Наши хрупкие надежды (СИ) - Бланш Мэри

— Отлично! Она мне не нравилась.

Я бросаю осторожный взгляд вниз. Спасибо, Чарльз, сделал ситуацию более неловкой.

Решаю отвлечься, допив кофе, но Адам резко оказывается на стуле напротив, что я даже забываю о кофе.

— У нас с Рози ничего не было. Только поцелуй. Она из нашей группы поддержки. — пытается объясниться он, но я останавливаю.

— Ты не должен оправдываться. Уж точно не мне, — заявляю, вспоминая свои косяки. — Ты имел полное право, ты ведь свободный мужчина.

Адам сжимает губы, тяжело вздыхая:

— Вот именно, что мог. Но не хотел… вообще не хотел.

Он бросает на меня взгляд своих карих глаз и до меня доходит спустя минуту.

— Хочешь сказать, что за эти пять месяцев ты ни разу…?

Адам кивает, а мне становится паршиво.

— Чувствую себя полным ничтожеством, — заявляю и допиваю кофе, лишь бы скрыть свое лицо.

— Это не правда. Как ты и сказала, ты имеешь полное право, ты ведь свободна.

— А ты? Не везло с девушками или уделял время Чарльзу? — не унимаюсь я.

— Просто не хотел, — спокойно отвечает он, а у меня в голове проносятся мысли: дело во мне? Не хотел, потому что был верен, даже несмотря на то, что мы не пара? Или это я такая самовлюбленная идиотка все перевела на себя?

Наш диалог заканчивается неловкими улыбками и приходом Чарльза. Адам хватает его портфель, мы садимся в машину и отправляемся в дорогу.

***

После того, как мы отвезли Чарльза в школу, решили перекусить в местной закусочной. Я рассказала, как отдохнула в Майами и как мне понравился магазин виниловых пластинок.

Ближе к обеду мы уже паркуемся прямо напротив здания, где проходят собрания группы поддержки. Адам сказал, что забыл здесь свою спортивную сумку, так как после собраний часто идет в тренажерный зал.

— Подождешь? Я быстро, — говорит Адам, отстегивая ремень безопасности.

Киваю, и, когда он уходит, решаю выйти из машины: слишком жарко. Хотя на улице не лучше. Ослепительное солнце заливает горячими лучами всю улицу. Я еще не могу носить что-то яркое, так что на мне по-прежнему черное спортивное платье, колготки в сеточку и такого же цвета ботинки.

Когда Адам выходит, я докуриваю вторую сигарету. Он выходит не один, с ним рядом парочка мужчин и две девушки. Адам подходит и представляет меня друзьям. Я не запоминаю ничьи имена, но последнее откликается в голове.

— Так это ты Мишель из Лондона? — интересуется Рози.

Я оглядываю с ног до головы и пытаюсь не закатить глаза. Без понятия, почему так веду себя.

— Ага, — только и говорю я.

— Мы провожаем Рози. Завтра она уже уезжает, — кто-то добавляет, и они начинают обнимать ее по очереди и шептать слова поддержки.

Когда все прощаются и каждый уходит в разные стороны, я облегченно возвращаюсь в машину и ставлю ноги на панель, не спрашивая разрешения.

Адам бросает сумку на заднее сидение и тянется за ремнем безопасности.

— Ты бы хотел с ней переспать? — спокойно спрашиваю я, но руки предают меня, показывая мою тревожность. Не знаю, куда их деть, я просто отдираю голубой лак на ногтях.

— Что? Нет, — также спокойно отвечает он и тянется к сигаретам, которые оставлены на приборной панели.

— Но думал? — не затыкаюсь я.

Адам выпускает густой дым от сигареты и поворачивается ко мне.

— Если бы хотел, я бы это сделал. Поверь, у меня была возможность. Рози нужно лечиться. Завтра она уже будет в клинике, где ей помогут.

Я замолкаю, тянусь к Адаму и хватаю сигарету, бросая через окно на асфальт.

— Вроде мы договорились бросить курить вместе, — улыбаюсь и делаю вид, что разговора о Рози не было.

Он кивает, сдается и наконец поворачивает ключ зажигания.

— А не ты ли выкурила две сигареты, пока меня не было? — подлавливает меня в содеянном Адам, и я кусаю губы от неловкости.

— 1:1, — ухмыляется он и выезжает на дорогу.

***

Пока Чарльз находится на тренировках по футболу, Адам и не думает возвращаться домой. Мы катаемся по Нью-Йорку, наслаждаемся кофе из Старбакса, прогуливаясь по Центральному парку.

Когда золотые лучи вечернего солнца сменяются багровым закатом, мы едем забирать Чарльза, но проехав пол дороги, я понимаю, что тут что-то не так.

— Школа вроде в другой стороне, — замечаю я.

Адам кивает и, не отрываясь от дороги, объясняет:

— Мои родители его забрали. Мы едем к ним.

От одного слово “родители” я съеживаюсь. Я особо не готова к каким-либо знакомствам, а тут родители Адама.

— Мы просто заберем и все, — читает мои мысли он, но мне легче не стало.

Проехав последний встретившийся на пути светофор, Адам останавливается неподалеку от двухэтажного дома, который не выделяется на фоне с другими домами.

Я тяну время, но, взяв себя в руки, выхожу из машины, отстегнув ремень безопасности. Сделав пару шагов по зеленому, чисто скошенному газону, я начинаю снова сомневаться.

— Не думаю, что мне стоит тоже идти. Посмотри на меня, — руками показываю на свой внешний вид, который состоит только из черного цвета. — Я будто несовершеннолетняя ученица, а ты мой учитель.

Адам смеется, а меня начинает раздражать его позитив.

— Тогда ты самая милая ученица, — шепчет он, сделав пару шагов ко мне. Взявшись за руки, мы направляемся к дому.

Бесшумно отворив калитку, я замечаю красивый сад, который состоит только из алых пионов: моих любимых цветов. А напротив этой красоты стоят садовые качели, и, если вдруг захочется выйти из дома, можно посидеть здесь, вдыхая прекрасный цветочный аромат и наблюдая за звездами.

Когда мы подходим к верхней ступеньке крыльца, я снова чувствую тревожность, и сам факт, что Адам изначально не предупредил об этом, у меня вызывает злость. Разве он не видит, что я не готова?

— Уверена, я не та девушка, которую они бы хотели видеть рядом с тобой, — произношу тревожным голосом я.

Адам убирает мои волосы за плечи и заглядывает в глаза.

— Поверь, они просто хотят, чтобы рядом кто-то был. Успокойся, ладно? Все будет хорошо.

Я шумно вздыхаю, стараясь успокоить себя. Адам подносит руку к двери, но не успевает постучать, как она отворяется. На пороге появляется женщина. У нее постриженные темного цвета волосы до плеч. На ее лице видны морщинки, но выглядит она одной из тех, кто явно боится старости и делает все, чтобы выглядеть моложе.

— Я услышала тормоза машины. Сразу поняла, что ты. — Женщина улыбается и переводит взгляд на меня.

Я чувствую себя школьницей, которую сейчас отчитают.

— Это Мишель. Она приехала на пару дней в Нью-Йорк, — сразу же поясняет Адам.

Глаза женщины округляются, и, конечно, она оценивает меня с ног до головы. Наверное, ожидала увидеть девушку в красивом цветочном платье, с аккуратной прической и сияющими глазами. Извините, но стою я.

— Та самая Мишель? — неожиданно спрашивает она, и я замечаю на ее лице что-то похожее на улыбку.

Та самая? Значит, Адам уже когда-то говорил с ней обо мне?

— Приятно познакомиться. — Изо всех сил стараюсь показаться вежливой и улыбаюсь.

Женщина хочет ответить, но мы слышим веселый детский голос и шаги, спускающиеся по лестнице.

— Папа! — кричит Чарльз, подбегая с разукрашенным листком в руке.

Адам опускается на корточки и трепет сына по волосам.

— Давай, собирай вещи, нам пора.

Вздох облегчения бесшумно выходит из легких, но тут же на смену ему возвращается тревожность, когда я слышу голос женщины:

— Вы даже не зашли. Идемте, я как-раз синнабон приготовила.

Адам вопросительно смотрит на меня, ну а я не могу так вот поступить в день знакомства, и соглашаюсь остаться.

***

Дом изнутри куда лучше, чем снаружи. Он достаточно большой для двух людей. Адам говорил, что они переехали сюда, а тот дом оставили сыну, и что, по словам его родителей, выбрали более скромный. Я бы поспорила, но, может, это только мне так кажется.

Кухня и гостиная в доме совмещены и занимают полностью весь первый этаж. Все здесь в основном в бежевых оттенках. На стене над полкой до сих пор висят рождественские носки, напоминая о празднике. Я замечаю на белых полках кучу фотографий в рамках на ряду с разными ароматическими свечками: некоторые горят, одурманивая своим ароматом, у других уже маленький запас воска. Уверена, Амила, мать Адама, оставляет их на лучшие дни. Я сама так делаю, когда любимые свечи заканчиваются.