Луанн Райс - Тихая гавань
— Идем строго на восток, — крикнула Элли.
— Умница, Эл.
— Нам еще долго?
Куинн мрачно вздохнула. Она что думает, это легкая прогулка? Свистел ветер. Он оборвал кливер, и парус хлопал о мачту. Если бы она знала, что погода так испортится, ни за что бы не вышла в море.
Куинн поглядела по сторонам — пыталась понять, далеко ли они отошли. Ориент-Пойнт — он был справа — они прошли час назад. Слева остались залив Силвер и Нью-Лондон. А земля впереди — это, должно быть, Рыбачий остров.
— Это Мартины Виноградники? — спросила Элли.
— Нет, Рыбачий.
— Давай причалим здесь, — взмолилась Элли. — Переждем шторм и пойдем дальше.
Куинн держала румпель так крепко, что сводило пальцы. В лицо хлестал дождь. Предложение Элли было дельным, но, если они сделают остановку, взрослые их найдут и отправят домой. И тогда уж с них глаз не спустят и второго такого шанса не представится.
— А как же наше дело? — сказала Куинн, утирая лицо.
— Ты про деньги, которые надо отдать тому человеку?
— Ну да. За маму и папу.
Элли на несколько секунд задумалась.
— Ну ладно, — сказала она наконец. — Поплыли дальше.
Зачем ты их взял? Ты нас погубил… В порывах ветра Куинн слышала мамин голос.
— Нас никто не погубит, мамочка, — произнесла она вслух.
Она твердо знала: ее обязанность — исправить ошибки своей семьи.
Дана, встав на цыпочки, нащупала на верхней полке шкатулку. Шкатулка была заперта на крохотный замочек, и ключ, который Дана носила на шее, к нему подошел. Она открыла крышку и вскрикнула. Внутри лежал медальон Лили.
Дана сжала медальон в кулаке. Это был довольно тяжелый серебряный овал с узором ручной работы. Дана отнесла его в комнату сестры, чтобы разглядеть при дневном свете.
Она присела на краешек кровати и трясущимися руками открыла запор. Медальон раскрылся как книжка, и на колени Даны упал еще один ключик, совсем крохотный. У Даны застучало в висках.
В правой части медальона была фотография Лили и девочек в саду. Девчонки в рабочих перчатках взяли мамины грабли и совок, Лили руку с книгой положила на плечо Куинн, а вторую, державшую авторучку, на плечо Элли. Слева был другой снимок: Дана с Лили смотрят друг на друга, и глаза обеих светятся любовью. У Даны заныло сердце — никогда больше не испытать ей такой любви.
Она взглянула на фото повнимательнее и заметила, что на шее у Лили висят этот медальон, а рядом с ним — золотой ключик. Приглядевшись к снимку Лили и девочек, Дана поняла, что за книга у Лили в руке. Это был ее детский дневник в бордовом переплете.
В окно бил дождь, порывы ветра трепали тент, натянутый во дворе. Ну какое это теперь имеет значение? Они нашли потонувшую лодку, убедились в том, что произошла авария. Коробка с деньгами явно как-то связана с махинациями в «Сан-Центре», но к семье это никакого отношения не имеет.
Медальон жег ей ладонь. Она смотрела на снимки и вдруг почему-то перевела взгляд на шар, стоявший на ночном столике Лили. Дана взяла его в руки, встряхнула, и крохотные рыбешки закружились вокруг русалки. Шар был куплен в магазинчике мисс Элис приблизительно в то же время, что и медальон.
«А вы знаете, что русалки существуют на самом деле, — сказала им тогда старая леди. — Они плетут сети из лунных лучей, они снимают с неба звезды. Если вам понадобится их помощь, достаточно только их позвать. Произнести: „Ты, русалка, мне скажи…“»
— «Как девчонке жизнь прожить?» — закончила вслух Дана.
И словно вернулась в прошлое. Где Лили прятала свои дневники? Под матрасом, в шкафу за книгами, на чердаке. Все эти места Дана находила, и Лили об этом знала. Но был еще последний тайник Лили — она его сделала в тот год, когда они обе поступили в школу искусств. О том, что Дана обнаружила и это место, Лили известно не было.
Найдя золотой ключик, Дана часто задавалась вопросом: а куда же взрослая Лили стала бы прятать дневник? И только одно не пришло ей в голову. Последнее место было идеальным, а идеала не превзойти.
Нет, надо было раньше посоветоваться с русалкой, думала Дана, быстро спускаясь по лестнице. В кулаке у нее был зажат второй ключик.
Катер береговой охраны избороздил весь пролив с юга на север. Сэм стоял на палубе и смотрел в бинокль на Охотничью мель. При мысли о двух маленьких девочках на крохотной парусной лодке ему становилось по-настоящему страшно.
Капитан замедлил ход, и Сэм похолодел. Он решил, что капитан разглядел в волнах обломки лодки.
— Что он делает? — спросил Сэм.
— Идет назад, — сказал Том Хэнли.
— Но они должны быть где-то здесь!
— Тогда бы мы их обязательно увидели. Может, они решили укрыться в одной из бухт? Надо пройти вдоль берега, поискать их там.
Дана не надела ни плаща, ни шляпы, даже лопаты не прихватила. Зажав ключик в зубах, она встала на четвереньки и принялась руками разрывать грядку с травами.
Травы Лили рассадила в строгом порядке: на севере шалфей — символ мудрости, на западе тимьян, символ долголетия, в память об отце и всех умерших родственниках на юге росла лаванда, а на востоке травы любви — розмарин и мята.
Травы источали таинственный, дурманящий аромат, который смешивался с запахом влажной земли. Много лет назад она видела, как Лили ночью пробралась к грядке с травами с дневником в руке. И сразу догадалась: Лили решила закопать его там.
И теперь это была последняя надежда Даны. То ли Лили, то ли русалка, то ли обе вместе послали Дану искать под дождем дневник. И найти правду.
Но дневника не было. Дана изрыла все вокруг. По лицу Даны текли струи дождя. И вдруг взгляд ее упал на латунный диск солнечных часов, врытых в землю посреди грядки.
Дана потянула за центральный штырь, и диск легко вышел из бетонного основания. Под ним и лежал дневник Лили.
Дана схватила его, прижала к груди, и по щекам потекли, смешиваясь с дождинками, слезы.
— Я нашла его, Лили! И девочек найду!
Она помчалась в дом, вверх по лестнице. В спальне Лили она плотно прикрыла дверь и села на кровать. Дрожащими пальцами она вставила ключ в замок, и дневник распахнулся. Дана принялась читать.
Здравствуй, новый дневник! Ты последний в ряду многих, но я тебя уже люблю. Приготовься выслушать все, и плохое, и хорошее. Стоит мне записать все, что меня мучает, и на душе становится легче. Так я избавляю от груза своих переживаний самых дорогих и близких мне людей.
Очень не люблю кричать на мужа и на дочек. Но идеальных людей нет. Когда Майк бывает резок с Куинн или недостаточно терпелив с Элли, я ужасно на него злюсь. Впрочем, такое случается нечасто. Он замечательный отец. И мне очень повезло в жизни.
