Джессика Соренсен - Вечность Эллы и Миши

Я поднял голову и приподнял бровь. — Мы...

Она качает головой и ложится рядом со мной. — Ты просто не позволял мне уйти. Ты злодей, когда напиваешься.

— Я говорил тебе грубые вещи?

— Нет, но ты пытался начать несколько драк.

— Мне жаль, — сказал я, нахмурившись. — За все, что я сделал.

Ее большие зеленые глаза моргают. — Я не хочу, чтобы ты сожалел. Я хочу, чтобы ты рассказал мне, что случилось.

— Ничего, — лгу я, отворачиваясь. — Я просто немного перестарался.

— Ты знаешь, что это нечестно. — Она тянет меня за руку, и я смотрю на нее. — Ты заставляешь меня рассказывать тебе все, и, когда я не хочу делать это, ты исследуешь меня, мучаешь или дразнишь, пока я не сдамся.

— Ты всегда можешь это испробовать сама, — говорю я ей низким, хриплым голосом. — Будет интересно посмотреть, что из этого получится. На самом деле, я даже прошу тебя сделать это.

Ее тело застывает. — Миша, просто поговори со мной.

Я упрямо качаю головой. — Я сказал тебе, сначала заставь меня, и может тогда я все расскажу.

Она прикусывает нижнюю губу, осматриваясь, а затем толкает мои плечи, откидывая меня на спину. Я легко мог бы выиграть эту битву, но не в этом смысл. Она садится и перекидывает через меня ногу. Ее спутанные, каштановые волосы закрывают наши лица, и ее хотя подводка размазана, она все еще прекрасна.

Элла пытается сохранить серьезное выражение лица. — Теперь скажи мне, почему ты был так расстроен прошлой ночью.

— Неа, я в порядке, — отвечаю я. — Думаю, я сохраню эту информацию для себя.

Ее руки тяжело опускаются на мои плечи, и она сжимает свои ноги вокруг моей талии, случайно потеревшись об меня, и мой член становится твердым. — Пожалуйста, просто скажи мне. — Она хлопает ресницами, и это до смешного очаровательно.

— Хорошо, я скажу тебе. — Я украдкой опускаю руки на ее бедра и потираю ее кожу пальцами. — Но для записи, я никогда не использовал свои ресницы на тебе.

Она гордо улыбается. — Знаю, это был мой секретный трюк. Ты всегда становился слабаком из-за этого.

Мои руки обнимают ее и нащупывают ее зад. — Ты признаешься, что играла со мной?

— Не меняй тему, — отвечает она, позволяя мне оставить руки там, где они есть. — Скажи мне, что расстроило тебя прошлой ночью.

— У моего отца какая-то странная болезнь, — выдыхаю я, чувствуя, как падает тяжесть. — И он нуждается во мне ради трансплантации косного мозга и крови.

Ее лицо становится призрачно белым. — С ним... с ним все будет хорошо?

Я киваю. — Ага, это не опасно для жизни или еще чего, но я...

— Но ты что? — она призывает меня продолжать, массируя мои плечи большими пальцами.

Я отворачиваюсь от нее, уставившись на трещину в стене. — Я не хочу делать это для него. Я хочу, чтобы он страдал, и из-за этого чувствую себя дерьмом. Я имею в виду, неужели я такой большой придурок, что позволю ему оставаться больным, просто потому, что зол?

Она расслабляет свой вес на мне, когда ее губы дергаются вверх в подобии улыбки. — Ты поэтому расстроен? Потому что чувствуешь вину за то, что зол на него?

— Почему это звучит так, будто ты думаешь, что это смешно? — Мой взгляд возвращается к ней. — Это не смешно

— Не смешно. — Она изо всех пытается сохранить равнодушное лицо. — Просто... ты очарователен. Ты расстроен, потому что плохо себя чувствуешь из-за того, что плохо думаешь об отце.

— Никогда больше не называй меня очаровательным. — Я сжимаю ее зад, и ее тело подтягивается ближе ко мне, делая меня еще тверже. — Ни один парень не хочет, чтобы его так называли.

Смех слетает с ее губ, когда она случайно шевелится напротив моего стояка. — Мне все равно. Ты такой. Ты очаровательный, Миша Скотт. Не думаю, что в мире есть хоть еще один такой же милый парень, как ты.

Я посылаю ей холодный, тяжелый взгляд. — Ты хочешь увидеть, какой я милый? — Одним быстрым движением, я переворачиваю нас, так что ее теплое тело оказывается подо мною. Мой желудок горит, но я заглушаю тошноту. — Если ты продолжишь называть меня очаровательным, я собираюсь перевернуть тебя и показать, насколько я мужественен. — Ее губы в шоке открываются, и щеки становятся розовыми. Я касаюсь рукой ее щеки и позволяю пальцу опуститься ниже ее глаза. —Теперь это очаровательно.

Ее тело дрожит подо мною, но голос спокойный. — Так что ты собираешься делать? Со своим отцом?

Я отклоняюсь назад, но все еще удерживаю ее бедра между ног. — Я всегда знал, что собираюсь делать. У меня просто был внутренний конфликт с дрянными мыслями, которые наполняют мою голову.

— Значит, ты собираешься помочь ему.

— Ага, я собираюсь помочь ему.

Ее грудь поднимается и опускается, в то время как ее огромные глаза смотрят на меня. — Быть с тобой просто друзьями поистине тяжело.

Ее прямота ошеломляет меня, и я рассматриваю идею сорвать с нее одежду и заняться с ней любовь прямо сейчас. — Что ты хочешь, чтобы я сделал с этим заявлением, потому что у меня есть тысяча идей.

Она натянуто мне улыбается. — Я не хочу, чтобы ты пока что-то делал. Я просто хочу, чтобы ты знал, что это именно то, что я испытываю сейчас. Чтобы ты знал, что ты заставляешь меня испытывать это. Я должна работать над тем, чтобы делиться своими чувствами.

Я мягко целую ее в щеку и слезаю с нее, но не раньше, чем трусь об нее один раз. Она задыхается от ощущения меня, и я ухмыляюсь.

— Ты лучше, чем ты думаешь, Элла Мэй. — Я указываю на свой рот. — Видишь, ты заставляешь меня улыбаться.

Она закатывает глаза, поднимаясь с постели и поправляя рубашку. — Все что мне нужно сделать, так это снять одежду, и ты сразу же будешь улыбаться.

Я уставился на нее, представляя ее потной и голой подо мной.

— Перестань так на меня смотреть. — Ее дыхание сбивается. — Из-за тебя мне тяжело дышать.

Все еще не отрывая от нее взгляд, я вытаскиваю телефон из верхней коробки, множеством которых завалена моя крошечная комната. — Ты хочешь поехать в Нью-Йорк?

Она выгибает брови. — Как друзья?

Я киваю, набирая номер отца. — Ну, если это именно то, чего ты хочешь, то да…как друзья.

— Это именно то, чего я хочу на данный момент, — отвечает она. — И да, я поеду с тобой, потому что я люблю тебя.

Элла

Меня осенило утром, после того как Миша напился, что у него могут быть проблемы. Он делает то, что и мой отец, использует алкоголь, чтобы справиться со своими проблемами. Даже если будет трудно противостоять ему в этом, я все равно должна это сделать.

Я вываливаю это своему терапевту, во время своего последнего визита до нашей с Мишей поездки в Нью-Йорк, но она не соглашается.