Моя мятежница - Райан Кендалл
– Ты драматизируешь, – поддразниваю я, хватая телефон и открывая «погоду» в поисках доказательств. – Видишь? Тринадцать градусов, почти лето.
Ладно, может, я преувеличиваю, но и она тоже. Кроме того, из-за всех этих перелетов в последнее время у меня не было возможности насладиться своим любимым временем года в своем любимом городе. С нашего столика в этом местечке для позднего завтрака «Бэк-Бэй» открывается великолепный вид на городской сад, где все деревья сверкают ярко-желтыми и темно-красными листьями. Осень в Бостоне нельзя пропускать.
– Может быть, в Антарктиде это и считается летом, – ворчит Гретхен, согреваясь большим глотком чая. – Напомни мне, почему я до сих пор не переехала на Бора-Бора?
– Потому что в тропиках, я полагаю, не так уж много вакансий для бухгалтера по налогам, – напоминаю я ей. – И ты слишком сильно скучала бы по мне. Судя по тому, как часто ты писала мне во время выездных игр, думаю, ты бы взорвалась, живи мы в разных часовых поясах.
Упоминание о моих разъездах быстро отвлекает ее от размышлений о холоде. Ее взгляд разгорается, она склоняется вперед, положив обе руки на стол.
– Да, кстати, маленькая мисс «меняю почтовый индекс каждые выходные», как у тебя все шло?
– Довольно неплохо. – Я потягиваю свой латте с овсяным молоком, мысленно вспоминая обновленный счет «Титанов», который храню в памяти. – Мы проиграли «Детройту» со счетом четыре-три, но в Кливленде одержали крупную победу, пять-один. Так что сегодня вечером скрестим пальцы за Торонто. Странновато не быть с командой в эти выходные, но немного отдохнуть тоже приятно.
Гретхен снова хмурится, сильнее, чем когда-либо.
– Я читаю хоккейные блоги, Иден. Знаю результаты. Что мне реально хочется узнать, так это каков твой счет с сама-знаешь-с-кем. – Она выжидательно улыбается мне.
Нас прерывает официантка, которая приносит панини для Гретхен и мой суп с брокколи и чеддером. Пока моя лучшая подруга вылавливает помидоры из своего сэндвича, я пользуюсь моментом, чтобы подобрать слова. Я знала, что стоит ожидать этого разговора, но особо не готовилась.
– От этого вопроса ты не отвертишься, – отрезает Гретхен, указывая на меня жареным бататом. – Что было между тобой и Холтом?
– Кое-что было, – медленно говорю я, помешивая ложкой в тарелке, зачерпывая большую порцию супа. Он теплый и роскошно растекается по языку, но, что более важно, это дает мне еще несколько драгоценных мгновений, прежде чем придется рассказать подруге, какой ошибкой был ее совет.
– Выяснилось, что твоя идея о том, чтобы «выкинуть его из головы» не очень эффективна.
Она вскидывает в ответ бровь, побуждая продолжать.
– В смысле?
– Ну, несмотря на все мои лучшие намерения, мы дважды переспали, – выдаю я, больше концентрируясь на супе, чем на ней. – Не переспали, а, ну, ты понимаешь… – Мой голос опускается до тихого бормотания. – Другое.
– И? – настаивает она. – Как это «другое» прошло?
Я вздыхаю, глядя на стол между нами.
– В результате я хочу его только сильней.
Я ожидаю, что в ответ она снова нахмурится, но когда я смотрю на Гретхен, ее губы изгибаются в коварной самодовольной ухмылке, словно у суперзлодея, вынашивающего гениальный план.
– У меня вроде как было предчувствие, что так и будет.
– Что? – Я повышаю голос до неприличного для публичного места уровня, но потрясение слишком велико, чтобы контролировать громкость. – Тогда зачем ты сказала, что это поможет мне забыть о нем?
Гретхен пожимает плечом, в ее зеленых глазах пляшет озорной огонек.
– Потому что он горяч, зачем же еще?
С моих губ грозится сорваться недоверчивый смешок.
– Ты чокнутая, ты это знаешь?
– Нет, это ты чокнутая, – утверждает она. – Это ты заставила нас сидеть на улице в такой холод. Я просто веду себя как хорошая подруга и слежу за тем, чтобы у тебя был секс.
На этот раз ничто не может сдержать мой смех.
Я не могу поверить Гретхен, но, учитывая, насколько невероятны сейчас наши отношения с Холтом, мне, наверное, стоит ее поблагодарить. То есть они великолепны до тех пор, пока никто о нас не узнает. Иначе все это головокружительное приключение выплеснут мне в лицо, и все, связанное с моей работой, в разы усложнится. Мне кажется, команда начинает меня уважать.
После еще нескольких ложек супа слышу вибрацию телефона. Это напоминание из календаря. Через час мне нужно быть на арене. Я провожу пальцем по уведомлению, подзываю официантку и прошу счет.
– Ты уходишь? – разочарованно спрашивает Гретхен. – Ты даже не добралась до самого пикантного.
– Сегодня мы принимаем детскую клинику, – отвечаю я. – Нужно прийти пораньше, чтобы выступить с приветствием перед группой будущих легенд мини-хоккея.
– Не могут ли легенды мини-хоккея подождать еще чуть-чуть? – Она до упора выпячивает нижнюю губу. – Ты не можешь скрывать от меня подробности.
– Могу и буду, – отвечаю я, ухмыляясь, подписываю чек и засовываю кредитку обратно в бумажник. Щенячьи глаза Гретхен больше не имеют надо мной власти, и даже если бы и имели, они не в состоянии конкурировать с рабочими обязанностями.
– Почему бы тебе не попросить Аспен сделать это? Дети не увидят разницы между владелицей команды и ее помощницей, – отмечает Гретхен.
Я закатываю глаза.
– Конечно, и после я просто поручу Аспен руководить командой, а не только моей профессиональной жизнью. – Пусть даже Аспен потрясающе справляется со своей работой, вряд ли это справедливо. Я вполне осознаю, сколько часов она работает, и это очень много.
– Технически это сделает ее работодателем Холта, верно? Не тебя? Может быть, тогда ты смогла бы трахнуть его без чувства вины. – Гретхен многозначительно играет бровями, но я бросаю на нее строгий взгляд, и она замолкает.
– Прости, прости, – ворчит она, отмахиваясь от меня. – Я позабочусь о чаевых. Передай ребятишкам привет от меня.
– Спасибо, Грет. Надо бежать. – Я улыбаюсь, помахивая рукой и выходя из патио.
До моей квартиры десять минут ходу, как раз достаточно, чтобы я успела надеть наушники и прослушать первые три песни из плейлиста, которым поделился со мной Холт. Суровый вокал и атмосферные гитарные соло заставляют адреналин пульсировать в венах. Он был прав. Это идеальная зажигательная музыка для любой ситуации.
К тому моменту, как я добираюсь до дома, у меня остается сорок пять минут до момента, когда мне нужно будет появиться на арене, как раз достаточно, чтобы внести последние штрихи в мою речь. Несколько раз отрепетировав ее перед зеркалом в ванной, я чувствую себя уверенной и готовой.
Возможно, плейлист был не единственным, в чем оказался прав Холт. Когда я повторяю написанные мною строки о вере в себя и работе в команде, то понимаю, что мои слова идеально отражают то, что он сказал мне прошлой ночью. Команда – больше, чем просто один игрок или тренер. Это живой, дышащий организм, созданный из разных жизненно необходимых частей, и если я взвалю на себя всю тяжесть организационной структуры «Титанов», меня раздавит. Я должна доверять остальным выполнять их часть работы и сосредоточиться на тех задачах, которые стоят передо мной. И сегодня это выступление перед группой десятилеток на коньках.
«Я смогу. Я Винн, а Винны не проигрывают. Они всегда остаются Виннами, что бы ни случилось».
Я мысленно повторяю семейную мантру, надевая черные сапожки и верблюжьего цвета пальто, что придает джинсам и свитеру, которые я надела на ланч, немного более профессиональный вид. Хотя вряд ли эти дети будут против, если я появлюсь в хоккейном свитере оверсайз, просто в этом наряде я выгляжу так же неудержимо, как и чувствую себя.
Пока я наношу свежий слой губной помады, телефон жужжит очередным календарным напоминанием. До выступления осталось всего двадцать минут. Пора поторопиться. К счастью, эти сапожки почти без каблуков. Я в мгновение ока оказываюсь в гараже и забираюсь в свой внедорожник, мысленно репетируя речь, пока сдаю назад.
