Женимся! Семья за одну ночь (СИ) - Лесневская Вероника
– Са-а-аш-ш, – устало шиплю на нее. – Прекращай, а? И так хреново, – признаюсь, импульсивно обнимая ее за талию и сильнее прижимая к себе. – А еще давай на «ты», раз уж так все… случилось.
– Для легенды? – уточняет, а я киваю, просто потому что лень спорить или объяснять ей что-то. – Ладно, – кидает с тенью недовольства. – Регистратор ждет нас в понедельник, чтобы отдать свидетельство о браке. И, кажется, ты ей денег должен за церемонию.
– Очешуеть просто! – округляю глаза, и брови ползут на лоб от удивления. – Я эту мошенницу по миру пущу! И вообще…
– Ты психуешь, и это мешает здраво мыслить, – монотонно перебивает меня жена, как опытный психотерапевт. Не хватает кушетки и расслабляющей музыки. Впрочем, мне и так неплохо, пока Саша в моих руках. – У тебя впереди целые выходные, чтобы продумать стратегию. А с понедельника начнешь всех казнить.
– Ты права…
– Мне послышалось? – прыскает игриво. – Или тебе опять плохо стало?
Показательно касается пальцами моего лба, будто проверяя температуру, а я ловлю ее ладонь и прижимаю к щеке. Провожу щетиной по нежной коже. Саша широко распахивает глаза цвета неба и прекращает дышать, в то время как я наклоняюсь к ее лицу. Останавливаюсь в жалком сантиметре от приоткрытых губ.
– Хм, знаешь… Думаю, мне и правда хуже… Потому что в голове… птички поют, – непонимающе хмурюсь.
Она прислушивается и вертит головой, словно пытается поймать мою галлюцинацию. Сама-то хоть настоящая?
На смену пернатым, которые, видимо, улетели в теплые края, раздается журчание ручейка.
Ну все, Высоцкий, приплыли…
– Это мой телефон звонит, – мягко отстранив меня, Сашка осматривает гостиную. Хмыкнув, шагает к входной двери. – Только где он?
Выдохнув с облегчением, охотно помогаю ей искать сотовый. Пока она проверяет плащ на вешалке и сумочку, небрежно брошенную у зеркала, я ориентируюсь на звук. В моем доме будто полноводная река шумит.
– Почему такая дурацкая мелодия?
– Звуки природы. Мне нравится, – пыхтит жена. – Люблю все необычное.
– Кто бы сомневался…
Приседаю возле тумбы для обуви, заглядываю в зазор – и через секунду победно выуживаю оттуда тоненький дамский телефончик. Подбрасываю одной рукой, мельком прохожусь взглядом по имени контакта…
Мозг напрягается, но он сегодня ничего не решает, большой палец без моего ведома мажет по иконке соединения, а голосовые связки выдают:
– Доброе утро, мама!
– Ой, а… – теряется приятный женский голос, похожий на Сашкин, на том конце линии. Улыбаюсь, покосившись на испуганное личико супруги. Переключаю на громкую связь. – Саша где? А вы кто? Я, наверное, ошиблась номером…
– Нет-нет, вы по адресу. Сашенька рядом, – перекатываю на языке ласковое имя, вновь ныряя в океан дежавю. Заметив, как она злится, довожу дело до конца, чтобы ей некуда было от меня бежать. – Я ее самый любимый и единственный м-му…
Слабая женская ручка на удивление сильно шлепает мне по губам. Затыкает рот, врезаясь ногтями в щеки. Саша подает мне какие-то тайные знаки, а я усмехаюсь в ее бархатную ладонь. Общаться с ней – это как играть с дикой кошкой. Чем больше царапается, тем интереснее.
– М-молодой человек, – выкручивается рыжая лгунья. – Мамуль, привет! Что-то случилось?
Выхватив у меня телефон, мчится в гостиную. Мне показалось или она меня стыдится? До мужа я в ее глазах не дорос? Совсем уже… Любой другой за счастье был бы этот брак.
Насупившись, неторопливо иду следом, спрятав руки в карманы.
– Ты впервые дома не ночевала, не предупредив меня. Я переживала. А вот как, значит… – льется из динамика, пока Саша лупит по дисплею пальцем, пытаясь убрать громкую связь. – Давно вы вместе? Почему ты от меня своего парня скрывала? Надеюсь, он нормальный, а не из этих... – не договаривает, а я возмущенно выгибаю бровь.
– Мам, давай не по телефону, тем более, он рядом. Неудобно, – прострелив меня быстрым взглядом, женушка наконец-то подносит телефон к уху.
При этом даже слова хорошего обо мне не говорит, заноза! Могла бы и оправдать родного мужа перед родительницей. Тем более, не такой уж я и плохой.
– Конечно-конечно. Рада за тебя, дочка, – мама тараторит так четко, что я все равно различаю каждую фразу. – Как я понимаю, выходные вы проведете вместе. Хорошего отдыха. Не буду отвлекать, – пауза, а последний вопрос летит почти шепотом: – Предохраняетесь?
Вспыхнув, Сашка шустро прощается и обрывает звонок. На меня не смотрит – смущается.
Приличная девочка, мамина дочка, сама невинность, хоть и с колючками, – обычно я таких за версту чую и обхожу десятой дорогой, но в этот раз что-то пошло не так. Точнее, все!
– О времена, о нравы! – пафосно декламирую, падая в просторное кожаное кресло. – То есть сказать матери, что ты спишь со мной – нормально, а что замужем – нельзя? – наблюдаю, как разъяренная жена прячет телефон и поворачивается ко мне. – Где логика, Саш? Что за воспитание?
– Вот только семью мою не трогай! – остановившись напротив, упирает руки в бока. – Мама мечтает о том, чтобы ее непутевая дочь скорее остепенилась и нарожала ей ораву внуков. В законном браке, разумеется.
– Отлично, – парирую я с кривой ухмылкой, которая ее явно раздражает. – Можешь ее обрадовать. Штамп в паспорте есть, муж тоже. В качестве внуков можем пока Маруську предложить. Она у меня одна за целую ораву сойдет, – с теплом поглядываю на лестницу, ведущую на второй этаж, где подозрительно затаилась моя маленькая хулиганка. – В чем проблема, Саш? Представишь меня матери, успокоишь ее. Я подыграю взамен на твою сговорчивость. Это в моих интересах.
– Нет, нет и еще раз нет! – угрожающе взмахивает указательным пальцем перед моим носом, а я вновь цепляюсь за кольцо. Надо новое ей купить, по размеру. – Не впутывай моих родных! Не хочу, чтобы они знали…
– Почему?
– Потому что это все фикция, – серьезно произносит, с нотками горечи и тихой ярости. – Мама расстроится еще сильнее, когда я вернусь к ней брошенной разведенкой.
– Скажем, что ты сама меня бросила, – невозмутимо предлагаю. – Или стандартное: «Не сошлись характерами».
– Послушай, Высоцкий! Если влезешь в мою семью, я расскажу журналистам всю правду о том, что вчера на самом деле произошло. От пьяных песнопений до укола в зад. Еще и приукрашу, – вздергивает подбородок и надменно смотрит на меня сверху вниз. Не по себе становится, и я встаю.
– Тц, зараза рыжая, – цокнув языком, лениво отмахиваюсь. – Будь по-твоему, Высоцкая. Но на выходные тебя мать отпустила, я все слышал, так что завтра едем к моим.
– Мне нечего надеть, – сопротивляется до последнего, одергивая смятую мужскую рубашку.
Терпеть не могу, когда бабы мои вещи трогают, потому что потом их запах из ткани не вывести. Но этой почему-то прощаю все. Хуже того, мне даже нравится. Я словно пометил ее, застолбил, повесил табличку "Занято". И пока она моя законная жена, так и будет.
Однако к родителям ее в таком расхлябанном виде везти нельзя. Высоцкая должна соответствовать фамилии.
– Пф, не проблема, – запрокинув голову, выкрикиваю в потолок: – Мару-у-усь, вы с Сашей едете на шопинг.
Дочка мгновенно материализуется на лестнице, слетает по ступенькам и, зыркнув горящими глазами на свою новоиспеченную мать, протягивает руку. С трудом отыскав портмоне, вкладываю кредитку в раскрытую ладошку.
– Принаряди ее так, чтобы мне понравилось, – выставляю кулак, и малышка отбивает его своим.
– Легко, папуль, – пищит от радости, а я с чистой совестью разворачиваюсь, чтобы уйти.
Дико устал от переизбытка шума и общения. Мне надо побыть одному. В тишине и спокойствии. Хотя бы пару часов, но даже сейчас меня не хотят оставить в покое. В спину летит недовольная претензия:
– Олег, это в корне неправильно – давать большие деньги семилетнему ребенку. Ты откупаешься от дочери, а она еще не умеет обращаться с финансами.
– Так следи за ней, мать! – нагло выкрикиваю, не оглядываясь. – Все, девочки, хорошего дня. Папе работать надо!
