Ева Модиньяни - Джулия
Джанни Макки не было ни в баре, ни в ресторане, однако отсутствие ключа у портье свидетельствовало о том, что из отеля он не выходил.
– Если хотите, синьора, мы поищем его, – предупредительно выходя из-за стойки, предложил портье, но Марта пренебрежительно махнула рукой.
– В этом нет никакой необходимости, – бросила она, входя в кабину лифта, и нажала на кнопку своего этажа.
Наверное, этот кретин просто спит без задних ног. Марта остановилась у двери его номера, выходящей в коридор, и громко постучала. Не услышав ответа, она нажала на ручку, и дверь неожиданно открылась.
Джанни Макки сидел в кресле лицом к ней, и на его губах застыла улыбка. Немигающие глаза с наглым, как показалось Марте, самодовольством смотрели прямо на нее. – Напился, как портовый грузчик, – пробормотала она со злостью, – только на это и способен.
Она подняла с ковра стакан, выскользнувший из его ослабевших пальцев, и поставила на столик рядом с почти пустой бутылкой виски.
– Какое удовольствие пить эту гадость? – спросила она и презрительно посмотрела на Джанни Макки.
Он сидел все в той же позе, с той же дурацкой улыбкой на губах, и ей захотелось дать ему пощечину. Но, подойдя к креслу, она с ужасом увидела, что и улыбка на губах, и немигающий взгляд безжизненны – перед ней сидел мертвец.
Невольно Марта зажала рот рукой, чтобы не закричать, но уже через несколько секунд к ней вернулось хладнокровие. Стараясь ни к чему не прикасаться, она подошла к телефону и сняла трубку.
– Немедленно врача, – она назвала номер апартаментов, – доктору Макки очень плохо.
Пока Марта говорила по телефону, ее взгляд упал на открытый блокнот, лежащий рядом с аппаратом, и она прочла сделанную рукой Макки запись: «Лучше умереть по-человечески, чем всю жизнь пресмыкаться. Прошу прощения у всех и в первую очередь у Гермеса Корсини».
Прежде чем в коридоре послышались шаги, Марта успела вырвать листок и зажать в кулаке.
Среди людей, набившихся вскоре в номер Джанни Макки, был и миланский репортер. Сегодня вечером он передаст в газету сенсационный материал о смерти бывшего ассистента хирурга Корсини, находящегося в настоящее время в тюрьме Сан-Витторе.
Глава 5
Со смотровой террасы Джулия видела, как самолет, точно гигантская стрекоза, опустился на бетонную полосу, как долго и медленно к нему подвозили трап, как открылась, наконец, дверца и из нее один за другим стали появляться пассажиры. Напрягая зрение, она вглядывалась в маленькие фигурки, начиная беспокоиться, что не узнает на таком расстоянии Джорджо. Когда ее беспокойство стало перерастать в панику, она заметила знакомый желтый рюкзак, синюю шапочку, и к горлу подступил комок. Счастливые слезы затуманили глаза, но она вспомнила дедушку Убальдо, который успокаивал ее всегда одними и теми же словами: «Не плачь, маленькая, тебя все любят, вытри слезы». Взрослая Джулия послушно вытерла слезы и со всех ног бросилась в зал ожидания. Джорджо прилетел, он любит ее, ей есть для кого жить.
Когда она обнимала сына, ей показалось, что за эти несколько дней он еще немного вырос. Мальчику только четырнадцать, а он уже выше ее.
– Ты поправился, – весело сказала она, – наверное, одним «Марсом» питался да пил кока-колу?
– Не успел прилететь, уже начинается, – сердито проворчал Джорджо.
– Ну скажи честно, много ел сладкого?
– Много, – сокрушенно вздохнул Джорджо. – Как ты догадалась?
Он давно смирился с тем, что от матери ничего не удается утаить.
– У тебя все на лице написано, – ласково ероша ему волосы, сказала Джулия, – придется тебя немного поморить голодом.
– Обещаю, – с шутливой торжественностью сказал он, поднося руку к сердцу, – завтра же сажусь на диету.
Все его обещания всегда начинались со слова «завтра».
По пути из аэропорта Джорджо подробно рассказывал обо всем, что произошло во время каникул. Джулия, не перебивая сына, слушала про штормовое море, про нахальных девчонок, которые вгоняли Джорджо в краску своими бесстыжими вопросами о его невинности. Застенчивый Джорджо терпеть не мог подобных разговоров. Еще Джулия узнала, что он благодаря врожденной дипломатичности избежал столкновения с агрессивно настроенными панками, что мистер Матту обыграл его в шашки, что Новый год они встретили очень весело и на ужин была жареная курица с соусом карри, рецепт приготовления которой Джорджо теперь отлично знал.
– А теперь рассказывай, как ты отпраздновала Новый год, – сказал Джорджо.
– Я? – переспросила Джулия, лихорадочно соображая, что бы такое придумать.
Не могла же она посвящать его во все тонкости своей болезни, рассказывать о радиотерапии, об аресте Гермеса, об обвинении его во всех смертных грехах. Все это слишком сложно для подростка, его психика не готова к таким испытаниям.
– Знаешь, – положив руку ей на плечо, сказал вдруг Джорджо, – зря я все-таки уехал, не надо было в праздник оставлять тебя одну.
– Ну что ты, мой мальчик. – Джулия готова была расплакаться от умиления.
– Мама, скажи, что-то случилось? Я чувствую, ты какая-то не такая.
– Какая это «не такая»? – все еще надеясь отшутиться, ответила Джулия вопросом на вопрос.
– Я уже не маленький, – сказал Джорджо серьезно. – Если что-то произошло, я должен об этом знать.
Джулия решила начать с котенка. Как он воспримет его гибель?
– Котенок убежал, – не отрывая глаз от дороги, сообщила она.
– Почему ты за ним не смотрела? – воскликнул Джорджо.
Иногда она замечала, что он становится похож на Лео: у того тоже первый порыв – обвинить ее, а потом уж разбираться, в чем дело.
– Я не думала, что он выскочит в окно, – сердито ответила Джулия.
– И что было потом?
– Ничего хорошего.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Он попал под машину, и когда мы с Амброй подбежали, он уже был мертвый.
– Нет! – в отчаянии закричал Джорджо и со всей силой ударил кулаком по приборному щитку.
– Прекрати! – строго сказала Джулия. – Я любила котенка не меньше тебя, и мне тоже его очень жаль, но в жизни иногда случаются неизбежные вещи, так что остается только смириться. Сколько ни стучи кулаками, котенок не оживет. Все, в конце концов, смертны, даже твоя мать.
– Но умер он, а не ты, – в его голосе Джулии послышался упрек.
Потрясенная такой чудовищной логикой, она чуть не наговорила ему обидных слов, но взяла себя в руки и смолчала. Мальчик искренне был привязан к котенку, его отчаяние вполне понятно. Лучше в такой момент удержаться от упреков, иначе все кончится скандалом. Амбра приготовила на обед любимое блюдо Джорджо – рис с шафраном и тертым пармезаном, но к еде никто не притронулся.
