Развод. Вина предателя (СИ) - Лебедева Катя
- Не одобришь, я это знаю, - усмехаясь, говорю ему и вижу, как недобро блестят его глаза.
У него уже в голове, наверное, тысячи безумных вариантов промелькнуло из нашего прошлого, но только то, что я собираюсь сделать и близко не похоже на те времена. Это куда более авантюрно, куда более безрассудно и очень опасно. Очень опасно, но только для меня.
Хотя, этот план не просто сырой, он очень сырой, потому что родился в моей голове в тот момент, пока слушал запись, а такие планы, они либо пан, либо пропал. И мне страшно, что может оказаться по итогу второй вариант.
Вот зачем я совершала эту ошибку? Дурак я большой дурак, и только сейчас начинаю это понимать. Я был не прав. Во всем не прав, сделал не на то ставки, был излишне самонадеянным и сейчас продолжаю так же себя вести.
Если задуматься, не возможен счастливый финал, если я не изменюсь сам.
И эта простая мысль заставляет меня замолчать, задуматься над тем, что я делаю, для чего и к каким результатам это может меня привести, а если хорошо подумать, то к печальным.
Наверное, не стоит говорить ему о моем плане, потому что я сейчас задумался, какая у него цена и готов ли я ее заплатить?
- Саш, твоя театральная пауза уже пугает. Скажи, что за авантюру ты придумал. Я жду. Нервные клетки не восстанавливаются, ты это прекрасно знаешь, а я сейчас трачу очень большое количество нервных клеток в ожидании.
Друг подгоняет меня, смеется, а вот мне не до смеха, потому что я действительно задумался о том, что я творю.
Я еду по тем же самым рельсам, которые ведут меня в никуда, которые привели меня к тому, что имею. Разве это не повод задуматься? Повод.
Вот только я до этой минуты не задумывался об этом, просто понимал, что не хочу терять Полину, понимал, что хочу вернуть себе жену. Вот только как? «Цель оправдывает средства» - вот был мой девиз, но почему-то теперь он не работает, сломался во мне. Вот сейчас и сломался.
Не все методы хороши в достижении цели, не все. Я ее люблю и не хочу потерять. Я не имею права ее потерять. Тогда зачем сейчас делаю все, чтобы это произошло? Не понимаю. Не понимаю, зачем сам себе подставляю подножку.
Но главное, что смог вовремя остановиться. Важнее всего в нашей ситуации именно это, успеть вовремя остановиться и начать правильную работу над ошибками, а не как я.
- Саша, если ты сейчас не заговоришь, клянусь, я тебе врежу. Ты знаешь, я не фанат насилия, но ты нарываешься, - Глеб резко грубеет, и я понимаю, что пауза действительно затянулась, что я задерживаю его просто так, а он приехал со мной поговорить, не смотреть на то, как меня раздирает от внутренних противоречий.
- Да я понял, что мой план не сырой, а просто нежизнеспособный, вот и все. Нечего мне тебе рассказывать, нечего. Надо сделать небольшую паузу и подумать о том, как выкрутиться из этой ситуации, как выйти из нее победителем, и чтобы не было жертв, это самое главное, никто не должен пострадать. А я порой бываю слишком самоуверен, ты знаешь.
- Знаю и рад, что ты сейчас сам это сказал, рад, что мне не пришлось переубеждать тебя, но у меня сегодня голова не варит уже. Поздно, - говорю ему, глядя на часы. - Давай, наверное, разойдемся, а завтра на свежую голову я к тебе приду, и мы обсудим. Утро вечера мудренее, Саш, утро вечера мудренее.
Глава 40
Глава 40
Полина
- Никита, пожалуйста, я тебе еще раз повторяю, убери в комнате. Ты уже взрослый парень, должен сам наводить порядок, - пытаюсь в который раз достучаться до сына, говорю максимально спокойно, ласково, тихо, с пониманием, но его сегодня муха какая-то странная укусила.
Он похож на дикого зверька, злого, бешеного, не желающего никого слышать. И Саша, как назло, заперся с утра в кабинете и работает весь день дома.
Да, я понимаю, у него много работы, но сегодня выходной, и мне бы не помешала его помощь, вот очень сильно не помешала бы. Он отец в конце концов и для мальчика куда больший авторитет, а я так, мама, злобная мама, которая заставляет мальчика делать девчачью работу.
- Да как ты мне надоела. Меня все устраивает. Все! Ты понимаешь? Это тебя не устраивает то, что у меня здесь происходит, а меня вполне. Творческий беспорядок, вот что у меня. Если тебе надо, ты убирай все, и отстань от меня.
Снова и снова кричит мне одни и те же слова. Как ему еще не надоело, не знаю, но мне каждый раз больно от них. Вот это если надо, сама, его все устраивает, как-то очень больно, обидно и унижает. Я словно попросила его сделать что-то такое из ряда вон выходящее.
Но ведь это его комната, он уже взрослый, у него свои секреты, у него свое видение, что, где и как лежит. Я не вмешиваюсь, не диктую ему, на какую полку, что раскладывать, не диктую, каким должен быть порядок на его столе, но хотя бы элементарно убрать раскиданные вещи по полу можно? Можно же убрать книги, которые лежат на полу, причем открытыми и вниз страницами, и эти страницы по любому сейчас изрядно помяты.
Это не творческий беспорядок, это больше похоже на то, что сына что-то сильно беспокоило, сильно задело, и он выпускал этот гнев, всю скопившуюся ярость на волю.
- Никита, не разговаривай так со мной. Я твоя мама, не одноклассница. Пожалуйста, не надо, так. Убери в комнате, она твоя, твое пространство, у тебя здесь свои секреты, свои правила. Я могу убраться, мне не сложно, но потом ты будешь все искать, потому что я разложу все по-своему, ты будешь недоволен.
На словах о том, что ему придется все переделывать, сын хмурится, недовольно поджимает губы. Еще бы, такая перспектива переделывать за кем-то всегда тяжелее, потому что первое, ему надо будет все найти, убрать с ненужных мест на ту же кровать, а потом раскладывать по местам. Это время, силы, нервы. Не радужная перспектива, лично я такое не люблю.
- Потом тебе все равно придется все переделывать за мной, так зачем, зачем на это тратить время? Ты сидишь и ничего не делаешь. Да, я понимаю, ты явно с кем-то поссорился, явно что-то произошло, но ты мне не рассказываешь. Не хочешь обсудить это со мной, поговори хотя бы с отцом. Может быть, он тебе сможет помочь. Понимаю, я женщина, и не во всем могу дать дельный совет, но папа сможет. Обратись к нему.
Ухмыляется, согласен с тем, что я женщина, и не могу ему помочь. И да, я как бы понимаю, что для этого есть отец, но в нынешней ситуации мне даже становится обидно, что у него появляются секреты, что мы отдаляемся, но с другой стороны, это возраст, он взрослеет, это нормально.
Совсем скоро, и он вообще упорхнет из нашего гнезда, ведь он собирается уехать учиться в столицу, а значит, мы будем видеться с ним редко, он станет самостоятельным, покинет гнездо раньше того времени, которое мне хотелось бы с ним провести.
Это жизнь, что уж, потом поплачу. Сейчас есть другие проблемы.
- Мам, просто исчезни, а? Ну, правда, ты уже в глотке застряла.
- Никита! - непроизвольно повышаю голос, сама от себя того не ожидая.
Он сказал эти слова так грубо, так жестоко, с такой ненавистью и яростью, что у меня мурашки по коже пошли, меня именно передернуло. Сын не должен так разговаривать с матерью, не должен. Я не понимаю, чем заслужила подобное отношение.
Еще вчера все было нормально, да неделю назад, когда он вернулся из лагеря, все тоже было замечательно. Что произошло за эту ночь, что произошло за это утро? Я ничего не понимаю.
- Что, Никита? Выйди, мама, я тебе еще раз повторяю. Ты меня не слышишь? Меня все устраивает. И вообще, нечего мне указывать, когда здесь убираться. Сам решу, ясно? Уходи, - продолжает бить меня словами наотмашь.
Я чувствую, как начинают дрожать губы, а на глаза наворачиваются слезы. Нет, меня такое не устраивает. Я понимаю, что сама с ним не справлюсь.
- Хорошо, это твоя комната, твой выбор, твое решение, - собрав все силы в кулак, отвечаю ему, и спокойно выхожу из комнаты, закрыв за собой дверь.
Держусь, держусь из последних сил, потому что нельзя, если я сейчас заплачу, заплачу не только из-за этого, меня накроет волной истерики. Нельзя, нельзя этого допустить. Я должна успокоиться.
