Владимир Гурвич - Анжелика против террора
– Вы действительно сама красота, вы настоящая Афродита, – бормотал при этом он.
Но Анжелику по-настоящему интересовал не художник, а Мамонтов. Не отрывая глаз, он смотрел на нее, и при этом такого окаменевшего выражения лица Анжелика у него еще не видела. Так и казалось, что он превратился в камень, все чувства, все эмоции застыли в нем, как скованная зимним льдом река.
Сеанс продолжался почти два часа.
– Больше не могу, – сказал Клод, – на сегодня я весь выложился. Но мы обязательно продолжим, я должен написать вас, мадам. Вы обещаете мне.
– Обещаю.
Анжелика оделась, и мужчинам показалось, что в мастерской сразу что-то померкло, как будто бы одновременно перегорели несколько ярких светильников.
Анжелика и Мамонтов вышли из дома. Она смотрела на своего спутника, но тут был непривычно молчалив. Они сели в машину и поехали по вечернему, залитому радугами огней ночному Парижу.
Мамонтов по-прежнему молчал. Судя по его виду, он глубоко погрузился в собственные мысли.
– Вы будете всю дорогу молчать? – поинтересовалась Анжелика. В отличие от ее спутника, у нее возникло желание поговорить.
– Вам это мешает? – несколько неожиданно спросил Мамонтов.
– Мне понравился художник и его картины, – сказала она. – Спасибо, что привели меня к нему.
– Со мной сегодня что-то произошло, – вдруг произнес Мамонтов.
Анжелика буквально застыла на своем сиденье, только сердце учащенно забилось.
– В этом виновата я?
– Да, вы.
– Это был спонтанный порыв, я не думал о последствиях.
– И хорошо, что не думали. – Он вдруг повернулся к ней. – Анжелика. – Его голос вдруг надломился. – Я…
– Валерий Ильич, это пройдет. – Анжелика вдруг испугалась. Нет, она не готова ни к чему такому. По крайней мере, она уверенна, что сегодня это не должно случиться. Но если не сегодня, то когда?
– Это не пройдет, – упрямо и даже немного сердито отозвался Мамонтов. – Это не может пройти. Тогда все не имеет никакого значения. Вы понимаете, как все глубоко?
– Думаю, понимаю. Но не надо торопиться. Я растеряна. А это не то состояние, когда принимают важные решения.
– А если я не могу ждать?
– Так не бывает, человек всегда в состоянии ждать. Этим он отличается от животного.
– Иногда не очень хочется отличаться, – вздохнул Мамонтов.
Последняя реплика рассмешила Анжелику, и она почувствовала, как ослабло внутри нее напряжение. Теперь она может более спокойно и осознанно разговаривать с ним. По крайней мере, первый испуг от наплыва собственных чувств прошел.
– Валерий Ильич, мы с вами в очень не простой ситуации.
– Да, уж, об этом можно и не напоминать, – проворчал он. – Кажется, мы приехали, вот ваша машина, – теперь уже грустно произнес он.
– Да. Спасибо за великолепный вечер. – Анжелика поспешно вышла из автомобиля Мамонтова и пересела в свою машину.
Так как Мамонтов явно не торопился уезжать, она решила сделать это первой. И ничего что это чем-то напоминало бегство с поля боя, бывают ситуации, когда надо использовать и такой прием.
Глава 18
Вторая встреча с Мариам снова состоялась на квартире сестры Хасана. Анжелику это не устраивало, так как она мало сомневалась в том, что их разговор фиксируется на пленку. Но выбора не было, так как не было времени, отец девушки мог в любой момент приказать ей возвращаться.
Мариам не просто обрадовалась встрече с Анжеликой, она просто лучилась от счастья. Анжелика понимала, что в той полузатворнической жизни, которую заставляют ее вести, для нее это действительно великое событие.
Первая фраза, которую произнесла Мариам, поразила Анжелику. Девушка наклонилась к ней и почти прошептала:
– Мне удалось достать книгу про вашу Софью Ковалевскую. Я теперь знаю о ней все. Это такая женщина. Я так хочу походить на нее.
– Об этом я и хотела с вами поговорить. Как бы вы посмотрели, если бы я вам предложила туже комбинацию?
– Я согласна, – ни минуты не колебалась с ответом девушка. – Когда мы первой раз с вами встретились, я боялась подумать о чем-то подобном. Сейчас я тоже боюсь, – вздохнула Мариам, – но теперь я чувствую, что смогу решиться. Если смогла она, то почему не смогу я.
– Для вас дело может обернуться гораздо хуже, чем для Софьи Ковалевской.
– Я понимаю, но что же делать. Я не хочу всю жизнь провести в четырех стенах, я чувствую, что так много могу. Почему так все несправедливо устроено, почему люди, у которых есть власть, так жестоки и глухи к чужой боли?
Она говорит о своем отце, отметила Анжелика.
– На эту тему можно рассуждать бесконечно, но лучше принять эту истину, как данность. Нам все равно не изменить мир.
– Но кто-то когда-нибудь его должен изменить! – воскликнула девушка.
– Да, кто-то когда-нибудь должен, – согласилась Анжелика. – Каждое новое поколение надеется, что ему удастся осуществить это чаяние. Но оно так и сходит со сцены, не выполнив того, что хотела. Давайте лучше подумаем не о том, как изменить судьбу мира, а о том, как изменить нашу судьбу.
– Я готова.
– Я нашла человека, который согласился вам помочь. Разумеется, при условии, что вы друг другу понравитесь. Даже при фиктивном браке это до какой-то степени необходимо.
– Неужели вы нашли его? – Мариам от радости захлопала в ладоши. – И когда я смогу его увидеть?
– Не знаю, вы же не свободны.
– Да, – сразу же поникла девушка, – что же делать?
– Надо думать. Сейчас я не могу вам ничего сказать. Но я подумаю, как это сделать. И вы тоже попробуйте составить какой-нибудь план. Вы можете звонить?
– Да, но только в присутствие одного из телохранителей.
Анжелика вздохнула, до чего же во все времена тяжела женская доля.
– По крайней мере, если у вас появится какая-нибудь идея, скажите, что вы стали меньше скучать. А мы подумаем, как нам снова встретиться.
– Хорошо, как только мы расстанемся, я сразу же начну думать. Только не уходите быстро. Вы мне так нравитесь, я еще не встречала такого человека, как вы. Вы очень красивая, и вы удивительная. Я хочу на вас во всех походить. Вы мне поможете стать такой же?
Анжелика улыбнулась. Ей тоже нравилась девушка все больше и больше.
– Помогу. Но вам не надо становится такой, как я, вы должны стать сама собой. Это то, чему посвящена моя жизнь. Вы же другая, и этим замечательны.
– Но я еще не знаю, какая я.
– Я тоже далеко не все знаю. Частички моей натуре постепенно приоткрываются мне, и я составляю из них цельную композицию. Но до ее завершения еще далеко. Я даже не уверенна, хватит мне для этого отведенных мне дней. Главное – это не сходить со своего пути, не пасовать перед трудностями.
