Малыш, который живет под крышей - Дарья Волкова
Нет, на самом деле, было довольно легко – потому что Кира избытком массы не страдала. Но пока они доехали до двадцать четвёртого этажа, руки у Макса уже порядком затекли. И это счастье, что лифт работал – иначе ночевать бы им в машине!
Открыть дверь с девушкой на руках оказалось совершенно нереально, поэтому пришлось опустить Киру на пол. Стоять самостоятельно она отказалась наотрез, поэтому Макс вынужден был придерживать ее одной рукой, другой сражаться с замком. Не очень аккуратно и уж точно совершенно неэстетично они ввалились в квартиру.
– Тебя больше не тошнит? – Макс прислонил Киру к стенке.
Она отрицательно помотала головой.
– В туалет хочешь?
Еще одно мотание головой.
– А чего хочешь?
– Спать.
Пришлось снова брать бухарскую принцессу на руки и тащить до кровати, чтобы там, наконец-то, складировать сокровище, добытое в неравном бою с Козиковым и текилой.
Кира лежала на спине, раскинув руки. В туфлях и плаще – на чистой постели. Безобразие. Макс стянул омерзительно пошлые шпильки с ее ног и отнёс их к входной двери. С плащом пришлось повозиться. Кира никак не помогала и не мешала. Вообще не участвовала в процессе. Как кукла. Развезло, а потом и сморило ее на полную катушку.
Макс перекинул плащ через руку и тут заметил… В процессе переворачивания тушки Киры Артуровны платье сбилось. Одна тонкая лямка сползла с плеча, тёмная ткань ушла вбок. И обнажился сосок. Часть его. Треть. Или половина. Значит, снова без бюстгальтера. Макс долго смотрел на эту часть тела Киры – ту, что всегда была прикрыта одеждой, ту, которую видел впервые. Часть розово-бежевого кружка. Протянул руку, палец его скользнул под гладкую тёмную ткань. Он позволил себе погладить бархатистую кожу, а потом… А потом натянул обратно на плечо лямку. Он грёбаный джентльмен.
Макс повесил плащ на плечики и принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке. Надо же переодеться в домашнее. Но при этом не сводил взгляда с девушки на кровати. И почему-то как-то глупо и неправильно ждал – совершенно необоснованно, – что она сейчас откроет глаза. И оценит его пресс, плечи, бицепс и ягодицы – зря он, что ли, почти каждый вечер то на велотренажере, то на беговой дорожке, то со штангой приседает. Ни фига. Не проснулась. Впрочем, странно и наивно было бы надеться на это. Макс вздохнул и стал натягивать спортивные штаны. В ближайшие часы он предоставлен сам себе. Придётся самому себя развлекать. Но для начала на всякий случай принёс и поставил у кровати красный пластмассовый таз. И бутылку минеральной воды.
В телевизоре обнаружился хоккей. В холодильнике – упаковка «Хугардена». Устроившись на диване с пультом и бокалом пива, Макс погрузился в перипетии матча между «Авангардом» и «Локомотивом» в рамках Восточной конференции КХЛ.
Объект десятый: «Электросила»
– Убедительно просим увести ваших детей от наших голубых экранов.
Сначала открылся один глаз. Потом другой. Вокруг был полумрак. Откуда-то издалека слышалось непонятное бормотание.
Кира прислушалась к своим ощущениям. Болела голова, но умеренно. Пить хотелось смертельно. Инспекция памяти упорно подсовывала Влада с влажно поблёскивающими губами и глазами. Кира негромко застонала и принялась себя ощупывать. Одета. Совсем. В том смысле, что не только платье на месте, но и трусы. И всё в пристойном виде. Непонятно-о-о… И тут невнятное фоновое бормотание прервал энергичный мужской голос, произнёсший что-то, похожее на «твою мать!» Влад?
Кира, опираясь на локти, села. Штормило. Это всё текила. Специально ее пила – потому что от текилы у нее всегда амнезия. Вот и в этот раз тоже.
Кира осторожно спустила ноги с кровати. Прямо в пластмассовый таз. Рядом с которым обнаружилась бутылка минеральной воды. Это было спасительно! Но провалы в памяти не ликвидировались. Утолив пустыню внутри, Кира поднялась и решительно отправилась к источнику света и звука.
На бежево-чёрным диване восседал с ногами пан Мáлыш собственной персоной. Зелёная футболка, серые спортивные штаны, бокал с пивом в одной руке. Другой обличительно тычет в экран. Явление Киры он прокомментировал возмущённым воплем: «Какое еще «вне игры»! Два – ноль!» Ей пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание. Макс повернул голову. Смерил ее внимательным взглядом.
– Фигово выглядишь.
– Спасибо.
– Ванная там, – махнул рукой, в которой не было бокала.
– Зачем?
– Мне кажется, тебе должно хотеться в душ, – невозмутимо ответил он. – Или хотя бы умыться. У тебя тушь посыпалась.
И тут память неожиданно выдала просвет, и Кира вспомнила, как ее тошнило. Боже-е-е… Если она испачкала светло-бежевый салон мáлышевского «вольво»… Хотя, судя по его умеренно-благодушному настроению, до этого дело не дошло.
Макс между тем встал с дивана, невозмутимо протопал мимо нее, шустро вернулся, шлёпнул ее по плечу полотенцем.
– Если надо будет спинку потереть – свистни.
Ответа у Киры не нашлось. В голове вообще была каша, а не мысли.
– Чего стоишь? Иди. Погоди, вот! – Он стянул с себя футболку. – Держи, вдруг понадобится. Она чистая, пару часов назад надел.
Так. Наверное, ей стоит и в самом деле пойти, куда послали. Умыться. Собраться с мыслями. И не пялиться на его голую грудь. Виски он коротко стрижёт, растительность на груди, наверное, тоже подравнивает – густо, но не очень длинно. Кто его знает, с него станется… Кира повернулась и двинулась в указанном направлении.
А в ванной, вместо того чтобы приводить себя в порядок, она принялась придирчиво изучать обстановку. Всё сине-белое. Только мужское. Шампунь, гель для душа, пена для бритья, лосьон после. Зубная нить. Ополаскиватель для полости рта. Как мы любим собственные зубки, надо же!
Кира постояла в задумчивости. И решительно потянула платье вверх. В душ, значит, в душ. Под звук воды ей всегда думалось хорошо.
Она посмотрела на себя в зеркало. В этом же зеркале по утрам отражался Макс, тоже наверняка голый – по пояс точно. Торс у него зачётный. Не архитекторский совершенно. Такие руки и грудные мышцы – будто он не дома проектирует, а отбойным молотком на стройке фигачит. Кира тряхнула головой и отвернулась от зеркала. Может быть, под душем у нее включится память?
Нет, не включилась. Пришлось рассуждать логически. Видимо, из «Борисовского» она уехала с Максом. Как и почему – это знает только Макс. У самой Киры – смутное воспоминание о собственном позоре в виде рвоты и только. Маловато для полноценных умозаключений.
Отмытое лицо выглядело дико в сочетании с пошлым платьем, которое она купила специально, чтобы перечеркнуть для себя малейшие шансы на отступление. В таком платье можно
