Отшельник - Мишель Хёрд
Когда он замечает, что я не стою за ним, он останавливается и смотрит на меня.
Пока мы смотрим друг на друга, ветер охлаждает воздух и развевает несколько прядей по моему лицу.
Доминик подходит к тому месту, где я стою, и поднимает руки, его сильные ладони охватывают мое лицо. На мгновение он заглядывает мне в глаза, а затем опускает голову.
Мое сердце мгновенно начинает биться как сумасшедшее.
Вместо того чтобы попытаться добиться большего, он целует меня в лоб, а затем, взяв за руку, говорит: — Пойдем, зайдем в дом. Ночью на горе становится холодно. —
Я позволила ему вести меня обратно в дом, чувствуя, как его пальцы обвиваются вокруг моих. То, как моя рука впивается в его большую, странно заставляет меня чувствовать себя женственной.
Такого я не испытывала уже очень давно, и, несмотря на то, что у меня нервно сжался живот, на губах заиграла улыбка.
ДОМИНИК
Вчера были похороны Йена. Я не разрешил Грейс присутствовать на них, потому что это слишком опасно, и я точно знаю, что Братва будет наблюдать.
Брат Йена позаботился о службе и погребении, и, насколько я знаю, Киара тоже не присутствовала.
Когда я смотрю запись с камеры наблюдения, как Грейс вырывает сорняки на огороде, в моей груди разливается удовлетворение. Она быстро вошла в мирную колею: ухаживает за огородом, помогает поддерживать чистоту в доме и готовит еду.
Четыре дня она находится в моем пространстве, и ни разу не было ощущения удушья. Я даже нахожусь в поиске ее общества.
Мой телефон пикает входящим сообщением, отвлекая мое внимание от Грейс.
Евинка: Проверьте свою электронную почту на предмет первых чертежей и планов от архитектора и дайте мне знать, что вы хотите изменить или добавить.
Я щелкаю по электронной почте и просматриваю рисунки.
Мне нравится, что здесь есть безопасный туннель, где лодки могут причаливать. Оттуда ведет тропинка к территории, где находится объект.
Как и в моем доме в горах, здесь будет царить атмосфера дзен.
Я отправил Эвинке быстрое голосовое сообщение: — Пока все выглядит хорошо. Мы можем установить SM-2 по обе стороны туннеля. Скажи архитектору, чтобы он сделал их выдвижными. —
Эвинка: Хорошо, и сразу предупреждаю, в Братиславе была замечена группа русских.
Доминик: У Грейс был с собой телефон, но я его уничтожил. Купите Грейс новый телефон, и когда я увижу вас на встрече, вы сможете отдать его ей. Следите за группой.
Евинка: За ними следят два человека.
Доминик: Хорошо. Есть новости о покупателях Девлина?
Эвинка: Я связалась с большинством из них. Мы приняли все открытые заказы, и я буду следить за остальными покупателями, чтобы не упустить их из рук.
Доминик: Хорошо. Осторожно.
Евинка: Ты тоже.
Положив мобильник на стол, я проверяю всю подпольную болтовню и обнаруживаю распродажу пистолетов-пулеметов по гораздо более низкой цене, чем обычно. Контактное лицо — Бастьен Власов.
— Чертовы русские пытаются пробиться на мой рынок с более дешевыми акциями, — бормочу я, чувствуя, как в груди разгорается гнев.
После встречи на острове мне придется разобраться с Братвой.
Снова разблокировав экран мобильного телефона, я набираю номер и нажимаю кнопку набора.
— Что я могу для вас сделать? — Луис, менеджер моей фабрики в Перу, отвечает.
— Братва связывалась с вами? —
— Нет, но я слышал, что они заключили сделку с Хавьером Рохасом, — сообщает он мне.
Джебат!
Хавьер Рохас управляет одним из крупнейших картелей в Южной Америке и является занозой в боку Сантьяго. Нам меньше всего нужно, чтобы картель Рохаса встал на сторону Братвы.
— Дайте мне знать, если услышите что-нибудь еще, — приказываю я.
— Будет сделано. Будьте осторожны. Кажется, что приближается буря. —
— И вы тоже. Постарайтесь перемещать грузы быстрее, чем обычно, и измените свой распорядок дня. —
Я завершаю разговор и бросаю телефон на стол, поднимаясь на ноги.
— Boha vyjebaneho, — бормочу я, мой тон наполнен яростью. — Чертово отродье. —
Мне нужно выпустить пар, и я выхожу из своего кабинета и направляюсь в тренажерный зал, расположенный в подвале.
Пока я пробираюсь через кухню к лестнице, Грейс заходит снаружи.
— Ты в порядке? — спрашивает она.
— Ладно, — пробормотал я, спускаясь по лестнице.
Я включаю свет, затем хватаюсь за рубашку на шее и срываю ее через голову. Бросив ткань на пол, я направляюсь к боксерской спине и бью по ней со всей силы.
Только когда я довел себя до пота, я останавливаюсь, чтобы перевести дух.
Я подхожу к шкафу и достаю из него полотенце, чтобы вытереть лицо. Когда я оборачиваюсь, Грейс стоит с моей рубашкой, аккуратно сложенной в руках, и смотрит на меня с беспокойством.
— Не хочешь рассказать мне, что это было? — спросила она осторожным тоном.
Я вздохнул, прежде чем ответить: — Братва. — Подумав, что чем раньше она узнает о моем мире, тем лучше, я объясняю: — Похоже, Братва пытается объединиться с картелем Рохас. —
Я подхожу к ней ближе и наблюдаю, как ее взгляд скользит по моей обнаженной груди, а затем останавливается на словах — Выживает сильнейший—, вытатуированных на моем животе.
Она что, трахает меня прямо сейчас?
Она смотрит на мою грудь гораздо дольше, чем это принято в обществе, прежде чем понимает, что я за ней наблюдаю.
Мгновенно ее щеки становятся розовыми, и она пихает в меня рубашку. Я едва успеваю ухватиться за ткань, как она разворачивается и практически убегает от меня.
Выпустив забавный смешок, я надел рубашку и вышел из спортзала.
Глава 16
ГРЕЙС
Мои щеки пылают от того, что меня застали за разглядыванием груди Доминика.
С колотящимся сердцем и рвущимся наружу дыханием я хватаю с кухонного стола корзину с картофелем, фасолью и спаржей. Поднеся корзину к раковине, я бросаю все в нее, чтобы помыть.
Доминик заходит на кухню с ухмылкой на лице, что говорит о том, что он знает, что я его проверяла.
Чувствуя себя униженной, я открываю кран и сосредоточиваюсь на том, чтобы смыть грязь с каждого овоща.
— Ты расстроена, — констатирует он очевидное. — Почему? —
— Нет, — возражаю я, оттирая бедную картофелину.
Я слышу, как Доминик подходит ближе, но прежде чем он успевает до меня дотянуться, я бросаюсь прочь, картофелина все еще у меня в руке, и вода капает повсюду.
— Грейс, — говорит Доминик, его тон мягкий. — Успокойся. —
— Я спокойна, —
