Эбби Дрейк - Милые женушки
Лорен не сводила глаз с машины. Кто же это мог быть? Из своего окна с высоты птичьего полета она узнала этот автомобиль – огромный «мерседес», такой же, как и множество других в Нью-Фоллсе. Но те, другие, черные, а этот серебристый. Серебристый, как у Рэндалла Хэйнза.
Это что, Рэндалл?
Если так, то куда он собрался?
Уже почти полночь.
Может, стоит позвонить Хэйнзам и узнать, все ли в порядке?
Глава 20
Это была ночь накануне химиотерапии, и Бриджет колесила по дорогам Нью-Фоллса. Она дождалась, пока Рэндалл и Эйми крепко уснут, выбралась из дома и прокралась в гараж. Бриджет включила заднюю передачу на «Эс-600» Рэндалла и выкатила машину на подъездную аллею, не включая двигателя или даже фар. И вот теперь она ехала к Дане, чтобы потом с ней вдвоем пробраться в город и отыскать своего любовника, точнее, мужчину, с которым когда-то спала и занималась любовью, а теперь мечтала о том, чтобы он стал ее любовником.
«Боже, – подумала она, – какая же я жалкая!». Дана ждала у своей подъездной аллеи, закутанная в длинное красное пальто, потому что в последнее время стала такой любительницей животных, что теперь ни за что не надела бы меха, хотя по какой-то непонятной причине находила возможным облачаться в такое убожество. Как это раздражало Кэролайн! Не говоря уже о местном меховщике, который все еще вел свою бойкую торговлю в Нью-Фоллсе.
– Кстати, насчет заметной машины, – сказала Бриджет, когда Дана села. – Твое пальто видно отсюда и до Лонг-Айленда.
– Холодно. Полночь.
– Мы сделаем остановку и попьем кофе. – Она молчала, пока Дана пристегивала свой ремень безопасности. – Спасибо, что ты согласилась. Ты настоящий ДРУГ.
Дана закатила глаза:
– Ну, я не могла отпустить тебя одну, еще попала бы в неприятности. А друзей у меня тут и так много.
По дороге к Верхнему Ист-Сайду Дана рассказала Бриджет про киллера Кэролайн и страховку, которая так неожиданно свалилась на Китти. (Лорен и Винсента обсуждать не стали – это уже не новость). Потом Дана рассказала ей, что Сэм считает по поводу разорванной помолвки Хлои, а Бриджет рассказала ей, что считает Лорен. Только когда они въехали на Франклин-Делано-Рузвельт-драйв, Бриджет раскрыла конечный пункт их маршрута.
– Мы едем в «Пьерр», – сказала она, допивая остатки своего кофе из «Данкин донатс», который успел остыть за эту сорокаминутную поездку. – Я должна повидаться со своим первым мужем.
Несмотря на позднюю ночь, мимо них пролетали машины. Бриджет всегда удивляло, сколько людей здесь, в Штатах, всегда куда-то едут, и днем и ночью.
– Я не знала, что у тебя был первый муж.
– Non, – ответила Бриджет. – Никто не знает. Даже Рэндалл.
– Ты уверена, что хочешь сделать это? – спросила Дана после того, как парковщик сел в «мерседес» и они вошли в холл.
– Я должна увидеть его в последний раз, – ответила Бриджет. – Я хочу сказать ему о раке сама. – Она уже рассказала Дане, что они с Люком любили друг друга с детства, что они слишком рано поженились, что они развелись. Она не стала говорить ей об Алене (произнести его имя ей было слишком трудно) и что она до сих пор любит Люка, что никогда и не переставала его любить, все эти годы (хотя Дана вполне могла бы догадаться об этом сама). Когда они подошли к ресепшну, Бриджет сказала:
– Люк – это моя последняя связующая ниточка с домом. Я уверена, ты понимаешь, что это значит.
Дана ответила, что не совсем, разве что только то, что у ее подруг жизнь куда интереснее, чем у нее. Появился консьерж.
– Мсье Лабрекю, – сказала Бриджет, – мсье Люк Лабрекю.
– Одну минуту.
Бриджет стучала ногой в ритм пальцам служащего, летающим по клавиатуре компьютера. Дана все еще куталась в свое пальто, словно сейчас январь, а Нью-Йорк – это Фэрбенкс. Вместе они походили на двух испорченных домохозяек, занимающихся какими-то темными делишками.
– Я позвоню ему, – наконец сказал консьерж.
Бриджет держала новую сумочку «Коба» в одной руке, другой взяла Дану под руку. Она надеялась, что та не догадается, что Бриджет задерживает дыхание, чтобы не показать своего волнения.
Служащий повернул голову и сказал два слова в трубку, затем еще.
Они ждали.
Он снова заговорил.
Потом консьерж вернулся и, чуть улыбаясь, сказал:
– Мистер Лабрекю через секунду спустится. Бар «Пьерр» закрывается в час, не могли бы вы подождать в холле?
– Бриджет.
Звук его голоса – звук его голоса, который снова зовет ее по имени, – вызвал слезы в ее глазах.
– Люк! – воскликнула она в ответ. С той осени, когда они виделись в последний раз, прошло несколько лет. Он был худым, постаревшим, но и сейчас – как тогда – она все еще видела в нем мальчика, который объезжал белых лошадей вместе с ее отцом, который сплел венок из цветов для нее в тот день, когда они поженились, который гордо держал их сына в тот день, когда он родился.
Люк.
Он всегда производил впечатление счастливого лучезарного мальчугана, который прекрасно мог бы обойтись и без инвалидной коляски.
Бриджет мельком заметила, как Дана побледнела. «Да, – подумала она, – я забыла сказать про коляску».
– Это моя подруга Дана Фултон.
Дана поздоровалась, а потом вежливо извинилась и перешла в другой конец холла с ложным окном, где села так, чтобы до нее не долетали звуки их разговора, потому что она была настоящим другом.
– Бриджет, – сказал Люк, подкатившись к ней. – Зачем ты пришла? Все в порядке? Уже так поздно.
Он был так близко от нее, его тепло, и его существо, и его тело, которое она когда-то так любила, что слезы никак не могли остановиться.
– Пойдем, – сказал он, – asseyez-vous.[29]
Бриджет пошла за ним как всегда. Люк привел ее к стулу, который стоял в плохо освещаемом углу. Она села.
Он коснулся ее руки.
– Mon dieu! Что случилось?
– Mon coeur,[30] – сказала Бриджет, касаясь своей груди. – Оно разбивается каждый раз, когда я вижу тебя. Je suis desole.[31]
Люк прильнул к ней, Бриджет прильнула к нему. Он обнял ее, она тихо заплакала.
– Ты прекрасно выглядишь, cherie. – Затем он отпрянул. – Но все же ты… печальна.
– Non, не печальна, – сказала она. – Я рада видеть тебя. Я всегда буду радоваться, видя тебя.
Он коснулся ее щеки.
– Я собирался позвонить тебе завтра, когда закончу здесь свои дела. Почему ты приехала сегодня?
– Нам надо поговорить, – сказала Бриджет. – Эйми не собирается возвращаться в школу во Францию. Я боюсь, что больше никогда не увижу тебя снова.
– Она говорила мне о своих планах, – сказал он, понижая голос. – Это к лучшему. Твой дом здесь, Бриджет. Он здесь уже много лет.
