Луанн Райс - Тихая гавань

Дана схватила дождевик и села ждать, когда он приедет и отвезет ее к парому.

На ноги поставили береговую охрану Ньюпорта, Вудс-Хоула и Менемши, и Дана пыталась убедить себя, что девочек обязательно спасут. Уж если Лили и русалки завели их так далеко, не бросят же они их теперь.

— Я безумно волнуюсь, — сказала Марта. — Ты уверена, что они плывут в Виноградники?

— Абсолютно.

— А вы с Сэмом отправляетесь на паром? Он что, до сих пор ходит?

— Да.

Марта недоверчиво покачала головой. Ну ладно, может, и правда ходит. А Дане казалось, что она действует не совсем по собственной воле, а лишь выполняет приказы сестры. Она поцеловала мать и выбежала из дома.

Сэм уже завел мотор. Дождь заливал ветровое стекло, но он ехал быстро и аккуратно.

— Откуда ты знаешь? — спросил он, когда они свернули на автостраду.

— Что они отправились в Мартины Виноградники? Мне Лили сказала. Правда, сказала. Понимаю, это звучит дико, но она показала мне, где искать ответ. А когда я его нашла, она посоветовала, что делать дальше.

— Я тебе верю.

— Почему? Я сама себе верю с трудом.

Сэм Тревор был человеком рассудительным. И все же легко согласился с самым невероятным.

— Я изучаю дельфинов, — сказал он. — Они общаются друг с другом очень замысловатым способом. Мы, люди, пока что его до конца не поняли. Они плавают рядом и одним взмахом хвоста сообщают, где есть пища, где подстерегает опасность, даже в любви признаются. Они поддерживают связь и на большом расстоянии, когда не видят друг друга. — Он взял Дану за руку. — Лили все время с тобой общалась.

— Откуда ты это знаешь, Сэм?

— Потому что я сам иногда слышу отца. Он говорит мне, что я молодец, что иду по верному пути. У него легкий ирландский акцент, и слышу я его обычно по ночам, когда я один на яхте.

Шторм разыгрался нешуточный. Элли следила за компасом, а Куинн изо всех сил старалась держать румпель ровно. У нее устали руки, и видимость была никудышная.

— Где мы? — прокричала Элли.

— Почти у цели!

На самом деле Куинн понятия не имела, где они находятся. Дождь лил как из ведра, и разглядеть что-либо было невозможно. Ветер рвал паруса. Куинн с трудом перебарывала страх.

— Ой, Куинн! — завизжала Элли, когда лодку накрыло огромной волной.

— Элли, держись!

Ладони у Куинн горели. Она натерла их до волдырей, и волдыри начинали лопаться. Деревянная рукоятка румпеля стала скользкой от дождя и крови.

Следующая волна появилась непонятно откуда. Куинн отслеживала их все, но эта ударила им в лоб. «Русалка» заскрипела и повалилась на бок.

— Кимба! — закричала Элли.

— Эл, держись, — велела Куинн.

— Он упал, — зарыдала Элли, кидаясь в волну. — Он упал за борт.

— Эл, оставайся на месте!

— Куинн, спаси его, ну, пожалуйста!

— Я вижу только то, что ждет нас впереди, — сказал Пол. — Теплая одежда, хороший бифштекс и мартини в «Черной жемчужине».

— Я серьезно. Я, кажется, видел, как перевернулась лодка.

— Наверное, это какой-нибудь идиот серфингист ловит волну. Давай посмотрим, может, он опять покажется.

Мужчины молча вглядывались в бушующее море. Дождь бил в лицо, волны вздымались одна за другой. Оба были опытными моряками и за себя не беспокоились. Но они проголодались и хотели поскорее добраться до Ньюпорта.

— Да нет, показалось, — сказал Твигг. — Процентов девяносто вероятности, что показалось.

— Девяносто?

— Да, черт возьми.

— Тогда придется проверить.

— Держись, Элли! — крикнула Куинн, когда на них пошла очередная волна.

Она обрушилась ей на голову, в рот залилась соленая вода. Но Куинн изо всех сил цеплялась за перевернутую лодку. Элли была рядом — она одинаково крепко держалась и за Кимбу, и за лодку. Пока они видели друг друга, им было спокойнее. Но когда волны захлестывали их, Куинн охватывала паника.

— Куинн, ты тут?

— Тут…

Сестры все время переговаривались. Вода была теплая, но волны — слишком сильными. Так им долго не продержаться. Куинн цепенела от ужаса.

Под мышкой она зажала жестяную коробку. Волны пытались выбить у нее коробку, но Куинн сопротивлялась. Не так важны были деньги, главное — очень хотелось выполнить то, что не успели сделать родители.

Налетела очередная волна и оторвала их от лодки. Куинн, не выпуская коробки, ухватила сестренку, подтащила к лодке. Она знала твердо: надо держаться до последнего. Это было первое правило, которому научила их мама. «Если вы когда-нибудь перевернетесь, обязательно держитесь за лодку», — говорила она.

— Эл, хватайся крепче, — велела она.

— Куинн, я так устала…

И снова их накрыло волной. Куинн и под вод водой слышала мамин голос. «Держись, любовь моя. Что бы ни случилось, не отпускай лодку».

Мама, это ты?

Да, я. Держись. Отпусти коробку. Скажи Элли, пусть отпустит Кимбу. Вы справитесь, обязательно справитесь, но надо приложить все силы.

Неужели такое бывает? Куинн трепетала от радости. Она только что слышала мамин голос, ощущала ее рядом с собой.

— Держись крепче, Элли. Кто-нибудь обязательно придет на помощь. Помнишь русалок? Они приплывут.

— Никаких русалок нет, — сказала Элли.

Она была совсем бледная, губы посинели.

А мамин голос продолжал:

Подбодри ее, радость моя. Скажи, чтобы она отпустила Кимбу и держалась обеими руками. И ты тоже. Слышишь, обеими руками!

— Есть, Эл. И они нас спасут. Одна сейчас здесь, и, по-моему, это наша мама. Держись!

— Мамочка!

Элли отпустила руку, ее подхватила волна. Элли ринулась обратно к лодке и вцепилась в нее.

Ну же, Куинн, давай!

— Элли, — крикнула Куинн, когда прошла следующая волна, — слушай меня. Мамин голос сейчас с нами, и она сказала, что тебе надо отпустить Кимбу.

— Не могу, — зарыдала Элли.

— Элли, сначала я выброшу коробку с деньгами, договорились? А потом ты отпустишь его. Мама говорит, так надо.

Умница! Так и продолжай!

— Не могу… — вопила Элли.

— Он знает, что ты его любишь, — уговаривала сестру Куинн. — Он отправится на морское дно, к нашим маме и папе.

Правильно, родная. Ко мне. Игрушка моей дочки…

Куинн взглянула на жестяную коробку. Она слышала голос матери, она должна была спасти сестру. И Куинн выбросила коробку.

Замечательно, Акуинна! Вот так! Теперь держись крепче. И следи за сестрой.

Увидев, что Куинн выбросила коробку, Элли поцеловала на прощание Кимбу и отпустила его. Она держалась за борт и горько плакала.

— Ой, мамочка… — причитала она.