15 лет и 5 минут нового года (СИ) - Горышина Ольга

— Малина…

Вопрос или многоточие? Взгляд у Игоря длинный, а вот расстояние от коленки до дивана короткое. В мокром полотенце холодно. В его руках тепло.

— Я забыла взять халат…

И заодно — как дышать. Его губы обжигают. Острые от бастурмы? Или перчик подсунул разговор, или короткий душ успел все же перегреть тело? Или нервы связались в тугой клубок внизу живота. И распутать его удастся, только спутав руки и ноги…

Волосы у него недостаточно отрасли, чтобы схватить за вихры и отодрать от себя. Поэтому прижимаю его голову к груди и продавливаю диван тем местом, которым нельзя думать, если хочешь прослыть умным. Только к чему нам ум, когда от него ни у кого никогда не было счастья. Впрочем, у меня не было и ума… Игорь свел его на нет. И гордости, и твердости не было и нет, и всего того, что делает женщину женщиной вне постели. Вот он и общается со мной исключительно в подушках и под одеялом.

Я отвернулась к стене. Игорь тронул меня за плечо, но я не повернулась к нему.

— Мне казалось, тебе тоже хотелось… — тронул он губами мое голое плечо.

— Мне хотелось, чтобы ты хоть один раз приехал ко мне не за этим… — буркнула в подушку и замерла в надежде, что плечи не дрогнут и подушка по дурацкой привычке не станет мокрой.

Достаточно мокрой простыни. Она у нас всегда такая…

— Извини… Сказала бы нет, я бы отстал…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Сейчас или тогда?

— И тогда и сейчас. Ладно… Не хочешь говорить, не надо.

Диван скрипнул, Игорь улегся поудобней.

— Я никогда не была болтливой, — продолжала я говорить со стеной. Ну, смотрела на нее, а не на Игоря. — И мой мастер сказала, что есть два типа парикмахеров. Одни привлекают клиентов своей открытостью и возможностью разгрузиться психологически во время стрижки, таким даже особо мудрствовать с техникой не нужно. Другим, как я, необходимо быть суперкреативными…

— И какая креативность в парикмахерской эконом-класса… — услышала я смешок за сгорбленной спиной.

— Такая, Игорь… Я хоть немного понимаю людей, которые ко мне приходят… В дорогом салоне я просто потеряюсь…

— Отточишь креативность. Богатые клиенты делятся переживаниями со своими мопсиками, а от парикмахера им нужна красивая, а не больная голова. Им на психолога хватает, не переживай. Так что ты не там работаешь, не тех стрижешь. Я тебе всегда это говорил.

— Нет… Мне хорошо и так.

— В болоте?

— Понимай, как хочешь…

— Да я всю жизнь понимаю тебя, как хочу!

Я молчала. Игорь снова тронул меня за плечо. Я снова не повернулась к нему.

— Я помню, что ты говорила, хочу стричь, но не хочу обслуживать.

Я молчала. Я не поняла, был ли это вопрос.

— А если не самой обслуживать, а руками других? Самой только креативить?

— О чем ты, Игорь?

— Если тебе открыть свой салон? Твой Сассун сделал это на десять лет раньше.

— На какие шиши?

— На мои.

Пришлось повернуться. Глаза горят. Можно не включать свет. Я тронула его лоб. Игорь не отодвинулся — даже, кажется, сильнее вжался мне в ладонь.

— Температуры нет.

— Малина, я серьезно говорю. Давай откроем салон.

— Я тоже говорю с тобой серьезно. И я никогда не говорила тебе, что мечтаю открыть свой салон…

— А ты вообще никогда своими мечтами не делилась…

— Может, у меня никаких мечт…

— Мечтаний, — вставил Игорь, и мне захотелось дать ему щелбан или хотя бы за мочку дернуть, но я просто убрала руку себе под голову.

— Нет, — закончила собственную фразу. — Потому что я реалистка. Чтобы иметь свой салон, нужно дружить с клиентами, а я этого не умею…

— А как же я? Мы пятнадцать лет дружим…

— Игорь, ты только что сказал, что у тебя серьезное предложение! — почти огрызнулась я. — Так я серьезно объясняю тебе, что у меня нет очень важного умения для парикмахера да и вообще для любого человека — я не умею дружить. Я умею слушать, но это пассивное общение. Я могу понять, какую стрижку сделать клиенту, чтобы тот ушел счастливым, но я не психолог, не врачеватель душ…

— Напрасно так думаешь… Я уходил от тебя счастливым даже без новой стрижки… Не знал, что это сила твоего молчания…

— Дай мне уснуть!

Я снова отвернулась. Очень быстро, чтобы успеть закусить губу до того, как та начнет дрожать. Но этот козел не отстал — снова тронул за плечо, даже потряс.

— Я тебя обидел?

— Нет… Меня природа обидела… Я могу обсудить с клиентами стрижку Дженнифер Энистон. Она так и называется по имени ее героини в «Друзьях» — Рэйчел. Могу даже рассказать, как меня уламывали в лицее быть для нее моделью, и как я боялась реакции мамы даже на простую лесенку… Но это и все, на что я способна… Ну, могу про Грету рассказать… Я не умею общаться с людьми на должном уровне. Тут мало просто поболтать, тут надо в душу влезть, чтобы к тебе бежали не просто стричься, а поделиться важными новостями. Много тех, кто просто хорошо стрижет. Заходи в любую парикмахерскую…

— Ну и как ты с таким отношением к себе и к людям в профессии столько лет удержалась?

— Потому что я больше ничего делать не умею. Игорь, отстань от меня! — я скинула его руку. — У меня завтра тяжелый день…

— Мне уйти?

Я не повернулась к нему.

— Как хочешь…

Когда диван скрипнул, я перестала дышать. Чего нервничаю? Ну встанет, ну уйдет… В первый раз, что ли? Все равно утром так же темно, как и поздним вечером. Не встал, просто отвернулся и передвинулся на самый край, чтобы не мешать. Неужели сумеет проспать на боку? Я сумею… Диван не кровать, на нем можно выспаться только в обнимку… А так, только ночь пережить. Ночь вдвоем! Смех сквозь слезы…

— Ты знаешь, что ты повторяешься? — не смог он долго лежать на боку молча. — Хозяйка салона не обязана ни с кем дружить. Она обязана креативить. Ну, а стригут пусть те, у кого техника хорошая. Их все равно попросят заткнуться и подстричь клиента молча. Это другой уровень клиентуры. Не закрывайся в эконом-мирке, в котором ты не помещаешься со своим талантом.

— У меня нет таланта…

— У тебя мозгов нет, Малина. Но, судя по нашему шоу-бизнесу, мозги и креативность две вещи самоисключающиеся. Так что поищи другой отказ от моего предложения.

— Какого?

— Открыть общее дело.

— У меня встречное предложение: спи уже наконец!

26. "Дуракам не везет"

Утро наступило, когда это решил будильник — мой. Игорь никуда не спешил. Даже момент, когда еще можно было пожелать мне «доброе утро», как любовник, просопел в подушку. Явился на кухню, когда я уже достала из холодильника размоченный в кефире геркулес.

— Это полезно, — выдала я на его странный взгляд.

Тошнит — не смотри.

— Полное голодание еще полезнее, разве нет? Для бюджета особенно.

— Не скажи, — заявила я зло. — Из строгой экономии иногда рождаются целые тренды. Очень дорогие. Знаешь, как появился балаяж? А очень просто, из-за кризиса восьмого года женщины не могли позволить себе подкрашивать корни с прежней регулярностью. Волосы отрасли и оказалось, что темные корни не то, что не плохо, а даже где-то красиво. И это стало дорогим трендом, очень дорогим. Всякие там йогурты с живыми культурами продают втридорога, а это на самом деле простой кефир и простой геркулес … Дешево и сердито, но не тренд, поэтому не популярно.

— А длинные волосы — это красота или… Экономия на парикмахере?

Я понимала, что он шутит, но… Но ответила серьезно, размешивая в пиале свой завтрак:

— Раньше считалось, что в длинных волосах сосредоточено женское очарование…

— Ну, ты его не потеряла со стрижкой, если мы возвращаемся к ночному разговору…

— Я потеряла другое — мозги. В Лондонском Бедламе, это сумасшедший дом, если не в курсе, пациенток первым делом стригли.

— Ну, чтобы на волосах не повесились, наверное…

— Чтобы продать их волосы… И многие бедняки так делали. Чтобы продать или потому что владельцы бизнесов считали, что волосы женщинам в мастерских мешают работать. Поэтому между короткими волосами и бедностью всю жизнь стоял знак равенства. Сейчас же все с точностью до наоборот: чем чаще на стрижку бегаешь, тем ты круче… Еще и на самую модную. Теперь, знаешь ли, только длинные волосы способны подарить женщине индивидуальность. Все, как в двадцатые годы прошлого века. Как только актрисам в кино подстригли волосы в каре, так даже в захолустьях бабы почикали себя под подбородок, стоя дома перед зеркалом.