Возмутитель моего спокойствия - Мая Грей
2.30 АМ
— Мэтт?
— Мм
— Покажешь мне записи камер.
— Нет!
— Почему?
— Боюсь, твоя психика не готова к такому, — произносить сонно, — Спи!
2.45 АМ
— Мэтт
— Мм?
— А Тони, это какой всадник? Ну на фото.
— То, шо косо,
— Тот, что с косой?
— Угу.
2.50 АМ
— Мэтт!
— Мм?
— А четвертого как зовут?
— Джс
— Джейси?
— Джс
— Джексон, — мычит, не то.
— Джеймс?
— Угу.
2.55 АМ
— Мэтт!
Тишина.
— Мэтт!
— Мм?
— Я хочу тебя!
Зашевелился. Тянет мою руку к своему стальному дружку, который в данный момент отказывается быть таким.
— Я весь твой! — еле произносит.
Похоже, мне придется насиловать своего любовника. А он и рад. Хоть и спит, а на лице блаженная улыбка. Мистер Диллон счастлив.
Уже второй день безудержного секса и страсти. Как тут не поверишь о двух месяцах воздержания. Ощущение, что секс хуже наркотиков. Хотя, второе мне не знакомо. Но в одном ли секск дело? Глядя на Мэтта, голове возникает только одно объяснение происходящего. Это любовь! И исходит она от сердца. Я влюбилась. Безумно влюбилась в того, кого ненавидела все эти два месяца. И произошло это явно не вчера. Но когда?
В эйфорие или, проще говоря, под кайфом, в котором мы находимся с позавчерашнего дня, я не услышала от него ни одного слова касательно нашей жизни вне постели и вне этого дома. А точнее о работе.
— Мэтт, — шепчу ему в грудь.
— Мм? — прижимает к телу, словно чувствует, что я хочу сказать.
— Может все-таки пойдем на работу? — молчит. — Ну или хотя бы позвоним. Мало ли, что там в издательстве происходит.
— Не переживай! Там и без нас справятся!
Не переживать? Легко сеазать. Совесть, которая отчаялась призвать меня к стыду, начала давать на ответственность. Последняя, в свою очередь лишила меня покоя и умиротворения, в котором я все это время пребывала.
— Мэтт, мне нужно домой. Там Мэттью голодный и Эшли должна приехать, а ключи от ее квартиры у меня. Я телефон свой не видела уже два дня. Родители обыскались, наверное.
— Не понял, кто у тебя там голодный?
— Мэттью, кот.
— Ты назвала кота Мэттью?
— Нет, я назвала его Мэттом, но он оказался таким славным, что Мэттью ему больше подошло.
В этот момент я смогла выскочить из его объятий и встать с кровати.
— Не скучай, я сейчас, — накинув халат, пустилась искать свой телефон.
****
— Ди, тебя там что, к кровати приковали? — сходу пустилась подруга ругать меня, — я понимаю, необузданная страсть, секс и все такое, но это не значит, что кот должен дохнуть от голода а подруга мерзнуть на улице.
— Ты все знаешь? — у меня аж подбородок затрясся от удивления.
— Конечно! Хорошо, Крис все объяснил, иначе пришлось бы по всем моргам тебя искать.
— Крис все знает? — теперь затряслись коленки.
— Да, он позвонил выразить мне соболезнование и все рассказал. Мы вызвали хозяина квартиры и вскрыли замок, так как у него тоже ключей не оказалось.
— Оу, мне очень жаль.
— Вообще-то это была твоя дверь. Мэттью всех соседей на уши поднял. И хорошо, что я нашла свои ключи в твоей квартире. Вскрывать второй замок, было бы уже слишком. Хозяин злой, пригрозил возложить на тебя все расходы. Ди, как можно было оставить кота? Бедненький, он весь разнервничался.
— Прости, Эшли!
— Я-то прощу. Вот простит ли Мэттью?
— Я найду способ загладить вину.
— Ладно, что у тебя там? Смотри, все, что быстро начинается, как правило, так же быстро заканчивается.
— Не знаю, я еще не думала об этом. Начало бы пережить, — вздохнула я, все еще не веря своему счастью. — Ладно, мне надо позвонить родителям. Наверняка, тоже в обиде.
Еще никогда не чувствовала себя настолько виноватой и настолько счастливой. Слова Эшли казались мне далекими и неправдивыми.
Мэтт все же решил заглянуть в издательстве, но без меня. Я должна была собрать нужные мне вещи и ждать его вечером в своей квартире.
Одеться и выйти из квартиры Мэтта оказалось не так-то просто. Несколько раз наш план вернуться в нормальную жизнь чуть ли не срывался. Страсть Мэтта не поддавалась ни ему ни мне. В какой-то момент я поняла, как мы умрем. Просто затрахаем друг друга до смерти. А когда, все же удалось выйти из квартиры, он, как ненастный подросток, требовал поцелуев и в холле, и в лифте
— Ну не стоять же нам просто так, пока спускаемся, — произнес сторонник рационального использования времени.
Благо, а может к сожалению, это как мои губы решат, никого кроме нас в его кабинке не было. Лифт спустился, двери разошлись, а мы все еще не могли оторваться друг от друга. Пока не слушали «Хе-хе».
Там, у входа в лифт стояла миссис Келли Миллер с ошалевшим видом.
— Келли?
— Миссис Миллер?
— Господи, какое убожество, наблюдать такую картину.
— Что ж не будем мешать, — Мэтт закидывает руку мне на шую и выводит из лифта.
— Я принесла альбом, — миссис Миллер протягивает альбом, в тот момент, когда мы проходим мимо. — Это фотографии с церемонии бракосочетания Евы и Тони.
— Оу, не стоило утруждаться, Тони все скинул мне на почту.
— Я думала в альбоме было бы лучше.
— Спасибо, Келли! Диане будет интересно посмотреть на фотографии моих друзей. Мы даже зайдем к ним и поздравим молодоженов — говоря это, он смотрел на меня с такой такой нежностью, что было понятно, я не просто подруга. Я его любовь!
Келли Миллер так и стояла возле лифта потрясенная и растерянная. Она провожала нас взглядом, пока мы не покинули холл, отделанный зеркалами, в которых она отражалась.
Резкое изменение в отношении начальника к подчиненной от презрительного до чрезмерно любезного могло породить массу слухов. А правила компании исключали служебные романы между сотрудниками любого ранга. Мы договорились, что будем предельно осторожны. Строить из себя заклятых врагов не требовалось, достаточно было проявлять равнодушие на публику. А вечерами и ночами мы возмещали друг другу издержки совместного рабочего процесса.
— Мэтт,
— Мм?
— В эти выходные Тим приезжает. Мистер Миллер, попросил приглядеть за ним в субботу. Ты не возражаешь?
Мэтт нависает надо мной, и яркие огни ночного Манхэттена, падающие в окно, освещает его лицо. Оно недовольно.
— Возражаю! Хочешь оставить меня одного в эти выходные? Это наш с тобой первый совместный уик энд.
— Неправда! Прошлый уик энд был первым!
— Прошлый не считается. Ты все воскресенье дрыхла, отходила от похмелья. И стала моей только ближе к понедельнику.
— Ну мальчик
