Опасный выбор - Саша Таран
— А чё с Аликом поссорились? — допытывалась она через пуховый слой. Но я не слушала. Я делала вид, что сплю, и думала. Чёрт. Может, надо было тоже на турники? К нему. Чтобы не думать. Я чувствовала, что сон начинает покидать меня, вытесняться этими дурацкими, бесполезными мыслями о завтрашнем разговоре с Аликом. Что я скажу? Как посмотрю? Что он скажет? Глупые, пустые переживания. Зачем сейчас не спать и думать о том, что ещё не случилось? — поражалась я трезво, и всё-таки думала.
Но об этом думала недолго. Появился ОН. Вышел из темноты, как тогда из тени. Вытеснил. Вытолкал несчастного добродушного Алика вон из моей головы, и занялся мной как следует, сам. И я битый час ворочалась в горячей кровати, мучаясь от его голоса, рук, взглядов, представляя, как он тоже сейчас страдает и хочет курить и целовать меня… и что он действительно такой человек — может взять и вломиться, если ему очень захочется. А ему хочется. Я чувствовала это через полсотни кирпичных стен, разделяющих нас. Чувствовала каждой клеточкой тела.
Что он сейчас делает?
Сможет ли отказаться от привычки ради меня?
Хватит ли у него силы воли? — беспокоилось воображение, как в банальных трейлерах к банальным фильмам. — Спит он или ещё на турниках?
Как же я жалела, что наши окна выходят на другую сторону! Я бы всё отдала, чтобы увидеть его на той картинке, в жёлтом свете фонарей. Увидеть его сильное тело, пар изо рта. Из губ, которые свели меня с ума. Что же я творю?!
Что я творю?! Что?! — пытала я себя в полудрёме, возвращаясь в чужой дворик — к нему, и засыпая в его тёплых, как дом, безопасных, как крепость, обьятиях. Желая, чтобы эти видения не заканчивались.
Но наступило утро.
И всё закончило. И всё начало с начала.
И я поплелась на кухню, к обиженной, молчаливой маме. Завтракала под её беззвучным осуждением, как под бетонной плитой. Просить прощения, разговаривать с ней я не умела — не такие у нас отношения, чтобы откровенничать. Я любила её безумно, как и она меня, но встать и произнести «мам, прости, что напугала вчера» было выше моих сил. А уж тем более — обнять. Помириться, в общем.
С папой, в этом плане, попроще. Он хоть и бурчит чаще, но зато говорит, не замыкается, как она. А мама вчера высказалась и закрылась. И попробуй тут подступись!
Я и не подступалась. Я тоже была гордячка ещё та. Есть в кого! — угорала я с себя, ковыряя остывшую овсянку. Еда не лезла. Я уже отписалась Алику, что со мной всё в порядке, но «не в порядке» у нас с ним. Он посмотрел сообщение, но пока молчал. Думал. Ну, думай-думай, дипломат, — качала я головой, вздыхая.
За окном неслись серые тучи. Ветки уже почти облетели. Золотая осень стремительно кончалась и приближалась зима. Я представляла, как буду скрипеть по морозному снегу с Матвеем, как он будет греть меня и ругать, что плохо одеваюсь, как я буду плохо одеваться, чтобы он меня погрел…
И снова тихонько вздыхала.
«Ну что, влезаю? Или сама спустишься?» — пришло сообщение с круглосуточного. Я чуть не поперхнулась — уже?! Что за ранняя пташка! Воскресенье же! Он вообще спал?! И я, кулёма — еле-еле продрала глаза к одиннадцати! Даже причесаться не успела, не умылась толком. Нет, хорошо, что Матвей не увидит меня такой!
«И тебе доброе утро, скалолаз) Ты хоть спал?» — отписалась я, попрыгав в ванную, как весёлый, напуганный кузнечик. Такая же зеленоватая, от вчерашних волнений.
«Все разговоры после. Жду»
«Погоди, я ещё повода не придумала)»
«Скажи, человек помирает»
«Не смешно)»
«Вот и я говорю. Давай скорей»
«Ладно, сбегаю в магазин)»
«Магазин ждёт. Очень. Какой подъезд выбираешь?»
Я фыркнула.
«Твой) в моём опасно. Слишком много свидетелей придётся убивать)»
«Не вопрос.»
«Убивать не вопрос или подъезд не вопрос?)»
«Вопрос — где мои поцелуи?!»
«Одеваются»
«Могут не тратить на эту ерунду время, я и без одежды с радостью»
«Чёрт» — добавилось следом. — «Я сейчас точно влезу, зря подумал»
«Бегу)))» — отозвалась я, лазая по кухне и соображая, что бы такого «купить» в «магазине», чтобы повод получился адекватным. Ничего адекватного в голову не приходило после сообщений Матвея. Масло? Есть. Хлеб? Есть. Хлопья? Есть. Молоко к ним? Есть. Яйца? Есть! Блин! Да что ж всё есть-то?! — суетилась я. — Никогда ничего не было, а сегодня, как назло, всё есть!
Я пошла краситься и спасительная «надобность» сама нашла меня:
— Лизка, — окликнула я сестру для достоверности, — куда мои ватные диски дела?
Воришка закопошилась на диване. Она ещё валялась с телефоном, засоня. Ну конечно, — волновалась я у зеркала, — чего ей спешить, это же не её «магазин» вызывает.
— Чё сразу твои? — донеслось наконец возмущенное.
— Потому что я себе покупала.
— Уже давно кончились…
— Не ври, я вчера видела.
— Ну толчёнку используй…
— Сама и используй, блин. Из-за тебя теперь в магаз тащиться, — проворчала я, надеясь, что в комнате родителей слышно.
Они снова закрылись.
Но я надеялась что не из-за меня, а просто чтобы телик спокойно посмотреть и «Лизоньку не будить». Если выйдут и спросят — Лизонька им сама расскажет куда и почему я намылилась. Алиби состряпано. Можно бежать.
Чуть не нацепила каблуки, но в последний момент вспомнила, что в магазин побежала, а не к нему. Пришлось в джинсы залазить, в толстовку, в кроссы. Если и играть, то по всем правилам. Выскочила на площадку — глянула на турники по привычке. Конечно его там не оказалось — я знала, где он. И что он собирается делать, знала.
Внутри всё кружило от предвкушения.
Дурочка, что я творю, — снова и снова удивлялась я, но «творила». Бежала к нему по холодной улице, перепрыгивая редкие лужицы, вдыхая свежий октябрьский воздух — сегодня слегка солёный, наверное с моря, — мечтательно улыбалась я, приближаясь к его дому.
— Здравствуйте, — улыбнулась соседке, спешащей навстречу. С пакетом. Из магазина, — хихикнула я, представив, как Матвей «обхаживает» тёть Валю — задорную женщину лет пятидесяти.
— Привет, Дашук, — она меня всю жизнь так и называла — Дашук. И я не представляла, почему. — Мама дома?
— Да, все дома.
— Хорошо, а то она нужна мне, загляну, значит, к вам попозже. Сейчас только фарш, вот, поставлю… А ты куда намылилась с утречка?
— В магазин.
— А-а, ну беги-беги, умничка, помощница мамина, — похвалила
