Семья для чемпиона - Алекс Коваль
Она ходит по краю. По гребаной, мать его, грани моего терпения! Я оттесняю ее в угол. Сжимаю в кулак воротник кожаной куртки, нависая. Цежу сквозь стиснутые зубы, из последних сил сдерживая бушующую во мне ярость:
– Какого черта тебе от меня надо?
– Все просто, – улыбается эта сука белозубой улыбкой. – Деньги.
– Чего? – охреневаю вконец. – Ты совсем берега попутала?
– Я хочу деньги за свое молчание.
– А больше ничего не хочешь? Поскакала бы ты вприпрыжку по полям да на хрен, принцесса.
– Я могу устроить тебе проблемы.
– Это я могу устроить тебе большие проблемы. Послушай сюда, – встряхиваю девчонку за куртку, – мой тебе совет – держать свой язык за крепко стиснутыми зубами. То, что мы пару раз потрахались, не значит, что я не позволю себе на тебя обозлиться, поняла? Если хоть слово пикнешь, сотру в порошок, и каждый, самый задрипанный бизнесмен будет обходить тебя десятой дорогой, так что сытной и роскошной жизни тебе не видать, – разжимаю кулак, девчонка отшатывается. – И больше чтобы даже на глаза мне не попадалась. Увижу рядом с моей женой или сыном – пеняй на себя.
Не дожидаясь, когда хлопающая силиконовыми губами Анжелика соберет свое потрепанное испугом негодование в кучу, разворачиваюсь и ухожу. Дергано поправляя лацканы пиджака, проклинаю себя за тупость и недальновидность. Идиот.
– Ты об этом пожалеешь, Ремизов!
Уже, Анжела. Уже. Жалею, что связался в свое время. Ведь знал же! Знал, баран, что с этой стервой шутки плохи. Что эта сволочь с гнильцой. Так какого… Придурок.
В фойе, в изрядно поредевшей толпе, высматриваю макушки: светлую – Авы и русую – Димки. Нахожу. Делаю глубокий вдох. Дергаю головой, как пес, сбрасывая с себя остатки раздражения. Им знать о нашей стычке с Анжелой ни к чему. Лишние волнения.
Ерошу ладонью затылок и широким шагом иду к своей семье. Да, пусть и фиктивной. По хрену, честно говоря. Когда меня к ним тянет, это для меня перестает иметь какое-либо значение. А меня к ним тянет. К обоим.
Димка – классный пацан. Если я когда-то и мечтал иметь сына, то только такого. Ава воспитала его настоящим мужиком. Опорой, поддержкой, защитой. Не обозлилась и не выместила весь яд, предназначенный Гордею, на его ребенке. Хотя могла. А холила и лелеяла, вложив в сына по максимуму свою любовь и душу. И если я и не могу быть ему биологическим папашей, то хотя бы стать тем самым «мужским плечом», вливаясь в их тандем, могу. Могу и буду.
К Птичке же… ар-р-р, с этой женщиной у нас все пипец как сложно! Меня к ней тянет. Не только душевно, но и физически. Охренеть не встать как! Недели в пределах одной жилплощади мне хватило, чтобы закипеть. Смотреть на нее в антисексуальных пижамах, мешковатых штанах и бесформенных толстовках, в которых она предпочитает ходить по дому, и возбуждаться – это какое-то извращение. Но, мать его, это так! Я хочу ее любую. И если упаковывание в оверсайз – ее способ спрятать от меня заветные изгибы, она просчиталась. Мне по хрену, во что она одета. Я знаю, что там, под этой кучей тряпок. Да и глаза с губами не спрячешь. И то и другое – ее самые убийственно сексуальные части тела. Кто бы что ни думал, есть такие мужики, которые не на задницы и сиськи ведутся, а на улыбку и взгляд. И сейчас я хочу ее едва ли не в тысячи раз сильнее, чем при первой встрече.
Уже неделю я на сухпайке. Как последний лох! Но, что бы она там себе ни думала, я держусь. Закипаю, синею в определенных частях, закручиваясь бантиками от желания в причинных местах, но, стиснув зубы, держусь. Выжидаю правильный момент. Верю, что Ава сама сотрет между нами те самые рамки, в которые нас загнала. А она это сделает. Рано или поздно. Уверен. Терпение города берет.
Если после разговора у ювелирки я и бесился поначалу, то эта злость быстро сошла на нет. Она давно не была в отношениях. А я умею быть обаятельной сволочью…
– Привет, чемпион, – улыбаюсь заметившему меня Димке.
– О, здоро́во, Яр! Крутая была игра. Красиво вы их в третьем периоде дожали!
– Следующий ход за тобой. Когда там у вас матч с сибиряками?
– На неделе.
– Держи победный, – тяну кулак.
Димка отбивает пять своим кулаком:
– Принял.
– Привет, – перевожу взгляд на притихшую рядом с сыном очаровательную Аву в джерси с моей фамилией. Чистый секс!
– Здравствуй, Яр, – смущенно прячет светлую прядку за ушко.
Здравствуй?
Нет, Птичка, так не пойдет!
Долго не думаю. Тянусь и срываю с ее приоткрытых губ поцелуй, позволяя себе «выпить» ее удивленный вздох. Задерживаюсь на доли секунд дольше положенного. Отстраняюсь.
Заглядываю в глаза и пробегаю подушечкой большого пальца, очерчивая линию ее подбородка. Улыбаюсь:
– Спасибо, что пришла, Птичка.
– Спасибо, что позвал, чемпион.
– Все ведь не так страшно, правда?
– Ей понравилось, – хмыкает, сдавая мать, Димка. – Она уже согласна ходить на все домашние игры. Правда, родитель? Ты бы видел, как она переживала! Болела, кричала, ругалась, да в мою ма будто бес вселился, точно тебе говорю. Особенно когда вы с Широчевым сцепились, у-у-у! Хорошо, мы были высоко и у нее в руках не было клюшки, а то точно выскочила бы на лед и хорошенько его отмудохала.
– Димка! – шикает Ава. – Ну что ты такое говоришь?
– Правда? – хмыкаю я польщенно.
– Сложно не болеть, когда все вокруг в панике и на нервняке, – закатывает глаза Ава, миленько зардевшись. – Но да, было классно. Исключая те моменты, когда вы агритесь и ругаетесь. Такое мне не нравится. Совсем. Особенно когда ты, Ремизов, лезешь в драку, – смотрит на меня с упреком.
– Я не лез, – тяну лыбу во все тридцать два, – тебе показалось.
– Да что ты?
– Да! Он всю игру задирал Бессонова, поверь, тот олень заслужил хорошую взбучку.
– И чем это закончилось? Удалением аж на пять минут! Что хорошего принесло твое отсутствие команде?
– Да хотя бы то, что ты за меня волновалась. Не все же делать исключительно во благо клуба. Надо о своем ЧСВ подумать.
Ава вздыхает:
– Детский сад, Ярослав.
– Не переживай, всего первые сорок лет детства мужчины сложные. Еще три года, и потом со мной точно станет легче.
Димка хохочет. Обнимает мать за плечи и чмокает в щечку, выдавая:
– Какое счастье, что у тебя появился кто-то еще, кого ты можешь отчитывать. А то я все
