Мой личный ад - Галина Колоскова
Ничего неподозревающие люди не обратили внимания на происходящее. Лишь один человек не спускал глаз с внезапно заторопившихся посетителей, оставивших нетронутой еду на столе.
Он набрал номер в смартфоне и подошёл к омытой дождём стеклянной стене.
Короткая фраза вслед удаляющимся джипам сопровождения.
– Товар у клиента. Встречайте!
Паша скинул пиджак.
– Надеваем броники. Вспомни всё, что я говорил тебе раньше. Падаешь на пол, если нас всех убивают, выскакиваешь ползком в дверь и бежишь пригнувшись, зигзагами.
– Не пугай меня… – Ада послушно подставила голову. Тяжесть жилета придавила плечи. – Думаешь, я смогу в нём шевелиться?
– Не только! Ты обещала мне делать всё, как велю, – он вскинул бровь, дожидаясь согласного кивка, и добавил: – Попробуй не выполнить и не выжить!
Внешне Павел спокоен до холода, но в бросаемых взглядах на пигалицу тепло. Снят последний барьер, что стоял в душе. Получив миллиарды, Ада всё так же хотела быть с ним. Он это чувствовал. Её привлекали не деньги, как Лизу, хоть и вела себя как приспособленка.
Раздавить врагов и можно думать о будущем. Паша улыбался, отдавая приказы деловым тоном, словно говорил о лёгкой прогулке.
– На поворотах не притормаживать! Расстояние на съезде увеличиваем вдвое. Сопровождение сразу уходит на просеку.
Паша с удовлетворением откинулся на спинку сиденья. Проработаны все просчёты прошлых встреч с беспредельщиками.
Он остановил ладонью попытавшуюся придвинуться ближе Аду.
– Сиди на месте! А лучше приляг. Не связывай движений.
Всё случилось, как он и ожидал.
На повороте перед посёлком два джипа ушли в лес. Оставшиеся неслись, не снижая скорости. Навстречу колонне из посёлка мчались несколько автомобилей. Паша хищно ухмыльнулся. Короткий приказ в рацию:
– Сёма, сворачиваем на обочину. Это по наши души. Уходим в лес за деревья и мочим, как только остановятся!
Он помог Аде выбраться из машины и подхватил на руки.
– Отпусти, я с жилетом тяжёлая, – а сама обвила руками мощную шею, чувствуя себя так намного спокойнее.
Паша подкинул её чуть вверх.
– Своя ноша не тянет! Не трепыхайся, не отпущу. Споткнёшься и свалишься. Мне так спокойней!
Говорил на бегу, не останавливаясь рядом с замершими за деревьями телохранителями. Его смысл жизни и будущее он нёс сам как драгоценную ношу. За неё загрызёт любого.
Паша остановился, услышав стрельбу в десятке метров впереди.
Ребята, отправленные вперёд, попали в засаду, или сами поймали в ловушку отморозков Тихона.
Он опустил Аду на землю с покрытой инеем травой.
– Осторожно… – И показал глазами на кучу из переломанных деревьев. – Иди в валежник и спрячься! Постарайся не упасть. Не вздумай кричать.
Она с замиранием сердца прислонилась спиной к заросшему мхом большому стволу, позабыв как надо дышать. В животе холод. Сердце громко билось в установившейся тишине.
Ада зажмурилась, словно так станет невидимой.
Паша проводил её взглядом и, сняв пистолет с предохранителя, встал за деревом. Прочь любые эмоции. Тихон поступит, как всегда, сбежит, не дожидаясь исхода боя.
Хруст сухой ветки под ногой человека. Тяжёлое дыхание. Неровный шаг.
Звуки приближались, а вместе с ними тот, кто их издавал.
Порыв ветра принёс запах петляющего человека.
Ада сжалась в ужасе, вдавливаясь ногами в рыхлую землю. Эту вонь будет помнить до самой смерти. Она обернулась к дереву, за которым затаился Паша. Испуганные глаза наполнены животным страхом. Рот, чтобы не закричать пришлось придавить ладонью.
Паша приложил палец к губам. По её взгляду понял, что не ошибся. Тихон шёл прямо на них.
Ада моргнула, плотно сжав веки. В этот раз она не подведёт. Сделает всё, как он велел. Хоть от страха мороз по позвоночнику.
Паша считал про себя. Каждый шаг на раз. Ещё десять и сучара окажется рядом. Обе ладони сжимали ствол. Палец лёг на спусковой крючок. Промахнуться нельзя. Начнёт палить в ответ и заденет пигалицу.
На счёт десять он вышел в просвет между деревьями. Резкий разворот на звук шагов.
Тихон, опешив, попятился назад. Дикий испуг на лице. В глазах безнадёга с отчаянием. Он видел во взгляде соперника, пощады не будет. В этот раз уйти не удастся.
Паша не раздумывал. Первая пуля легла между ног мерзавца вслед за словами.
– Ада, закрой глаза и заткни уши! – обещание не расправляться ни с кем на её глаза исполнить не смог.
Он навис над проблемой последнего месяца. Тихон визжал свиньёй, зажав ладонью окровавленный пах.
Паша с ненавистью цедил слова в лицо кухонного Геракла.
– Никто не смеет разевать рот на моё! Передавай привет Маринке и дяде Борису.
Ещё одна пуля в сердце и на поляне образовалось безмолвие.
Паша поднял Аду с земли и подложил под неё жилет.
Она по-прежнему зажимала рот рукой. Слишком крепко для тонкой кожи разбитых губ. Между пальцев сочилась кровь, красными каплями падая на жухлые листья.
– Всё закончилось! Девочка моя, его больше нет! – Паша встал на колени, чтобы смотреть в глаза перепуганной насмерть пигалицы.
Она не реагировала на слова.
Он осторожно встряхнул за узкие плечи:
– Никто больше тебя не обидит! Понимаешь? Кивни, если слышишь.
Пришлось силой отнимать ладонь от измученных губ. Сердце переполняла жалость. Бедный воробушек растерял смелость.
Паша целовал перепачканные ладошки, пальчики. Слизывал теплые солоноватые пятна с холодных щёк, дрожащего подбородка.
Душу рвало от желания оживить и убить ещё раз того, кто причинил боль обожаемой пигалице.
Отвратительно страшно видеть кровь на любимом лице. Он рычал, давая себе обещание.
– Больше никто и никогда – слышишь!
Глава 28
– Павел Сергеевич! Павел Сергеевич! – выстрелы стихли и в тишине замершего от страха леса, зов охраны показался громким воплем.
– Мы здесь!
Паша осторожно, словно сокровище, нёс дрожащую Аду.
Она понимала, что всё закончилось, больше Тихон никогда не появится в её жизни. Но память раз за разом возвращала к дням их встреч, каждая из которых заканчивалась невыносимой болью.
– Я хочу побывать на могиле мамы, – с губ сорвался жалобный вздох.
– Обязательно! Теперь можем вернуться в наш город… – Попроси Ада сейчас его сердце, вынул бы из груди, не раздумывая. – Поставим памятники Марине и дяде Борису. Только не плачь и не бойся больше.
– Я не специально. Оно само…
Слёзы лились из глаз как очищение от мерзости, что произошла за последний месяц. Она говорила, глотая слёзы, не о том, что произошло десять минут назад, а о будущем.
– И папе нужно поставить. Чтоб было куда прийти. Я ни разу его не видела, даже фотографий нет.
– Это поправимо.
