Эбби Дрейк - Милые женушки
– Она говорила мне о своих планах, – сказал он, понижая голос. – Это к лучшему. Твой дом здесь, Бриджет. Он здесь уже много лет.
– Мой дом рядом с тобой, Люк.
– Non.
– Je t'aime,[32] – сказала она. Пальцем он коснулся своих губ.
– Non, – сказал Люк. – Ничего не выйдет. У меня теперь другая жизнь. Я люблю свою жену.
Бриджет снова настигло то чувство, которое она ощутила, когда умер Ален. Оно рождается в горле и похоже на мягкий маленький пузырь, «ком», как говорят, хотя на самом деле там ничего нет. Что бы это ни было, это снова оказалось у нее в горле и начало подвигаться к ее голове и к ее сердцу.
«Я люблю свою жену». Разве можно выразиться четче?
– Но… – сказала она, – но у меня рак.
Люк моргнул.
– Что?
Бриджет не ответила, что, конечно, грубо, но он отверг ее, так что разве это важно?
– Бриджет, – сказал Люк, касаясь ее руки. – Все настолько плохо? Это правда?
Слезы в ее глазах высохли, ее боль уменьшилась.
– Завтра я начинаю курс химиотерапии. Я только хотела, чтобы ты знал. На всякий случай. Потому что если я не выживу, будет кому положить цветы на могилы моей семьи, на могилу нашего сына.
Затем она поднялась.
– Бриджет, – сказал он, – non. Се n’ est pas possible.[33]
– Oui, – сказала она, а затем повернулась, чтобы найти Дану. Слово «рак» определенно привлекло его внимание, но почему-то это его внимание не обрадовало ее, совсем не обрадовало. Бриджет хотела его любви, ей не нужна его жалость.
– Значит, вот почему?
– Почему? – спросила она. – Что – почему?
– Вот почему этот человек приходил к нам домой, задавал вопросы? Докучал моей жене? Докучал моей дочери?
Бриджет оставалась спокойной, совершенно спокойной.
– Человек? – спросила она. – Какой человек? Какие вопросы?
– Он спрашивал о тебе. О твоей молодости. Это имеет какое-то отношение к твоей болезни?
Бриджет ощутила, как ее накрывает волна трепета. Она была холодная и сырая, и дрожь пробежала по всему ее телу. Она глотнула воздух.
– Тебе надо было мне позвонить, – сказала она.
– Мне жаль.
Жаль? Бриджет сомневалась, что ему жаль. Он скорее беспокоился о них – своей жене, своей дочери. Она закрыла глаза.
– Как выглядел этот человек?
– Это было месяц назад. Может, больше. Он американец.
– Старый? Молодой?
– Он был в одной из этих глупых бейсбольных кепок, которые обожают американцы. Не знаю, какой команды. Но у него седые волосы. И родинка. Да. У него родинка вот тут. – Люк указал на место на щеке рядом с носом. – Этот американец напугал мою дочь. Я предупредил его, чтобы он не возвращался.
Бриджет еще плотнее закуталась в пальто.
– Если он снова придет, передай ему, что я просила связаться со мной. – Затем она спрятала свою гордость и свои эмоции, сказала: – Au revoir,[34] – и пошла искать Дану.
– Все эти годы я думала, что любила его, – сказала Бриджет, когда они снова были в серебристом «мерседесе», направляясь на север.
– Но ты оставалась здесь с Рэндаллом?
– Я попыталась вернуть все, но у Люка были другие планы.
– Мне жаль, – посочувствовала Дана.
– Это моя вина. Он значил для меня все, а я сама бросила его.
– Может быть, вам не суждено было быть вместе. Может быть, вы оба должны были найти других людей.
– Может быть, – согласилась Бриджет, и всю оставшуюся дорогу до Нью-Фоллс они проехали в молчании, ее любовь и ее мысли сплелись вместе, как кусты в топях дома в Провансе.
Глава 21
– Представить не могу, куда она ездила, – шептала Лорен Кэролайн на следующий день, разливая лимонад в клубе. – Я звонила им домой. Разбудила Рэндалла. Он поблагодарил меня за звонок, но сказал, что все в порядке.
– И что ты сделала?
– Я забеспокоилась, Кэролайн. С момента убийства Винсента этот город накрыла какая-то пелена. Я тайком вышла из дома. Приехала к дому Бриджет и Рэндалла. Света в окнах не было, никто никого не ждал. – Она хотела пробраться в гараж и посмотреть, на месте ли оба «мерседеса». Но у Рэндалла может быть охранная система, и как бы она объяснила, если бы посреди ночи завыла сирена?
Кэролайн покачала головой:
– Бриджет ведет себя как-то странно, это точно.
Лорен кивнула, обрадованная тем, что этот обед начался на такой мелодичной ноте. Ничто не может отвлечь от собственных проблем лучше, чем проблемы друзей.
– Теперь, – сказала она так осторожно, как только умела, – расскажи мне о Хлое. Это ведь не навсегда?
– Разрыв? Нет, насколько я знаю. Если она не выйдет замуж, что она будет делать?
– А какая у нее была специализация в колледже?
– Я не помню. Это было не важно, потому что она ведь встретила Ли.
Они играли со своими бокалами, словно там было вино.
– Подумаешь – он ей изменял. Было время, когда к таким вещам относились бережнее. А теперь все стараются показать, что они счастливы. Не важно, что там на самом деле.
– Или кто, – сказала Лорен, размышляя о том, как часто она думала о Бобе в пылу постельных страстей в «Хелмсли». – Кэролайн, – продолжила Лорен, – я могу чем-нибудь помочь?
Кэролайн выглянула из просторных окон и посмотрела на первую лунку.
– Ну, если Джек не уговорит его изменить свое решение, кому-то придется возвращать все подарки, которые прислали на помолвку. У меня духу не хватит.
К счастью, большинство магазинов высшего класса теперь присылали только открытки, а не подарки; оно и к лучшему – можно было избежать одинаковых или нежелательных подарков или вот таких ситуаций. Лорен помогла Дори сплавить триста подарков, так что она хорошо знала эту систему.
– Считай, что уже все сделано, – сказала Лорен. – Но давай все же молиться, чтобы Джеку удалось выправить ситуацию.
– Спасибо, – кивнула Кэролайн, и ее янтарные глаза потухли, обнажив унижение, чувство, которое она испытывала так редко. – Значит, у меня есть хотя бы один друг, на которого можно положиться.
Наступила тишина. Кэролайн хмурилась, Лорен думала о Дане и Бриджет. Было бы неплохо, если бы они помогли вернуть подарки, если бы они скоро устали помогать Китти, если бы жизнь могла вернуться в прежнее русло, когда единственно важными вещами были шопинг и ленч.
И тогда на входе в клуб случилось что-то непонятное.
– Она обедает, – настаивал метрдотель, повышая голос и возражая кому-то.
Помощник Боба, подносивший мячи, оттолкнул его и ворвался в обеденный зал, оставляя след от запрещенных шипов на прекрасно натертом полу из твердой древесины. Только спустя мгновение Лорен поняла, что спешит он так к ней.
– Миссис Халлидей! – кричал человек. – Ваша дочь сказала, что вы здесь! Мистер Халлидей упал на седьмой метке! «Скорая» уже едет!
