Ржавчина - Виктория Юрьевна Побединская
Там, где мы выросли, нет ничего ценного, и только два способа стать кем-то: спорт и криминал. И неизвестно еще, в чем мы преуспели больше. Мы живем этой игрой. Наверное потому что только она одна – единственный шанс для многих из нас по-настоящему жить. Кто сказал, что сегодняшняя победа – дело невозможное? Пусть катится к черту. Потому что сегодня мы докажем, пятерых человек достаточно, чтобы изменить историю.
Когда входит тренер, все замолкают. Таращатся в пол, не рискнув поднять головы.
– Не буду ничего говорить, – толкает он неумелую речь. Лежащий на скамейке Сет лениво поднимается. – С кем мы играем, вы и так знаете. «Вудсайд Хай» не побеждал Ричмонд уже двадцать пять лет.
Не самое позитивное наставление.
– Но сегодня все изменится, – вдруг говорит он. – Я просто чувствую это. Сегодня нам нужна эта победа!
Тренер протягивает руку, но все ждут. Эта команда, сложенная из разноцветных лоскутков, как одеяло пэчворк, впервые выходит в таком составе, поэтому в раздевалке царит неловкость. Они ненавидят нас, мы презираем их, но теперь нам надо как-то справляться вместе.
Сет, как капитан, первым опускает руку. Следом ложится ладонь Сольдо, Довера, моя. Неохотно присоединяются и другие.
– Россомахи вперед! – грохочет раздевалка, и мы выходим в зал.
Перед началом игры Сет встаёт рядом. Его рука ложится на мое плечо. Он ждет моей преданности. Что я выложусь на двести процентов и буду рядом. Потому что помнит, нам не впервые совершать невозможное.
В тот день лил дождь и, пока я возвращался из школы, ноги совершенно промокли. В Ржавом городе дождь всегда слишком громкий. Капли стучат по крышам, отскакивая и разбиваясь на две-три-сотню. По улице вниз текут реки – канализация давно неисправна, и ливневки никто не чистил уже лет сорок.
В кедах уже хлюпало целое болото, когда я услышал знакомый звук. Глухой хлопок, словно с выдохом. Я очень хорошо знал, что это такое. Очень хорошо знал, какой звук бывает, когда кого-то бьют.
– Драка – самое простое в мире дело, – обычно говорит Ли. Но так только на словах. – Главное, решиться и нанести первый удар. Остальные ты сделаешь на уровне инстинкта.
– Гораздо хуже, если он в тебе не заложен.
– Так не бывает, малыш. После всего, что ты здесь пережил, у тебя только два варианта. Либо всю жизнь бояться, либо заставить бояться их.
Не знаю, почему в тот день я не прошел мимо, может, звезды под нужным углом встретились, скомандовав: «Этих двоих – в одну упряжку!», – но я остановился. Они загоняли Сета в угол. Их было семеро. Стандартный расклад Ржавого города. Вот только в отличие от меня, Сет не пытался сбежать, он дрался с поразительными для своих габаритов злостью и остервенением. Отбивался битой, и плевать ему было на то, что кому-то проломит голову. Сет никогда не позволял поставить себя на колени.
Ты хищник или жертва?
Это был тот самый момент, когда я должен был присоседиться, затравив новичка, что наконец поставит меня по ту сторону. Я дышал, чувствуя, как кипит в венах гонимая адреналином кровь, потому что знал, такой шанс выпадает лишь раз. Доказать свою преданность и смелость. Стать частью стаи. И я бросился в самое пекло.
Им понадобилось всего несколько секунд, чтобы понять, что я предатель. Сету хватило одного взгляда, чтобы довериться. Он перекинул биту мне, сам же бросился в драку, как зверь, но их все равно было слишком много.
Это была не победа. Но уже и не поражение. Мы еще долго лежали рядом, грязные, мокрые, не в силах поверить. Сет протянул руку, и, сплюнув разбитым в хлам ртом, прохрипел:
– Сет Гарсия.
И я, протянув ладонь, ответил:
– Август О’Доннел.
С тех пор нам не нужны слова, чтобы слышать друг друга. Ржавый город умеет связывать цепями, которые не ржавеют.
– Я рядом, – говорю, пропуская его вперед. Он знает, что я за спиной. Всегда. А там, будь что будет.
Когда над табло со счетом 118:104 звучит финальный сигнал, кажется, все, сидящие на трибунах, словно океанская волна обрушиваются вниз, на площадку. Люди кричат, прыгают, смеются и хлопают друг друга по плечам. Сегодня каждый из присутствующих – победитель.
Это чувство, которое невозможно сдержать. Оно – лавина. Прилив сил с головы до ног. Наполняет тебя, как электричество лампочку, что тут же загорается светом на тысячу ватт. Сегодня «Вудсайд Хай» станет городом миллионов огней! Сегодня мы, дети Ржавчины, те самые Прометеи, подарившие миру пламя.
Нас, мокрых и потных, подкидывают в воздух. Группа поддержки, размахивая помпонами, вытворяет какие-то дикие па. И только один человек не поднимается со скамейки. Может, поэтому я сразу замечаю ее. На мгновение мы пересекаемся взглядами, но меня тут же уносит ликующая толпа. Кто-то треплет за волосы, пытается обнять, и когда я снова оборачиваюсь, Анны уже нет.
Свет внутри гаснет.
***
Домой мы возвращаемся поздним вечером, но праздник продлится минимум до утра. Вечеринки в Ржавом городе не похожи на те, что показывают по телеку. Никаких трёхэтажных особняков с бассейном, шотов на барной стойке из мрамора и громкой танцевальной музыки, от которой звенят стекла. У нас этого попросту нет. Нам это дерьмо, чтобы веселиться, не нужно. Сегодняшнее место сбора – авторазбор, недалеко от гаража Сола, место, ограниченное с четырех сторон лесом.
Когда мы с Сетом приезжаем туда, вечеринка в самом разгаре. Из колонок орет панк-рок, на багажнике одной из машин – пивная бочка, а светом служат огни фар.
Сет, усевшись на капот старого отцовского внедорожника, вытряхивает дешевые сигареты, купленные на заправке, осторожно защепляет кончик и набивает какой-то ерундой, смешанной с табаком. По воздуху плывет характерный запах.
Он протягивает косяк мне, но я отказываюсь. Сет лишь пожимает плечами. Главное, не спрашивает, почему я один сегодня не радуюсь победе.
Мелодично смеясь, на привал подтягиваются девчонки, и только сейчас я понимаю, что здесь вся группа поддержки «Вудсайд Хай».
– А они что тут забыли?
Сет затягивается, выпуская сизый дым, и пожимает плечами.
– Не я их позвал, а Сол.
Сам он, стянув на затылке волосы резинкой и щедро глотнув выпивку, подкатывает к подружке моей Принцессы, что уже кружится среди танцующих в бликах костра. Та показывает ему средний палец. Иветта. Кажется, так ее зовут. Я внимательно разглядываю толпу в надежде, что и Анна с ней, но ее нигде нет.
– Принцип «После победы можешь трахнуть любую» работает даже если ты из Ржавого города, – подмигивает Сет, хохоча, кивнув на этих
