Кудрявый сезон - Нигера Анивелл
Я вздрогнула, представляя эту картину.
Макс был мрачнее тучи и, кажется, на его глазах наворачивались слезы от воспоминаний.
— Вскрытие показало, что у сестры был передоз. Не знаю, как долго она употребляла эту дрянь, но все ноги были в шрамах от уколов. Ник был чистый в этом плане, просто бухал. Под капельницей пролежал неделю, кажись. Когда пришел в себя, утверждал, что не знал, что Милана употребляет. Я ему не поверил и во всем обвинил его, потому что когда-то доверился именно ему. Вот с того момента наши отношения и стали натянутыми. Я думал, какой же ты друг, если ты даже не знаешь, что твоя подруга торчит. Злился на него…
Макс и сейчас начинал злиться, говоря об этом.
— Мне просто хотелось найти виноватого, и я его нашел. Я проклинал его на чем свет стоит… Чуть позже я нашел дневник Миланы, а из него узнал, что близкий знакомый моего отца изнасиловал ее, и видимо после этого у нее и поехала крыша. А тут еще Ник со своим дерьмом, вот так они и спелись, походу. Но Милана пошла дальше… Когда я пошел с ее дневником к отцу, чтобы он что-то предпринял, он мне просто сказал, что это ничего не доказывает, да и как он просто так встанет против такого влиятельного человека, он же уничтожит его бизнес на раз-два. Я начал нападать на отца и обвинять его во всем, что случилось с сестрой. Грозился, что сам со всем разберусь. Вот тогда меня и сослали в Лондон от греха подальше, чтобы я не напортачил чего лишнего.
— Мне очень даль, Макс…
Мы сидели в тишине какое-то время.
— А зачем решил мне соврать?.. И-и зачем решил сейчас рассказать правду?
— Да, думал, таким образом у тебя точно не будет никаких сомнений насчет Ника. Понимаешь, я как только его увидел, понял, что не простил его. А еще, видя как он реагирует на тебя, понял, что меня это забавляет и дает какое-то утешение… Я был так жалок. Будто мои потуги могли вернуть Милану. А я ведь поначалу и вправду задумал сделать тебе что-нибудь гадкое, но после одумался. Я был слеп в своем горе. Так хотел кого-то обвинить в смерти сестры, а Ник был идеальным кандидатом. Видимо, так я пытался защититься от мысли, что я тоже к этому причастен, что я тоже виноват. Почему я ничего странного не заметил в поведении своей сестры? Я такой же соучастник, получается. Вот и Ник мне пытался объяснить, что он не в курсе как даже этот героин выглядит, и как люди под ним себя ведут. Да, и как бы он понял, если постоянно сам был в пьяном угаре… И даже понимая все это, я продолжил творить дичь. Увидел, что рядом был Стас, который с ним водится, и наговорил всякой фигни… Типа что у нас с тобой что-то намечается и все в этом роде. Ну, ты понимаешь, о чем я…
— Оу. Это, конечно, было лишнее.
Прикусываю я губу, но почему-то злиться уже не могу на него. Просто сочувствую ему и сожалею, что вообще во все это ввязалась.
— Прости, ты мне реально очень нравишься, и я бы не хотел, чтобы все так паршиво заканчивалось.
— Оба хороши, — вздохнула я.
— Ты нравишься ему…
— В каком смысле?
— Ну, точно не как сестра.
— Откуда тебе знать? Хотя, это и не важно, — попыталась я сменить тему, чтобы не обнародовать свой интерес к Кудрявому… Теперь мне кажется, что он пытался отгородить меня от тебя, чтобы защитить, как когда-то не смог защитить твою сестру… Да, и я слышала тогда ваш разговор возле школы, и говорил он точно о другом.
— Тогда возле школы? Ааа. Он был готов все что угодно сказать, лишь бы я поверил, что ты ему безразлична и тогда мне нечем было бы крыть. Да и я, признаю, как ребенок себя повел. Хотяяя я и есть ребенок, мне всего-то семнадцать. Я же еще ребенок? — улыбнулся он.
— Да, мы оба, что уж тут скажешь. Чуть что так сразу «я же ребенок». Удобно, конечно, когда нужно можно этим прикрываться.
Мы оба засмеялись.
Не было ни злости к нему, ни отвращения, только сочувствие. Всегда тяжело кого-то терять, и в такие моменты люди не всегда подвластны здравому смыслу. Чудим. Теперь я это поняла еще раз.
Ник был мне не безразличен, надо это признать. И все мои глупые действия, чтобы привлечь его внимание, говорят об этом.
Не думала, что люди, прям, так могут сходить с ума.
Ника выписали на следующий день. Как только появилась такая возможность, когда мы остались наедине, я ему сразу все рассказала по поводу себя и Макса. Он смотрел на меня, как на дуру, мне кажется. Стыдно было до жути. Никогда более себя такой глупой не чувствовала. Да, и признаваться в том, что хотела привлечь его внимание таким образом, тоже не смела. Испанский стыд.
Ник слушал меня со странным выражением лица, то ли осуждая, то ли придумывая колкие ответы. А после просто прижал меня к себе, как тогда в больнице, обнял крепко и поцеловал в мою кудрявую макушку.
Так просто. По-доброму. Нежно.
Что не будет никаких колких шуток и оскорблений в мой адрес?
Сердце нежилось в его разгоряченных объятиях и с каждой секундой таяло.
«Ты нравишься ему…»
Вспомнились слова Макса.
И казалось, что с этого момента все будет по-другому, еще лучше.
И, да, так и было…
Пока не произошли события, о которых я даже в своих самых ужасных, страшных фантазиях не могла представить…
29
Ник
— Ну, что ты готова? — обратился я к Нике после завтрака. В последние дни она ездила со мной в школу, что не могло меня не радовать. Между нами состоялось долгожданное перемирие.
В школе тоже все было спокойно. С Максом у нас состоялся разговор, после которого мы также решили зарыть топор войны. С Никой они общались, но уже без всяких театральных представлений. Да, к тому же, он время долго не терял и уже начал мутить с девчонкой с параллельного класса.
— С Максом я понял, а вот что с Никой? Может, ты все же расскажешь, что между вами происходит? — Тим делал очередные попытки что-то для себя выяснить.
А что ему рассказывать
