Воровка - Тара Кресцент
― Прекрасно, ― бормочет он. ― Чертовски идеально. — Он снова проводит языком по моему клитору. ― Кончай, когда захочешь, Лучия.
Каждый раз, когда он лижет меня, мое тело дергается, словно я прикоснулась к проводу под напряжением. Я бьюсь о него бедрами, а он смеется и держит меня крепко. Он трахает меня пальцами и ласкает языком, и не проходит и минуты, как я падаю за край. Пылающее пламя оргазма обжигает меня и проносится по моему телу.
Он лижет меня до тех пор, пока не прекращаются спазмы. Я лежу, наполовину на столе, наполовину на руках Антонио, вялая и удовлетворенная.
― Ух ты, ― бормочу я. ― Это было… Впечатляюще.
Он ухмыляется, поднимаясь на ноги, и вытирает рот тыльной стороной ладони, прежде чем поцеловать мой голодный, жаждущий рот. Его эрекция натягивает брюки. Я провожу по нему рукой.
― Хочешь, чтобы я пососала твой член?
Он бросает на меня удивленный взгляд.
― Так вот как ты просишь? ― поддразнивает он. ― Где теперь все эти «пожалуйста» и «спасибо», Лучия? Я позволил тебе кончить, и вся вежливость исчезла?
Я смеюсь над его ворчливым тоном. Странно, насколько мне с ним комфортно. Каждый раз, когда я с Антонио, я чувствую, что это правильно.
Какого черта, Лучия?
Он просто читает меня как открытую книгу. Он подарил мне лучший оргазм в моей жизни. Он рычит на меня так, что я нахожу его неотразимым, но он всегда относится ко мне уважительно. Он слушает меня, действительно слушает.
Я испытываю чувства к Антонио Моретти.
Я очень легко могу влюбиться в него.
И от этой мысли меня охватывает жуткое чувство паники.
Речь идет о горячем сексе. Это все, что может быть между нами.
Я сползаю со стола и опускаюсь на колени, глядя на него из-под опущенных ресниц.
― Спасибо за мой оргазм, сэр. Пожалуйста, могу я теперь пососать ваш член?
Глава 19
Антонио
У нас был момент почти интимной близости, откровенности, а потом она отстранилась. Мы снова вернулись к сексуальным играм.
Тебя это удивляет?
Лучия делает то, что делала всегда. Когда близость становится угрозой, она отступает, чтобы защитить себя. Если бы я не был таким дураком, я бы поступил так же.
Но что-то мешает мне возвести собственные стены. Что-то заставляет меня пытаться разрушить ее. Может быть потому, что она такая живая, когда ослабляет бдительность.
А может, потому что меня чертовски заводит перспектива засунуть член в ее рот.
Она смотрит на меня, стоя на коленях, ее глаза горят от возбуждения, на губах играет дьявольская улыбка. Ее тело мягкое, фигуристое и совершенное. Ее темные волосы рассыпаются по спине дикими прядями. Мой член пульсирует и капает спермой. Мои яйца болят. Я не могу мыслить здраво. Не сейчас. Не сейчас, когда она стоит передо мной на коленях, и ее губы готовы принять мой член.
Я опускаю молнию, и моя эрекция вырывается наружу, готовая и жаждущая ее умного, дерзкого рта. Я откидываюсь на спинку стула и подзываю Лучию.
― Иди сюда.
Она начинает подниматься. Я опасно близок к тому, чтобы потерять контроль над собой, но этого не произойдет. Ни в коем случае. Я сурово качаю головой.
― Ползи ко мне.
По ее телу пробегает дрожь. Она движется ко мне, изящная и грациозная, сексуальная до невозможности. Она устраивается между моих бедер и смотрит на меня сквозь ресницы.
― Пожалуйста, можно я пососу ваш член, сэр? ― снова спрашивает она.
О, черт, да.
Я наклоняюсь и целую ее, взяв в руку ее подбородок.
― Такая хорошая девочка, ― хвалю я. ― Хочешь мой член, маленькая воровка? ― Я обхватываю рукой основание ее шеи и притягиваю ее ближе. ― Тогда возьми его. Обхвати его своими красивыми пухлыми губками.
Кончик ее языка высовывается и слизывает сперму с моей головки. Желание захлестывает меня. Я хватаюсь за ручки кресла и издаю шипение.
― Глубже, ― приказываю я.
Она послушно раздвигает губы и берет головку в рот, пуская меня внутрь. Ощущения непередаваемые. Теплая шелковистость ее языка, гладящего мой член, плотное касание ее щек, изысканное трение, когда она покачивает головой на моей длине… Я не могу этого вынести. Мои пальцы покалывает, а яйца напрягаются. Я слишком рано оказался на грани.
― Я уже близко, ― предупреждаю я ее.
В ответ она берет меня глубже.
Ну, блядь. Я двигаю бедрами, проникая в ее рот быстрыми, короткими, неглубокими толчками. Она чувствуется невероятно. Я вот-вот кончу. Я хватаю ее за затылок, напрягаюсь и кончаю в ее рот.
Я приношу ей бархатный халат ― «Казанова» не экономит на удобствах ― и наливаю стакан газированной воды.
Она смотрит на меня с улыбкой.
― Спасибо. Это было… — Ее голос срывается. ― Ты торопишься или мы можем остаться здесь ненадолго?
― У меня есть все время в мире. Для тебя.
Она отпивает глоток воды.
― Могу я задать личный вопрос?
― Да.
― Тициан, почему ты не попытался его продать?
Я ожидал чего угодно, но не этого вопроса.
― Может быть, я не смог найти скупщика, готового взяться за такой горячий товар.
Она задумчиво смотрит на меня.
― Нет, ты не пытался. Я поговорила с синьорой Занотти. Она сказала, что картина никогда не выставлялась на продажу.
Я не могу притворяться, что Альвиза Занотти чего-то не знала. Эта женщина ― легенда. Может, она и на пенсии, но ухо держит востро.
― Когда мне было четырнадцать, я пытался
