Возмутитель моего спокойствия - Мая Грей
— Ради меня? — что-то подобное я уже слышала.
— Да, нам остро нужно ваше общество. Тиму нужно.
— Мистер Миллер…
— Диана, мы кажется договорились… — он сдвинул брови.
— Извините. Джон, даже если вы переедете сюда, я все равно не смогу быть няней Тима. У меня есть работа и я не могу ее бросить даже ради Тима.
Малыш выбежал из ограждения и, подбежав ко мне, крепко обнял мои ноги. За два месяца он заметно подрос. Даже потяжелел. Но это не остановило меня взять его на руки и нежно прижать к себе. Мистер Миллер покупал ему шарики, игрушки и прочие детские безделушки, предлагавшиеся на нашем пути. Тим прокатился на всех аттракционах, что подходили ему по возрасту. Там же, где требовалось присутствие взрослых, малыша сопровождала я. А его отец внимательно за нами наблюдал.
В кабину колеса обозрения мы сели уже втроем. Тим расположился рядом со мной и мы вместе начали рассматривать достопримечательности парка. На широкой лужайке дети запускали воздушного змея, а их родители помогали им тянуть леску. Мой взгляд упал на мужчину. Очень знакомая фигура. Немного не свойственный прикид, но зрение меня не подводило. Да и расстояние было таким близким, чтобы хорошо разглядеть. Это был Мэтт. Он погладил маленького мальчика по голове, передал леску от воздушного змея девочке постарше, затем подошел к женщине и поцеловал ее в губы. Они стояли в обнимку и наблюдали за детьми, время от времени, целуя друг друга. Кабинка колеса обозрения, поднимаясь вверх, начала отдаляться от развернувшейся передо мной картины. Но я не могла оторвать взгляд с этой семейной идиллии. Голоса Джона и Тима слились с шумом парка и отдавались гулом внутри моей головы. А сердце стучало громче всего, отрицая увиденное.
Внутренний голос диктовал не верить глазам, а только сердцу. Разум, требовал пойти и убедиться в происходящем. Как только кабинка приблизилась к входу, я выскочила из нее о и направилась в сторону лужайки. Но не успела сделать и пяти шагов, как передо мной возникла Келли Миллер.
— Диана, какая встреча! Сегодня прям день свиданий! Мои тоже должны быть здесь. Вы случайно не вместе?
— Мама! — сзади раздался голос Тима.
— Мэтт, полагаю решил вернуться в семью, — не обращая внимания на сына, продолжила женщина, — только что встретила его с супругой. Вы уже расстались?
От этих слов все вокруг закружилось. В глазах потемнело, а сердце вначале подскочило к горлу, а затем устремилась в какую-то бездну внутри меня. Инстинкт диктовал развернуться и бежать, не оглядываясь. Бежать, несмотря на то, что ноги подкашивались и становились ватными. Бежать и не останавливаться, бежать насколько хватит сил, лишь бы быть подальше от этого места. Эти самы ватные ноги привели меня в какую-то рощу, где одинокая скамейка стала моим убежищем.
Мозг отказывался понимать происходящее. Обида застилая глаза, не давала им просыхать от слез. Совесть начала давить на живое.
«Какая же ты дура, Диана! Поверила каким-то чувствам. Отдала свое сердце и невинность любителю молодого мясца» — совесть умела бить побольнее.
«Разве не об этом предупреждала твоя праведная мать — дочь священника с захолустного городка? Разве не запретила она тебе легкомысленно относиться к своей девичьей чести? Разве не велела беречь сердце для того, кто готов нести ответственность за него? Вот и получай урок!»
Не знаю, сколько я там просидела, сколько проплакала. Но через какое-то время достала из сумки разрывающийся от звонков телефон.
— Диана, где ты? — это был мистер Миллер. — Почему ты убежала?
— Джон, ваше предложение работы в качестве няни Тима все еще в силе?
Санта Моника
Три недели спустя
В роскошный особняк мистера Миллера, который он приобрел сразу же по возвращению в Сакраменто, мы переехали две недели назад. Санта Моника значительно отличалась от прежнего местожительства Тима и его отца. Да и моего тоже. Такой красоты я еще никогда не видела. С окон белокаменного дома в живописном месте на холме, с раскинувшимися акациями и лилиями открывался потрясающий вид на синюю гладь океана. Это был одним из богатейших районов Калифорнии. Джон Миллер оказался известным в своих кругах адвокатом и, как я поняла, его услуги были весьма дорогостоящими.
Две недели нашей жизни на новом месте казались обычными и спокойными. Тим ходил в школу, а после занятий мы с ним гуляли по городу, проводили время на игровой площадке или в кафе. Джон часто сопровождал нас, чем вызывал недоумение и изумление у сына. Видимо, раньше отец редко присутствовал на таких прогулках.
С самого начала я чувствовала некий интерес со стороны мужчины к себе. Но отгоняла эти мысли и старалась быть с ним предельно корректной. Миссис Донован, домохозяйка в доме Миллеров, заметила «неравнодушные взгляд хозяина», как она выразилась, и посоветовали брать быка за рога.
«Ой, детка, до тебя тут столько было нянь…» — она аж присвистнула, — «и каждая норовила попасть к нему в постель. Но он их сразу выставлял за порог. А с тобой, гляжу, все наоборот. Я ведь не слепая, все вижу» — подмигнула женщина. «Чем же он тебе не угодил?» — возмутилась она на мое скептическое молчание. «Умный, успешный, богатый и собой недурен, а главное на руках носить будет. Пацана-то, ты, вон как, к себе привязала. Зачем нос воротишь?»
Думает, я цену себе набиваю. Мне бы с сердцем своим разобраться. Успокоить, раны его залечить. А без сердца в новый омут кидаться… чем я тогда отличаюсь от всех предыдущих нянь Тима?
«А ты попробуй, как говорится, клин клином» — предложила женщина, на мое откровение о сердце.
Клин или не клин, но Джон Миллер со всеми его качествами представлялся мне прежде всего как мой работодатель. А у меня теперь табу на романы с работодателями. Ничего хорошего из этого не выйдет. Только работу опять потеряю.
Два дня назад в доме все резко как-то изменилось. Джон перевел Тима на домашнее обучение, усилил охрану и запретил нам покидать пределы особняка. Свои действия он объяснил тем, что взялся за дело одного очень непростого клиента, у которого имеются влиятельные враги в криминальных кругах. И пока это дело не завершится, нам придется оставаться узниками в этом доме. Джон должен был исключить любые возможности этих авторитетов влиять на него, в том числе использовать близких ему людей. Нам ничего не оставалось, как подчиниться, ведь безопасность Тима была превыше всего.
— Он уснул? — Джон заглянул в комнату Тима, чтобы пожелать ему приятных снов.
Я поправила одеяло малыша и,
