Женимся! Семья за одну ночь (СИ) - Лесневская Вероника
- Нет!
Ускоряюсь из вредности, хотя мне действительно некомфортно, уверенно направляюсь к внедорожнику, ожидающему нас у дома. Высоцкому пришлось вновь вернуться за руль старой «большой машины», но смириться с потерей мерса он пока не может. Видимо, поэтому и ворчит, как старый дед.
Судя по пыхтению, собирается продолжить нравоучения, но я не выдерживаю.
- Высоцкий, ты что, в роль мужа входишь? – резко прокручиваюсь на каблуках возле капота. Разворачиваюсь лицом к Олегу. - Притормози, а то переигрываешь.
- Как же ты достала, - хрипло шепчет, кружа мутным взглядом по моему лицу. – И это на второй день брака.
- Разводись, - парирую с вызовом.
Поздно понимаю, что это было лишним…
Метнув быстрый взгляд в сторону и убедившись, что Маруська села в машину, захлопнув дверцу, Олег делает шаг ко мне. Без предупреждения обхватывает мой затылок ладонью, резко давит – и буквально впечатывает меня в свои губы.
Ну нет! Снова?
Глава 23
Я пожалуюсь на мужа в общество защиты фиктивных жен. Это же натуральное насилие!
Нападает, как сорвавшийся с цепи сенбернар. Толкается языком в мои сжатые зубы, пытается проникнуть в рот, так еще и рычит, когда я не пускаю. От возмущения забываю, как дышать. Если Олег продолжит в том же духе, то, клянусь, я его покусаю. Придется ему делать сорок уколов от бешенства, потому что я раздражена до предела.
Но он вдруг меняет тактику. Ладонь с затылка перемещается на мою щеку, пальцы ласково поглаживают мигом вспыхнувшую кожу, а потом мучительно медленно, буквально по миллиметру спускаются к шее. Удивительно, но не для того чтобы придушить меня, а чтобы аккуратно накрыть пульсирующую жилку. Адреналин выбрасывается в кровь, заставляя мою артерию биться сильнее под мужскими пальцами, и те уже ползут к ключице, забираясь под шелковый шарфик. Вторая лапа проникает между полами короткого полупальто и накрывает мой живот, разжигая внутри костер.
На смену озабоченному языку приходят мягкие губы. Прижимаются к моим осторожно и трепетно. Исполняют какой-то дурманящий шаманский танец… Иначе почему я поддаюсь?
Олег целует меня нежно и вкусно, как в нашу брачную ночь, которую он забыл. Проблема в том, что я все помню в мельчайших деталях, поэтому сейчас легко отзываюсь на знакомые импульсы. Капитулирую перед искусным соблазнителем, которым гадский критик умеет быть, если захочет. Прикрываю глаза, судорожно втягиваю носом воздух, отравленный его феромонами, и размыкаю губы.
Сдаюсь. И пусть весь мир подождет, пока мы целуемся с мужем.
Быстро вхожу во вкус, распаляюсь, но все внезапно прекращается.
Высоцкий отпускает меня так же неожиданно, как и напал. Обрывает поцелуй резко и грубо. Напоминает, кто здесь хозяин. Пока я нахожусь в сладкой прострации, отходит от меня на расстояние вытянутой руки, будто выдерживает дистанцию, прописанную в технике безопасности при пандемии, и дико боится заразиться смертельным вирусом.
Ленивыми движениями поправляет свой идеальный до невозможности костюм. На меня не смотрит – концентрируется на манжетах, будто его запонки интересное кино транслируют в прямом эфире.
– Что это было? – сипло выдыхаю.
Мой голос звучит приглушенно-эротично, сдавая меня с потрохами. Высоцкий простреливает меня быстрым, хмурым взглядом, и я надрывно кашляю, пытаясь прочистить горло.
– Генеральная репетиция, – выплевывает равнодушно, жестом двух пальцев приказывает отойти от машины, лишь бы самому меня не касаться, и открывает пассажирскую дверь. – Ты права, я вхожу в роль мужа. Будешь много болтать, я тебе супружеский долг припомню, – тихо угрожает, когда я вынуждена вновь приблизиться к нему, чтобы залезть в салон внедорожника.
– Крис тебе в помощь, а я пас, – фырчу, пытаясь взобраться на подножку.
Узкое платье сковывает движения, задирается до середины бедра, каблук соскакивает с края дурацкой ступеньки.
Ненавижу огромные, высокие машины – я слишком мелкая и коротконогая для них. Даже в удобной спортивной одежде с трудом карабкаюсь, то и дело повисая на поручне, как коала на дереве, а в вечернем наряде – миссия тем более невыполнима.
В момент, когда я готова сдаться, плюнуть на все и просто камнем рухнуть вниз, на моей попе появляется мужская рука, сжимает ягодицу, которая легко помещается в широкую ладонь.
– Эй, – пытаюсь сопротивляться, вильнув бедром, но хватка становится лишь крепче.
Высоцкий без особых усилий подталкивает меня одной рукой под попу, и я буквально залетаю в салон.
– Пожалуйста, – невозмутимо выдает. Ждет благодарности, но я упрямо молчу, неуклюже развалившись на сиденье и лихорадочно поправляя юбку. – Знаешь, как я оцениваю ресторан? – загадочно произносит, облизнув взглядом мои коленки.
Покосившись на него, отрицательно качаю головой. Не уверена, что хочу знать, но, умолкнув, внимательно слушаю. Высоцкий захлопывает дверь, выдерживая интригу, обходит капот, садится за руль и только потом продолжает:
– Я использую условную десятибалльную систему. За каждый недочет я отнимаю один балл. Если дохожу до нуля, заведение закрывается. С тобой сегодня будем действовать по этому же принципу. Так что постарайся больше меня не огорчать.
– Ты ненормальный? – вскрикиваю, но, вспомнив о Маруське, оборачиваюсь и мило улыбаюсь ей. Она сидит тихо, как мышка, и наблюдает за нами. Нельзя ссориться при детях, поэтому продолжаю спокойнее: – Я не ресторан, и в твоей критике не нуждаюсь.
– Минус один. Осталось девять, – занудно считает под гул двигателя и выезжает со двора. Ворота автоматически закрываются за нами.
– Какой вы впечатлительный, Олег Геннадьевич, – закатываю глаза. – Неудивительно, что столько ресторанов уничтожили.
– Еще минус один.
Открываю рот, чтобы возразить, и тут же захлопываю его. Надуваю щеки, шумно пыхчу, доставляя Высоцкому удовольствие своей реакцией. Думает, загнал в тупик? Еще не вечер…
Молчать на протяжении всего пути для меня чертовски сложно, поэтому включаю радио. Стоит лишь первым ноткам незатейливой мелодии разлиться по салону, как Олег тут же тянется к панели и безжалостно вдавливает кнопку «Стоп». Покряхтывающий внедорожник вновь погружается в скучную тишину. Но лишь на несколько секунд, потому что я не сдаюсь. Еще и настойчиво кручу громкость на максимум. Из колонок бодренько и весело орет: «Это не девочка, это беда».
– Мару-усь, знаешь эту песню? – призываю тяжелую артиллерию. Моя маленькая союзница откликается незамедлительно, активно кивая. – Так подпевай!
Вразнобой повторяем за исполнителями, путаем текст и совсем не попадаем в ноты, но нам обеим все равно. Душа поет! Правда, главе семейства наш дуэт почему-то не нравится.
– У тебя нет слуха, Саш, – морщится он, не отвлекаясь от дороги и мастерски вклиниваясь в поток машин. Педант даже в вождении. Во всем! Его можно было бы назвать самим совершенством, если бы… не его вторая «винная» личность.
– Высоцкий, ты сейчас серьезно? – смеюсь беззлобно и заливисто. Запрокинув голову, расслабленно упираюсь затылком в подголовник и закидываю ногу на ногу. – Давай твой хит включим? И сравним, – лукаво подмигиваю ему.
– Не надо, – сдавленно цедит.
Оценив ситуацию на трассе, включает поворотник и снижает скорость. Невозмутимо опускает ладонь на мое колено, выглядывающее из-под края платья, надавливает, вынуждая меня сомкнуть ноги.
– Сиди спокойно, ты создаешь аварийную ситуацию, – бесстрастно бросает и невозмутимо возвращает руку на коробку передач.
От неожиданности я лишаюсь голоса, чего он, видимо, и добивался. Хлопаю ресницами, проглотив язык, пока ни о чем не подозревающая Маруська поет громче радио.
Внедорожник заезжает на заправку, а я цепляюсь взглядом за небольшую подсвеченную табличку с красным крестом. Резко вспоминаю о том, о чем мой мозг отказывается думать. Отмахивается, как от писка назойливого комара, полагаясь на всемогущее «авось пронесет».
