7 футов под Килем - Анастасия Таммен
– Хочешь, пойдем в кино? Сегодня я согласен даже на романтическую комедию. Там хоть ничего ужасного не происходит.
– Поехали к тебе?
Я уставился на Луизу, потеряв дар речи. От радостного предвкушения начало приятно покалывало кожу.
– Ты сам сказал, что ужасно устал. Отложим свидание на потом. Давай просто закажем пиццу и посмотрим телек?
Я подавил смешок. Похоже, у меня давно не было секса, если я сразу подумал о нем.
Когда я открыл дверь в квартиру, паника ударила меня под дых. Каким местом я думал, согласившись привезти Луизу домой? Нашу жалкую халупу не спасла бы даже генеральная уборка, а после драки тут вообще все было кувырком. На полу в коридоре чернели следы ботинок санитаров. Чуть дальше валялись осколки и окровавленное полотенце, которым я пытался остановить кровь, бегущую из раны у мамы на голове. Пахло вином и разрухой.
Луиза протиснулась в квартиру.
– Я помогу тебе прибраться, – сказала она, снимая пальто и оглядываясь по сторонам, будто хотела собирать цветы с клумбы.
– Нет уж, я сам.
Я взял ее за руку, провел на кухню, где стол завалился набок, потому что одна ножка надломилась, открыл нараспашку окно и усадил на подоконник. Вечерний воздух ворвался внутрь и растрепал каштановые волосы Луизы. Меня коснулся легкий запах мяты, такой желанный и освежающий. Я втянул полные легкие, после этого вручил ей свой телефон с приложением для доставки пиццы на дом. Она хотела возразить, но я отвернулся и достал из-под раковины мусорное ведро и одним движением скинул в него все, что было на столе.
– Выбери пиццу. Я буду большую с пеперони и ветчиной. И двойным сыром.
Через час следы попойки исчезли, и мы с Лу сидели на широком подоконнике напротив друг друга. Она подтянула колени к подбородку, я прислонил одну ногу к стеклу, вторую свесил вниз. Свет уличных фонарей отбрасывал жуткие тени на подъездную дорожку к дому, а поднявшийся ветер гнул ветви деревьев, но на кухне было тепло и чисто. Пицца аппетитно пахла, и в стаканах с колой тихо звенели кубики льда. Я с наслаждением наблюдал за тем, как Луиза ест, прикрыв глаза. У нее на груди висел серебряный якорек на тонкой цепочке. На сердце было легко. Напряжение, сковывавшее плечи, пропало.
Луиза откусила от вегетарианской пиццы с брокколи. Расплавленный сыр нитями протянулся от теста к губам. Она облизала их языком, и мой пульс ускорился. Какой она все-таки была на вкус? Недолго думая, я подался вперед и поцеловал Луизу. Ее губы были мягкими и солеными.
– Дай мне сначала прожевать пиццу, – засмеялась она с набитым ртом.
Я снова прислонился к оконному откосу, не отводя от нее взгляда. Никогда бы не подумал, что после всего случившегося буду чувствовать себя так хорошо.
– Кажется, я влюбился в тебя, – признался я ни с того ни с сего.
Луиза поперхнулась и посмотрела так, будто у меня выросли рога. Это было так смешно и трогательно, что все внутри сжалось. Я даже не испугался того, что впервые произнес эти слова вслух. Луиза положила недоеденный кусок пиццы в коробку на столе, стоявшем чуть сбоку от окна, и отряхнула руки. Переместилась вперед и села на колени, продолжая вглядываться в черты моего лица. Одна ее ладонь опустилась на мое колено, другую она приложила к моей здоровой щеке.
– Боюсь, наши чувства взаимны, – сказала она с нежностью и иронией.
Мое сердце забилось быстрее. Счастье отозвалось в каждой клеточке. Я убрал шелковистые волосы Луизы от ее лица, провел ладонями по щекам и зарылся пальцами в локоны. В этот раз она первой подалась мне навстречу. Ее губы приоткрылись, и я скользнул языком в ее рот. Наконец-то я мог сделать то, о чем мечтал последние недели.
Я целовал Луизу, точно от этого зависела моя жизнь. Под напором желания я боялся даже на миллисекунду оторваться от нее. Одна ее рука соскользнула с моего колена по внутренней стороне бедра, отчего моя кровь запульсировала с удвоенной силой, а другая рука – обхватила мою шею сзади. Ногти слегка впились в кожу, и я зарычал, больше не в силах сдерживаться.
Глава 27
Лу
Мои губы горели. Дыхание сбилось, сердце бешено стучало. Это было единственным напоминанием о том, что я жива и что все происходит на самом деле. Своим признанием Ник разрушил последнюю преграду между нами, словно сломал плотину, и чувства хлынули на волю, сметая все вокруг. Весь мир сжался до нас двоих. Я жадно впивалась в его губы, кусала и улыбалась, когда из его горла доносилось довольное рычание.
Ник положил ладони на мою талию, приподнял и усадил к себе на колени. Я обхватила его ногами и обняла за плечи. Легко, словно я ничего не весила, он встал с подоконника, крепко удерживая меня ладонями под ягодицы. Его губы продолжали целовать мою шею, посылая по всему телу электрические разряды, пока он большими шагами направился из кухни в коридор и, толкнув бедром одну из дверей, зашел внутрь комнаты.
В спальне он поставил меня на ноги и включил свет. Я успела заметить стены насыщенного синего цвета, как море в солнечный день. Над столом висел постер с двумя перекрещенными веслами, а над односпальной кроватью из лакированного дерева были приклеены открытки с Кильской регаты – ее я узнаю среди тысячи других. Ни штор, ни ковра, ни цветов не было – я как будто находилась на палубе корабля.
Ник быстро стянул свою майку через голову, и я ахнула от восторга, когда моему взгляду открылся вид на пресс с восьмью кубиками и плечи, на которых красиво проступали линии мышц. Матерь божья, Ник был еще прекраснее, чем я думала!
Я подошла к нему вплотную и провела ладонями по широкой груди, обрисовала кубики пресса и спустилась по косым мышцам до джинсов, низко сидящих на бедрах. Игриво пощекотала его живот ногтями вдоль пояса и расстегнула пуговицу на джинсах. Мурашки побежали по его коже, и он перехватил мои запястья, поднес к губам и осыпал горячими поцелуями, после чего собрал мой свитер у талии и потянул вверх. Следом за свитером на пол полетел мой лифчик. Холодный воздух коснулся обнаженной кожи, и я поежилась, но ладони Ника начали согревать мою спину, а губы прочертили пламенную дорожку от ямки между ключицами до груди. Я впилась ногтями в его плечи, боясь, что он отстранится, и застонала от наслаждения, когда он обхватил одну грудь ладонью, а
