Второстепенный: Торг (СИ) - Нельсон Ирина

Глава 11. Грехи

Корион проснулся резко, как раз в то мгновение, когда Вадим с криком сел на постели.

- Нет! Я не виноват!

По его лицу катились слезы, по телу пробегала нервная дрожь. Он осмотрелся диким взглядом и с облегчённым вздохом рухнул обратно на подушки.

- Приснится же такая гадость… - прошептал он и потянулся к тумбочке. Тихо чертыхнулся, поняв, что никаких часов в Альварахе нет.

- Сейчас половина четвёртого утра, - хриплым голосом подсказал ему Корион. – Можете спать спокойно. Кошмаров больше не будет.

Куда-то глубоко под сердце кольнуло острой иглой то ли разочарования, то ли жалости. Что же такого он натворил, что кричал не хуже Олли? А ведь за плечами Олли была целая кровная месть и многолетние издевательства над последним уцелевшим – мальчиком, на момент свершения мести только сменившим клыки.

Корион вздохнул, пытаясь вспомнить собственный сон, и, к облегчению, понял, что не помнит подробностей. Снилось что-то мутное, тяжёлое, душное, ничуть не прогнавшее усталость, но что – неизвестно. Скорее всего, это были отголоски Круга Мира, чужое, не его.

Вадим понятливо протянул: «А!» - закрыл глаза и снова открыл.

- Стоп. Вы знали!

Корион не стал отнекиваться.

- Это наказание Альвараха. Каждую ночь переживать преступление со стороны жертвы.

Вадим таращился на него полных тридцать секунд.

- Либо у эльтов очень крепко прибита крыша, либо её нет совсем, - с непонятной интонацией протянул он. - Я подозреваю второе. Шиза с Фогруфа начинается, с Комнаты Испытаний.

Корион потянулся и натянул покрывало на озябшие плечи. По утрам в замке было прохладно, да и не стоило дразнить пубертатного подростка лишний раз.

- Волхов, позвольте вам напомнить, что мы не люди.

- И? Психика от нервной системы зависит, а тела человеческие!

- Волхов, эльты становятся шизофрениками с той же частотой, с какой аутисты – актёрами. Так понятнее?

- Понятнее, - буркнул Вадим и отвернулся, спрятавшись под одеяло так, что наружу торчала только лохматая макушка.

- Когда приходит вина, сны уходят. С раскаянием выход становится свободным.

- А если невозможно испытать вину? Или она, наоборот, так велика, что может убить?

- Её можно разделить.

- Так вы за этим за мной пошли! Облегчить мне душу в нужный момент!

- Нет, Волхов, я пошёл за вами, потому что вы – бомбическая личность. Без меня вы бы лопнули, и вместе с вами – весь сид. А я выпускать в мир толпу насильников и убийц не собираюсь. Пусть ещё помучаются.

Вадим тихо рассмеялся и развернулся к Кориону, выглянув из-под одеяла.

- Сэр, признайтесь, у вас всё-таки есть прикольный питомец?

- Есть. Русская борзая.

Смех стал ещё довольнее. Мальчишке явно пришлось по нраву знание игры слов.  

- Спите, Волхов, день ещё не наступил.

Вадим послушно закрыл глаза. Корион повернулся на другой бок и уставился в стену. Голова была тяжёлой, но спать не хотелось. Быстро же вернулся старый страх. Чтобы хоть как-то дать мозгу отдохнуть, Корион сосредоточился на биении сердца и уплыл в дрёму. Он уже почти уснул, когда вдруг в полной тишине раздался тихий шёпот мальчишки:

- Ему было семнадцать. Он попал в аварию. И травмы были такие, что оперировать нужно было срочно, чтобы он дотянул до нормальной больницы. В тот момент на весь район было всего два хирурга. И как назло, более опытный уехал в город. Мы вызвали реанимобиль, к столу встал я... и… и… Потом я был на вскрытии.

Вадим сглотнул. Корион окаменел, боясь пошевелиться. Ему очень захотелось стукнуть себя чем-нибудь потяжелее. Ну конечно, какие грехи можно откопать у целителя?   

- Мы все всё делали правильно. Я просто… просто оказался недостаточно быстрым. Просто сказался недостаток опыта. Это был мой первый труп. Виноват ли я? Мне все говорили, что нет. И когда я оказался в шкуре того парня, убедился – нет. Никто не заставлял его садиться за руль и гнать со всей дури. Он сам виноват в своей смерти. Сам. Потому что если считать иначе, я никогда больше не смогу лечить.

Первый труп. Сколько их успело скопиться на его личном кладбище? И все ли умерли не из-за ошибки?

Нельзя было Безликим отправлять сюда Вадима, осознал Корион. Или же на то они и рассчитывали? Что сверхчувствительный иномирец, да ещё практикующий запрещённые методы, просто не сможет вернуться? Нет, никто не знал, что Вадим успел собрать своё личное кладбище. Самому Кориону это даже в голову не пришло. Испытание? Проверка на невинность и чистоту помыслов? Сбор информации? Ведь Безликие поддерживали с Альвахом связь, несомненно, он им рассказывал о своих постояльцах и их успехах.

Впрочем, Златовлас после исцеления вряд ли оставит Вадима гнить в плену кошмаров. Но Корион к тому моменту наверняка перейдёт под руку Владычицы и ничего сделать не сможет. “Как будто ты вообще что-то смог бы”, - скептически подумал он. Разве что только выжить?

- Подождите, - Корион повернулся к Вадиму. Тот испуганно округлил глаза. Неспящий Корион стал для него неожиданностью. – Два хирурга на район? Район – это какая территория?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Э-э… по территории примерно как графство, но населения гораздо меньше, кажется, раньше такое называлось уездом, - ответил Вадим и вздохнул, взяв себя в руки. – Когда я начинал там работать, нас было гораздо больше. Хорошая больница была. И роддом свой, и отдельное здание стоматологии, и поликлиника, и стационар, оборудование даже нормальное закупали. Из соседних районов к нам приезжали.

- Что же случилось?

- Дураки в администрации, - проворчал Вадим. – И реформы идиотские. Наверху называли этот процесс оптимизацией, а на деле систему тупо разваливали. Дошло до того, что нам начали план давать на больных, представляете? План на то, сколько надо переломов, сколько инфарктов. А я откуда знаю, сколько их придёт? План не выполнишь – премии не будет. Перевыполнишь – тоже плохо. Медсёстры заполняли карточки не так, как есть, а по плану. Наш старый главврач сопротивлялся, как мог. При нём один роддом пытались раз пять закрыть. А потом он ушёл – и всё. Всё позакрывали. Перед моим попаданием сюда инфекционное отделение закрыли за нерентабельностью, типа оно доход не приносит! Инфекционное! За нерентабельностью! А у нас пневмоний на тридцать семь процентов больше было, чем в прошлом году! Это как вообще?! – он вскипел и от избытка злости ударил кулаком по кровати. - Хирургическое отделение сократили, оставили минимум, - Вадим вздохнул. – Мы уже и не оперировали никого толком, всех в город отправляли. Вызвали бы скорую тому мальчишке – они бы даже заезжать к нам не стали. А тут местные сами принесли. И как назло, буквально за неделю до этого вся семья наших хирургов погибла в пожаре. Четыре человека, хорошие, опытные специалисты. Абсолютно случайно. Мы почти месяц вдвоём работали. Штат потом набрали, конечно, но что они могут? Это мне повезло застать и хороших наставников, и нормальную практику. Меня даже по знакомству в город возили на сложные операции. А уйдёт Степан Георгиевич – и людей к специалистам даже направить не смогут. Но ничего… - он злобно хмыкнул. – В день моего попадания скандал пошёл – из одной районной больницы, кажется, где-то на Урале, все хирурги ушли, потому что устали пахать в три смены за копейки. Плюс из Китая полезла вспышка очередной пакости. Когда эта гадость до нас доберётся, как начнут олигархи умирать, тогда власти поймут, что нужно кормить не только армию.

Корион слушал плюющегося мальчишку и молчал, постигая размах катастрофы. Он предполагал, что проблем в том мире хватает, но чтобы таких? Армия, образование, медицина – вот три столпа, на которых держится любая страна. Если хоть один рухнет, всё пойдёт под откос. Это понимал даже он, далёкий, в общем-то, от политики алхимик и солдат.

- Куда же смотрят Романовы? 

- Нет у нас Романовых. И империи нет, и даже Советский Союз кончился, - выдохнул Вадим и сдулся, как шар, из которого выпустили воздух. Злость исчезла, на лице проступила тоска. – Впрочем, какая мне теперь разница? Я здесь и домой, скорее всего, уже не вернусь.