Его невинная заложница (СИ) - Лавли Рос

— Ладно, иди уже, — говорит Марина Львовна, управляющая. — Завтра в восемь начинается рабочий день.

Я киваю и, едва перебирая ногами, иду к той комнате, в которую меня поместил Ровный. Здесь уже сидит несколько девчонок. Они неприветливо осматривают меня, но здороваются. Я и рада. Не собираюсь заводить здесь подруг или привязываться к кому-то.

— Девочки, а где… можно помыться? — спрашиваю у них, на что получаю волну дикого хохота.

— Помыться, говорит, — выдает одна из девушек. — Общий душ тут есть, но мы туда не ходим. Отмотали недельную смену и уходим по домам, там и моемся.

Киваю, решая не посвящать их в то, что я, скорее всего, не смогу уйти домой, когда закончится моя смена. Впрочем, я даже не уверена, что это произойдет. Переодеваюсь так, как есть и забираюсь на вторую полку кровати. Руки и ноги гудят, в голове шумно настолько, что когда девушки зовут меня ужинать, я отказываюсь. Уверена, что не смогу проглотить и кусочка.

Девушки уходят, а я остаюсь один на один с собой и своими мыслями. Арман отправил меня на кухню, даже не попрощавшись, не сказав, что я должна буду делать. Он просто поручил это Ровному, и от этого больнее всего. Я почти засыпаю, когда слышу звук открываемой двери, а затем меня зовут:

— Катя? — голос Ровного звучит тихо, будто он боится меня разбудить.

— Я одна тут, — подаю голос с верхней полки.

— На ужин почему не пошла?

— Не хочу.

— Арман сказал привести тебя к нему.

Я делаю глубокий вдох и слезаю со второй полки, накидываю на плечи джинсовую куртку и иду за Ровным. Мы приходим в тот же номер, из которого меня сегодня увели. Ровный оставляет меня на пороге и уходит, я же стою, жду непонятно чего и просто хочу свалиться на пол от усталости. Те полчаса или час, что я полежала, ни черта не помогли мне.

— Почему не пошла на ужин? — я поворачиваю голову на голос Армана так быстро, что в глазах начинает двоиться.

— Не хотела, — говорю с трудом.

— Ты едва стоишь на ногах, Катя, — он подходит чуть ближе, а я слабо улыбаюсь.

— Вряд ли это от того, что я не поела.

— Тебе нужны силы, — спокойно говорит он. — Идем, тебе нужно поесть, — он хватает меня за локоть и толкает вглубь номера, усаживая на кресло рядом с накрытым столом.

— Зачем мне силы, Арман? — тихо спрашиваю. — И тебе не кажется, что все это для обычной посудомойки слишком, — я не понимаю, что несу.

Усталость, обида, разочарование и злость на этого мужчину одолевают меня, поэтому дальше я говорю то, что никогда прежде не сказала бы:

— Трахнуть меня можно и без ужина.

Глава 41

История с сестрой стала точкой преткновения. Я смотрю на Армана и не понимаю, что он хочет от меня. Он много раз показывал, что я что-то значу для него, что он готов защищать и даже рисковать ради меня, но при всем при этом снова и снова отводил мне роль безропотной игрушки.

Я готова молчать и исполнять эту роль, чтобы не злить его людей. Я слышу Армана, когда он говорит “Так надо. Я не могу по-другому”. Он так сказал мне, когда заставил перевязать рану Дикого. Я слова ему против не произнесла, он прав и я готова снова сцепить зубы и сделать что-то столь же мерзкое, если понадобится.

Только почему он не слышит, когда я говорю то же самое? “Я не могу по-другому”. Я не могу подвести сестру под его прицел, даже если она виновата и пришла сюда по приказу Стаса. Мне плевать. Она моя родная сестра! Ей тоже угрожают и она такая же безропотная игрушка, как и я, только с хозяином ей не повезло еще больше. Я знаю ее, и я верю ее словам, что она хотела вытащить меня и подговорила охранника, чтобы я могла уехать в другой город.

Что с ним кстати?

И что с моей сестрой?

Я должна поверить, что люди Армана не взяли ее? Что ей удалось сбежать?

— Я не хочу больше играть, — я отбрасываю салфетку и поднимаюсь с кресла. — Зачем мы что-то изображаем, когда наедине? Ты мой хозяин и точка. Я это уяснила, Арман. Ты отослал меня в барак к другим девочкам за провинность. Хорошо, — я киваю. — Спасибо, что не к парням.

Меня несет, но и пусть. Я устала за день, я много работала и не могу быть угодливой кошечкой, когда хозяин хочет. И я устала ото лжи, от масок и ужасных правил их мира.

— Ты продолжаешь распоряжаться мной, хотя знаешь, что я ни в чем не виновата перед тобой, — добавляю, замечая, что Арман не думает прерывать меня. — Я не убивала твоего брата, я даже не знала его, никогда в жизни не видела. Твои люди ошиблись, когда схватили меня… Ты ошибся. Но это ведь ничего не значит, ты привык приказывать и ломать под себя. Ты нежен, только когда я слушаюсь тебя.

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти, где здесь кровать или диван.

— Давай лучше, как в первые дни, — я замечаю большую софу и делаю шаг к ней. — Помнишь? Ты разговаривал со мной короткими приказами. “Повернись”. “Наклонись”. “Встань”. И трахал меня, почти не касаясь руками.

Я подхожу к софе и снова поворачиваюсь к Арману. Он неотрывно смотрит на меня, я плохо вижу его лицо отсюда, освещение приглушенное, да и у меня глаза слипаются от усталости. Но я выпрямляюсь, как солдатик, и жду, что скажет Арман.

Он рычит.

Да, короткий рык прокатывается по большой комнате, когда он резко поднимается со стула и идет ко мне. Шаги размашистые и пружинящие, он за пару мгновений оказывается рядом и нависает надо мной, закрывая все вокруг массивным сильным телом. Срабатывают проклятые рефлексы и мне чертовски хочется уткнуться в его грудь, просто чтобы почувствовать тепло и опору.

Вместо этого я закусываю щеки с внутренней стороны. Боль отрезвляет.

— Больше ничего не скажешь? — говорит Арман.

По его голосу идут волны злости. Он сдерживает ее, но я научилась слышать каждый оттенок его речи.

— Ты хочешь разговоров? — я запрокидываю голову и проваливаюсь в его черные глаза. — Ровный сказал, что я глупая девка. Наверное, я все-таки плоха для разговоров. Но зато я красивая. Хочешь я разденусь?

Я усмехаюсь и переминаюсь с ноги на ногу. Стоять уже трудно.

Арман замечает это. Он накрывает широкими ладонями мои плечи и надавливает, заставляя сесть на софу. Сам тоже наклоняется, словно кроме моего лица больше ничего нет. Он всматривается в меня, а я ощущаю его взгляд как лезвие. Острое и опасное.

— Не хочу, — бросает Арман.

Он делает шаг в сторону и собирает подушки, бросает их к изголовью и снова тянется ко мне. Обхватывает мой локоть и заставляет лечь, опустив голову на мягкие подушки. Потом снимает с меня обувь, продолжая молчать, и отлучается на полминутки.

— Спи.

У него снова выходит приказ и он сам кривится, что привык разговаривать именно так. Арман накрывает меня принесенным одеялом, гасит торшер рядом с софой и возвращается к столу.

Я слышу шорохи его присутствия, но сон забирает меня слишком быстро. Я не успеваю ничего осмыслить, выключаюсь, а когда встряхиваю головой, вдруг понимаю, что уже утро. Я порывисто поднимаюсь, прижимая к груди одеяло, и не вижу никого вокруг. Только грязная посуда осталась на столе.

— Доброе утро, Катя, — произношу сама себе с усмешкой.

Встаю с софы и пытаюсь вспомнить, где здесь ванная. Или мне лучше выйти за дверь и попросить охранника отвести меня назад?

— Проснулась?

Я вздрагиваю от холодного голоса Армана.

— Пойдем, ты наверняка хочешь помыться.

Он говорит грубовато и смотрит без всякой ласки, но стоит и ждет, когда я отвечу. А я киваю и шагаю туда, куда он показывает ладонью. Арман тяжело выдыхает, когда замечает, что я собралась держать дистанцию от него. У меня это выходит подспудно, я не наказываю его и не пытаюсь специально показать свою обиду.

Но я чувствую, что наши отношения сломались. То, что было раньше больше не работает. Его методы больше не работают. Нельзя отдавать приказы и давать чувствовать себя любимой. Либо одно, либо другое. Либо я заложница, либо его Женщина.