Не рычите, маэстро, или счастье для Льва (СИ) - Тур Тереза

- Может, я успею смотаться в Питер с утра? – Лева потер лоб, пытаясь унять гул в голове. - Сегодня. Если выехать самым ранним «Сапсаном»… То…

- Ты упадешь где-нибудь на выступлении. Надо спать, хотя бы часов пять. Ты же сам знаешь, - нахмурился Сергей.

- Знаю.

Осталось понять, что с Ирой.

***

Ира пыталась понять, что с ней происходит.

Она четко понимала, что не злится на Леву. Что он тут вообще не при чем. И что явление его мамы было всяко без согласования с ним.

Что слова, гадкие, сказанные с целью ее унизить, вывести на скандал их беседу (вопрос остается – зачем) – это же неправда. И не имеют ни к ней, ни к ее мужчине никакого отношения.

Все это она проговаривала себе уже по сотому кругу, убеждая, уговаривая, злясь. На себя. Да. Уже и злясь.

Но успокоиться не могла.

Слишком зацепило. Слишком кольнуло – где-то там, глубоко. Слишком, наверное, нежными и хрупкими были их чувства, чтобы вот так по ним.

Может быть, просто поехать к Леве? Ничего не объясняя, рухнуть, как снег на голову, обнять, прижаться. Услышать его голос, почувствовать, как он прижимается губами к макушке. Просто расплакаться в его объятиях, почувствовать, как из груди слезами вымываются осколки злых слов…

Но… У Левы – туча дел. До Нового года осталось совсем немного. А до его приезда в Питер – еще меньше. И какое право она имеет ехать и мешать ему работать.  К тому же всяко придется объяснять, что случилось. А она не хочет. Потому что сдавать его маму и быть причиной семейных ссор. Инициировать эти самые ссоры. Нет.

Надо просто взять себя в руки, прекратить плакать и изводить себя. Изводить окружающих кислой миной.

Успокоиться.

- Да, Лева. Нет, со мной все в порядке.

…

Телефон зазвонил снова.

Больше всего хотелось вмазать им об стену. Да что – сговорились все что ли?! Сошли с ума под Новый годом стараясь запихнуть хоть еще один выход квартета. И до чего дошли – а давайте одна пара поедет в одно место, а другая – в другое. Какая вам разница. Да и нашим клиентам под новый год особо тоже никакой. Засветитесь. Люди хотят.

Ну, что делать, если все возжаждали. И все решили позвонить сегодня. Как апокалипсиса ждут, право слово, а не Нового года. А перед полным армагедонцем все резко решили насладиться хорошими голосами.

- И вообще, - раздраженно проговорил особо умный, с которым Лева говорил последним, - пора записать уже фанеру – и не выеживаться.

Лев не говорит матом! Он не думает матом. И он не кидается телефоном в стену. Просто отвечает: «Нет». И спокойно собирается в Питер. Успевает. Успевает купить самый главный подарок, потому что для Саши уже все доставили. Как хорошо, что есть Интернет. И там можно скупить магазин игрушек для сына, какую-то прелесть для собаки и роскошный палантин для Антонины Георгиевны. Тааак. Он успевает. Успевает, сказал! Не психует. И вперед – на «Сапсан». Еще не забыть концертный смокинг и туфли. А вот за ними пришлось возвращаться.

Телефон упорно не замолкал. Все-таки Лева посмотрел на номер. Да что ж такое.

- Да, - обреченно проговорил он.

- Лева, выручайте, а.

- Что случилось?

Вот этого человека, когда-то, на заре юности и безвестности, выручившего их, просто послать он не мог.

- У меня боец на более чем серьезном корпорате должен был работать.

- И что?

- Лежит, мать его.

- Заболел что ли?

- Пьяный он. В дымину. В запое.

- Слушай, - Лева рассмеялся, вспоминая Питер. – Подымите, поставьте к микрофону, пусть работает.

- Он только матом в этом состоянии всех кроет. Не все же – как ты. Сначала отработал, потому упал.

- Я – талант, - скромно, со знанием дела сообщил Лева.

- Ты гений. Выручи, а. У вас ведь нет сегодня ничего.

- И откуда ты все знаешь?

- Работа такая. Лева. Прошу.

- Мы в Питер уезжаем.

- Слушай, а у нас что – в Питере за корпоративы платят больше? Нет, смотря кто, конечно. Но я б на столицу поставил.

- Мы не корпоратив работаем. Мы в университет.

- Учиться? Нет, Лев, вас же только портить.

- Перестань.

- Лева. Бесплатно что ли?

И такой ужас в голосе.

- Я опаздываю, прости.

- Твои дамы до добра тебя не доведут, Лева. И ты напрасно думаешь, что заценят твои самопожертвования. Во сколько у вас там начало?

- В три. Блин, я опаздываю!

- У нас – в полночь.

- У меня другие планы на эту полночь, - улыбнулся Лева. – Прости.

- А это правда, что ты ей в хрущевку концертный рояль припер. Сам с сотоварищами затаскивал и стену проломил?

- Да иди ты, - восхитился Лева. Какая у людей все-таки фантазия. Восторг же.

Выскочить из дома. Прыгнуть за руль. Забыть на сегодня, что по всей Москве камеры – и придут штрафы. Нет, они все равно придут – это такая народная примета под Новый год. Как и хрип вместо голоса первого января.

А вот если бы кто из знакомых увидел Леву в ювелирном магазине, то пришел бы к выводу, что ни на одной репетиции, ни на одном прогоне музыкант тираном не был. Ни разу в жизни вообще. Потому что он выбирал кольцо для Ирины. И хотя он объяснил накануне, что он хочет и ему обещали помочь. Но… ему все не нравилось. Слишком большой камень, не тот оттенок, не то впечатление. Слишком маленькое. Нет, не изящное.

Он хотел изумруд. Сам не понимал, почему. Не что-то холодное и строгое, типа бриллиантов или сапфира с топазами. Нет. Летний, яркий, травяного оттенка. И нужного размера. Который он узнал у Антонины Георгиевны, спасибо ей большое.

- Вот!

Строгое, лаконичное кольцо. Но такого оттенка изумруд. Оно. Он представил, как надевает его на пальчик Ирине, как склоняется над ее рукой, чтобы коснуться губами, как чувствует ее трепет, который передается ему. Как бешено бьется жилка на руке под его пальцами, как они оба вспыхивают и мгновенно сходят с ума…

Да!

В смысле, спокойнее. До встречи еще несколько часов и несколько сотен километров, которые дико его бесили.

А теперь – бежать. Странно, что ему еще никто не позвонил. Выскочил на улицу. И понял, что машины нет.

- Да что же такое! – он с укором посмотрел на белесое небо, обещавшее снег.

Разбираться с машиной времени не было, еще не хватало опоздать на поезд. Полез в карман за телефоном. Его там не было. Тоже не было. Что ж за день такой!

Зарычал в полный голос, испугав какую-то женщину с коляской.

- Простите. Ради бога, простите. – И всем своим видом изобразив раскаяние, Лева кинулся в магазин. Обратно.

Продавщица, которой он вынес весь мозг и которая проявила просто чудеса профессионализма, вздрогнула, увидев его снова. Но быстро сложила лицо в профессиональную приветливость.

- Я могу вам чем-то помочь?

- Можете, - выдохнул Лев. – Мне нужен телефон. Пожалуйста. Быстрее. И вызовите мне такси.

Скорее, скорее, скорее!

Вот он, Питер. Вот он – пронизывающий ветер. Такого, похоже, нигде больше не бывает. По крайней мере, даже во Владивостоке он мерз меньше. Вот он – дождь стеной. Добро пожаловать в предновогодние реалии Северной столицы.

Пробки, снова пробки. Что же – город не понимает, насколько он торопится. Обнять, утешить. Найти в ней себя. И замереть, не дыша то счастья. И он не будет психовать. Он будет спокоен. Доедут же они когда-нибудь!

- Университет, - сообщил шофер, прижимаясь к обочине. – Прибыли.

Лева рванул вперед, не дожидаясь парней, которые молчали всю дорогу, стараясь не обращать на себя никакого внимания, особенно, когда Олег сообщил новость о том, что машину, похоже все-таки угнали. Осталось только понять, где ему поймать Ирину. С учетом того, что телефон остался дома.

- Где актовый зал? - Лева прямо на выходе из машины поймал какую-то студентку, буквально за рукав.

- Ой, а вы же из «Крещендо»! – засияли глаза девчонки. – Как круто! Вы сегодня у нас будете петь? Вы не представляете, какой бой за проходки в актовый зал. А никто не хотел сначала идти на это занудство. А как узнали. Оооо.