулась, захлопнула конспект по истории.
«И я хочу)»
«Иди сюда»
«Куда?))»
«Просто выйди и иди. Я тебя везде жду.»
«Звучит, как начало песни, — написала я, перечитав. — ты случайно стихи не пишешь?)»
«Не выйдешь — не узнаешь.»
«Ладно, я постараюсь на минутку сбежать)»
«А я постараюсь отпустить тебя через минутку обратно. Но не обещаю.»
— Матвей, — шепнула я испуганно, когда он поймал меня на выходе и потянул в тёмный закуток с колясками и самокатами. — Ты как сюда зашёл? — стремительно теряла я голову от прикосновений.
— Я везде зайду. Если мне нужно, — порывисто и горячо ответил он, целуя. — А мне нужно, ты не представляешь как. Без тебя невозможно терпеть… — Ты куда-то поедешь? — заметила я шлем на полу.
— Угу, — Матвей чуть отодвинулся, — заскочу в зал к пацанам. Хоть как-то отвлечься от ломки. Ты же не хочешь отвлекать меня…
— Хочу, — уверила его искренне, — но не могу, родители и так косо смотрят — куда это я дверьми всё время хлопаю. Сейчас, вот, придумала почтовый ящик проверить, но фантазия уже кончается, — призналась я скромно.
— Тогда предлагаю мои фантазии воплощать… — прошептал Матвей совсем не скромно, запуская пальцы в мои волосы. — У меня знаешь сколько вариантов… тебе понравится…
— Матвей…
Боже, сколько раз за последние сутки я произнесла его имя, — подумала я упоённо, чувствуя поцелуй на запрокинутой шее. Чувствуя себя его добычей. Желанной. Обожаемой. Необходимой, как воздух.
— Чуть не убил, — проговорил вдруг Матвей, ослабляя хватку. — И как тебя завтра отпустить к нему…
— Не к нему, а на пары, — поправила я, с трудом поняв, что он про Алика. — Не волнуйся, я ему всё сказала.
— А цветочки взяла…
— Это всего лишь цветы, он как-то резко подарил… пришлось взять… — попыталась оправдаться я.
— А мои возьмёшь?
— Твои?
— Ага.
— Твои… — я запаниковала, — а как я объясню…
— Ясно. Забей, — Матвей улыбнулся. — Будем без цветочков.
— Мне не нужны цветы, — шепнула я убедительно. Матвей хмыкнул. На верхней площадке открылась дверь. Мы задрали головы. Прислушались — наша «минутка» кончилась. Слишком быстро.
— Скажи, что пойдёшь к подруге, — прошептал Матвей, хватая с пола шлем и целуя меня напоследок. — Вернусь через пару-тройку часов, поужинаем… я знаю местечко…
— Как? На мотике? Я не могу… это слишком заметно… — зашептала я быстро, слыша, как сосед сверху затопал по лестнице.
Матвей усмехнулся:
— Тачку возьму, — он не выдержал, азартно прихватил меня за талию, и не выпускал, наслаждаясь моей бесполезной борьбой, пока сосед не затопал на втором. Я чуть не умерла от страха, а Матвей только угорал. Смешно ему! Поцеловал — как затянулся в последний раз, и выскочил.
А я, по широкой дуге, прыгнула к почтовым ящикам и усердно закопошилась там:
— Здравствуйте! — вежливая улыбочка.
— Добрый день, — кивнул знакомый дядька, выходя.
Сумасшедший! Вот не может без этого! — ругалась я на своего хулигана, но всё-таки лыбилась, как влюблённая дурочка, поднимаясь обратно.
Дома улыбочка стёрлась.
— Курить что ли бегала? — подколол папа хмуро. Он обувался в прихожей.
Я показала ему рекламный буклетик из ящика:
— Ага. Письмо жду. А ты куда?
— На работе авария, — выдохнул он, натягивая куртку. Усы его взволнованно топорщились. — Нервов на них нет. Воскресенье называется. Всё, — крикнул маме на кухню и грузно вышел, — я уехал!
— Удачи!
Я заперла за ним и рухнула на рабочий стол. Закопалась в учебники для вида, но не училась, а долго пялилась на буклетик с красочным предложением «сбежать на круиз в Сочи». Если бы и мама куда-нибудь уехала, то и врать не пришлось бы… — думала я и стыдилась. Я же знала, на что иду. Знала, что никто не одобрит мой выбор. Сколько мы с Матвеем сможем скрываться? Сколько у нас счастливых минут до разоблачения?
И что будет после?
Не хотелось думать. Я собиралась в универ, чтобы завтра с утра ничего не забыть, и отодвигала рациональные мысли подальше. Заталкивала тетради в сумку, а разумные мысли — в тёмные и глубокие уголки своего разума, чтобы не замечать. Чтобы не переживать зря, как Матвей говорит.
Ужин. Он знает местечко. Что же это за местечко? А если нас увидят вместе? Он и это продумал? Местечко тайное? Хорошо, не на моте! На моте было бы слишком громко и заметно! И откуда Матвей возьмёт машину? Он умеет водить? Или он имел в виду такси? — атаковали меня вопросы со всех сторон, а я отбивалась своим единственным, но самым неоспоримым аргументом: да какая разница, если Матвей рядом!
Мне было так стыдно снова врать своим, маме, но не видеть ЕГО было равносильно кровотечению. Рана вскрылась с первым поцелуем и развернулась зияющим красным цветком посреди сердца. И каждая минута разлуки отнимала мои жизненные силы, причиняла боль. Я металась в агонии.
