Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Мне не хотелось ничего портить. Казалось, что если я заведу какой-либо разговор, то как раз таки все этим и закончится, что я снова облажаюсь. Поэтому пока мы с ней просто молча наслаждались компанией друг друга. Она не убегала, не кидалась, и мне было этого достаточно.
— Что бы между вами не было, я искренне рад. Вы прям оба светитесь, — подытожил Тим, понимая, что мне действительно нечем с ним поделиться.
— К тебе можно? — стоял я у порога комнаты Ники.
— Да, конечно, заходи, — встала она из-за стола и подошла ближе.
Я продолжал мяться возле двери.
— Что делаешь?
— Да, так собирала вещи на учебу на завтра.
— А, понятно, — не решительным голосом обратился я к ней. — У меня тут кое-что для тебя есть, — я достаю маленькую коробочку бордового цвета и протягиваю Нике.
— Что это? — кажется, ее глаза засветились от любопытства.
— Будем считать, что подарок.
— Кажется, все праздники уже прошли, включая и мой день рождения, — улыбнулась она мне приветливо.
— А это просто так.
— Тааак, глянем, что там.
Она открывает бордовую коробочку и округляет глаза.
— Панда? — и расползается в улыбке.
— Эм, да, — немного смущенно отвечаю я ей, немного переживая, что она не оценит мою задумку.
— Какая она милая!
— Я что-то даже не уточнил у тебя. Просто увидел, что у тебя кругом одни панды, вот и подумал, добавить еще одну в твою коллекцию. Вот.
— Ну, есть такое. Меня всегда забавляли эти животные. И вот как-то незаметно для меня самой и собралась эта коллекция… Так мило с твоей стороны, Ник. Спасибо.
Это был кулон в виде панды. Из белого золота. Решил сделать на заказ, ибо ничего подобного я не нашел в ювелирных магазинах.
— Там даже выгравировано твое имя.
— Серьезно? А где именно? Она ведь такая маленькая.
— Нужно смотреть через лупу или еще чего увеличительное. Оно еле заметное, глаз можно сломать, пока пытаешься разглядеть.
— Клево. Спасибо, Ник, — она смотрела на меня, я на нее, а между нами искры-искры, пожары-пожары, в одном из которых я сейчас и горел. Но только я ничего не решался сделать. Я даже боялся подойти к ней и обнять ее, чего уж там говорит и чем-то большем, чего я раньше себе позволял.
Она подошла сама и обняла меня, поцеловав меня в щеку, слегка задев уголок губ.
От этого неловкого движения, мы оба засмущались.
— Ну, я пошел… — решил я сгладить создавшуюся неловкость.
Боже, как это все глупо.
Мне будто десять лет и я снова научился стесняться.
— Может, сходим завтра куда-нибудь после школы? Если ты не занят? Или у тебя завтра тренировка?
— Завтра? Отличная идея. Сходим. Может, у тебя есть какие-то предпочтения?
— Да, я даже не знаю. Вроде нет… — задумалась она. — Своди меня в свое любимое место в городе.
— О, даже так. Хорошо. Значит, заметано? — тычу я ей указательным пальцем и выхожу из ее комнаты.
Вернувшись к себе, я а как дурачок, ей богу, улыбался, не прекращая. Думал, что рот порвется, а щеки треснут от перенапряжения.
Давно я не ощущал себя таким свободным, счастливым и беззаботным, что даже предстоящие выпускные экзамены меня нисколько не волновали и не пугали, как всех остальных моих сверстников.
Была она. Рядом. И это единственное, что меня сейчас по-настоящему волновало.
— Будешь скучать по мне, когда уеду в Москву?
— А ты как думаешь?
Мы смотрели на город с высоты птичьего полета, стоя на крыше одного из домов на Рубинштейна. Смотрели куда-то вдаль, окутываясь красотой города и забываясь.
Сейчас есть только я и она.
— Я вот думаю, может не уезжать никуда. Найти универ поближе, здесь в Питере.
— Ты же не хочешь этого на самом деле. Вспомни, у тебя есть цель. Лучший архитектурный университет, стажировка в Италии.
— И то верно. Буду, значит, почаще приезжать в гости, чтобы не забывала меня, — я говорил это и продолжал смотреть куда-то вдаль, будто вел диалог ни с ней, а в своей голове.
Мы гуляли по крыше, периодически останавливаясь и зависая, погружаясь каждый во что-то свое.
Тут происходила магия.
Я любил здесь бывать.
В свое время мы еще с мамой облюбовали это место. Она любила рассказывать про все эти старинные здания, что удивительно знала историю каждого, кто и когда построил. Тогда наверно я и подумал, что хочу быть архитектором, и тоже создавать подобную красоту.
— У тебя нос уже покраснел, — в какой-то момент я, отойдя от гипнотического воздействия, наконец взглянул на Нику, — пойдем отсюда скорее в теплое место. Срочно нужно согреться и пообедать.
— Да, все никак не могу привыкнуть к этой мерзкой питерской погоде.
— Ну, куда уж нам до вас, до Италии.
Мы начали двигаться обратно к выходу на чердак.
— Ты уже взяла, кстати, билеты?
— Только планирую. По датам все никак не могу определиться.
— Ты обещала, что будешь здесь на мой выпускной. Надеюсь, не забыла?
— Забудешь такое. Ты мне, кажется, каждый день об этом напоминаешь.
— Чтобы наверняка.
— Не знала бы тебя, подумала, что ты запланировал лишиться невинности на свой выпускной. Ведь, кажется, именно этим занимаются выпускники, если верить молодежным фильмам, — говорила она мне в спину и смеялась, пока я спускался на уровень ниже.
— Ты меня раскусила, — улыбался я, сверкая все той же дурацкой физиономией счастливого человека, смотрел на нее снизу вверху, параллельно протягивая руки вверх, чтобы помочь ей спуститься.
И тут она, наконец, оказалась в моих объятиях.
Так близко, что от ее дыхания мои обветренные щеки, которые и без того пылали, будто утопали в раскаленном жидком металле, передавая тепло дальше по телу. И от этого контраста температурных изменений, меня наоборот начало немного потряхивать.
— Прости, но я хочу тебя поцеловать, — неожиданно вырвалось из меня.
Хоть и взгляд ее выражал согласие, сама Ника молчала и просто смотрела внутрь меня.
— Я совсем тебя не узнаю. Раньше тебе не нужны были разрешения.
— То было раньше…
Она так ничего и не ответила, а я так ни на что и решился.
Ник, возьми уже себя в руки!
После ужина мы решили покататься по городу.
Какое это было удовольствие наблюдать за ней, когда она с восхищением смотрела по сторонам, открывая для себя новые места в городе.
Уже дома нас застал врасплох папа, упрекая, что мы припозднились.
«Только вдвоем?»
Сделал на этом акцент и с каким-то укором
