Арина Ларина - Жених эконом-класса
«Берсерк», к огромному Катиному изумлению, торговал расходными материалами.
– Сам удивляюсь, – поддержал ее потрясение Крягин. – Там хозяин такой «конкретный пацан», так что скорее всего ему просто слово понравилось.
Тайну «Простоплюня» разъяснил к вечеру Вихров. Оказывается, он позвонил проверить, как Катя справляется со своими обязанностями, как отвечает абонентам, и вообще хотел проверить ее на моральную устойчивость. Одуревшая от обилия звонков, Катя совершенно потеряла бдительность, поэтому между ними состоялся абсолютно неконструктивный разговор:
– Фирма «ЛеоВи», добрый день.
– Добрый. Какой у вас голос приятный.
– С кем вас соединить?
– А что вы делаете сегодня вечером?
– Простите, с кем вас соединить?
– Я бы соединился с вами, но секс по телефону – не в моем вкусе.
– Вам нужен кто-то из сотрудников?
Флирта не получилось, и раздосадованный и одновременно удовлетворенный Вихров перешел на деловой тон:
– Мне бы Крягина.
– Господина Крягина нет на месте. Что ему передать?
– Привет.
– Что-нибудь еще?
– Пламенный привет. – Вихрову уже надоело придуриваться и стало неудобно, поэтому он решил свернуть разговор.
– Записала. Как вас представить?
– Да никак.
– Нет, я должна…
– Просто плюнь, и все. – Технический директор, только что диагностировавший у новой секретарши полнейшее отсутствие чувства юмора, бросил трубку.
В конце дня об этой истории знали уже все.
Чтобы окончательно добить пригнувшуюся у компьютера Катю, позвонил утренний мерзкий голос и напомнил:
– У метро. Не вздумай улизнуть – хуже будет.
На взгляд Катерины, хуже быть уже не могло. Саша, позвонить которому она догадалась только к концу дня, долго не мог понять, почему она назначает свидание у метро в другом конце города, после чего, не дослушав, вдруг торопливо попрощался до вечера, сославшись на невероятную занятость.
– До завтра, – мимо нее рысью проскакал шеф, смущавшийся резонанса, вызванного его рассказом про «простоплюня». Он твердо решил реабилитироваться с утра, подарив Кате цветы.
Офис медленно вымирал, и Катерине вдруг стало страшно. Народ тонким ручейком утекал из кабинетов, голоса стихали, гас свет, и ее сковал ледяной ужас. Было совершенно неизвестно, чем закончится встреча неизвестно с кем и неизвестно зачем. Вряд ли это был розыгрыш. Но мозг блокировал любые размышления на эту тему, топя Катю в парализующем животном страхе. Единственный человек, на которого можно было рассчитывать, Кротова, была вне зоны действия сети.
Осторожно выглянув в холл, Катя поежилась. Даже воздух вокруг был наполнен густым, вязким ужасом. В сумраке неуверенно расплывался блеклый свет. Темнота причудливо сгущалась вокруг искусственных пальм, украшавших холл, и в углах. Выключатель был у входа, поэтому Катя даже малодушно подумала, не запереться ли ей в приемной на ночь. Это было проще, чем пересечь открытое пространство, обрамленное пугающей чернотой. Словно в подтверждение ее опасений тьма вдруг зашевелилась и выплюнула в Катину сторону огромный сгусток. Придушенно взвизгнув, она метнулась обратно в приемную и забилась под стол, не в силах сдержать тихий вой. Этот вой буквально распирал ее, переходя в рев взлетающего истребителя. У нее еще были доли секунды, чтобы закрыть двери на ключ, но не было сил вылезти из укрытия.
Двери открылись, и Катя завыла еще громче, лязгая зубами и лихорадочно выискивая оружие, которым можно было бы защитить свою жизнь. Под столом змеились кабели.
«Ими меня и удавят!» – вдруг отстраненно подумала она и закрыла глаза, внезапно замолкнув.
Игорю Чудикову не везло с детства. У него была очень строгая бабушка, судорожно мечтавшая о том, что ее внук однажды станет знаменитым скрипачом. Бабушкину затею встретили в штыки все, даже соседи, но Инесса Карловна была непобедима. Поэтому недовольные ограничивались лишь тихим ропотом и закулисными сплетнями. На открытое противостояние отважился лишь папа маленького Игорька, работавший слесарем в ремонтном депо и не боявшийся никого и ничего. Словарный запас Инессы Карловны и Петра Ивановича категорически не совпадал, поэтому найти общий язык они так и не смогли. Папа простыми и доходчивыми оборотами выражал свое мнение, а бабуля возмущенно затыкала уши, закатывая глаза и демонстрируя полное отсутствие познаний в области непечатных выражений. Папа хотел вырастить мужика, бабушка – скрипача, а мама просто хотела, чтобы они не подрались, поэтому соглашалась со всеми. Скрипку Игорь возненавидел сразу, поскольку ее появление было связано с возросшей неприязнью соседей и невозможностью играть в футбол с друзьями. Кроме того, сначала он был самым маленьким в классе, потом подрос, но стал самым толстым, оставшись постоянным объектом насмешек для одноклассников. Скрипача из Чудикова не вышло, учился он кое-как и в результате поступил в заштатный институт, получив диплом инженера. К моменту окончания института слово «инженер» стало почти ругательным, а Игорь оказался простым безработным. Устроиться по специальности не разрешил отец, кратко, но емко объяснив отпрыску, что не намерен остаток дней кормить дармоеда. Требовалось найти хорошую работу. С работой не везло по определению: неуклюжий и рассеянный Игорь не вызывал энтузиазма у работодателей, теннисным мячом перелетая с места на место. В фирме «ЛеоВи» он неожиданно нашел себя, осев на должности менеджера по продажам на телефоне. Оказалось, что в основе всех его неудач лежала непрезентабельная и несерьезная внешность, зато, не скованный мыслями о дефектах внешней оболочки, Игорь раскрылся в полной мере в телефонных переговорах. Никто не видел его живота, нависавшего над брюками, носа картошкой, маленьких пухлых рук и неправильного прикуса. Только здесь он почувствовал себя человеком, но гордость за себя жила лишь строго в рамках рабочего времени. За порогом кабинета Игорь снова вспоминал о том, что на самом деле он кривоногий колобок без личной жизни. С девушками, к сожалению, нельзя было ограничиваться телефонными переговорами.
Сначала, еще в студенческие времена, Чудиков пробовал поухаживать за самой страшненькой барышней курса, поскольку другая, более симпатичная, решительно отвергла попытки угостить ее мороженым, обрисовав его положение в системе котировки женихов. Игорь был в совершенном минусе. Даже хуже. Он вообще не был женихом, он был, по ее словам, другом, а друг – понятие бесполое. Игорь бесполым себя не считал и очень обиделся, на полгода вообще впав в депрессию и перестав совершать набеги на дамский пол. Но физиология взяла свое, и Чудиков решил не рисковать, обратив внимание на Риту, которую тоже изводила внутренняя гормонально-физиологическая революция, выплескивавшаяся наружу в виде россыпи разнообразных прыщей и неуемного желания подцепить хоть кого-нибудь. Сокурсники шарахались от нее, как от осиного роя, но, видимо, у Риты было гораздо меньше комплексов, чем у Игоря, поскольку она своих изысканий не прерывала, с легкостью переходя с одного объекта на другой. Тем не менее даже она, вероятно, мечтавшая по ночам о большой и светлой любви без принуждения, отнеслась к ухаживаниям Игоря скептически. Оказывается, Рита считала, что достойна большего. Так или иначе она согласилась на меньшее, пока за ней не прискачет ее прекрасный принц. Игорю, безусловно, было обидно, что даже прыщавая, как деревенский огурец, девица не считает его достойным кавалером. К слову сказать, у них ничего и не получилось, поскольку пришедшая на первое свидание Рита выделялась среди встречных барышень, как муха на бисквитном креме. Сравнение было не в ее пользу не только относительно других девушек, но даже относительно фонарных столбов. Игорь вдруг подумал, что имеет право на настоящее счастье безо всяких уступок. Это счастье Чудиков продолжал искать всеми доступными способами почти десять лет.
