Переговорщик (ЛП) - Миллер Сэм П.

Пришло время.

Двумя руками я провёл по волосам, словно пытаясь набраться смелости в этом жесте, затем прочистил горло.

— Просто… я хотел извиниться. За тот день… Я… имею в виду, я не хотел уходить вот так.

— Знаю.

Я окинул взглядом белоснежную балюстраду и глубоко вздохнул.

— Не хотел, чтобы у тебя сложилось впечатление, что я… Это чертовски сложно!

Я снова глубоко вздохнул и посмотрел на неё краем глаза.

— Есть некоторые вещи… вещи, из моего прошлого, о которых ты не знаешь…

Джоанна положила свою руку на мою, и мало-помалу её пальцы скользнули, переплетаясь с моими.

— Ты не должен чувствовать себя обязанным говорить об этом сейчас, если не хочешь.

Я уставился на наши переплетённые пальцы и вздохнул.

— Знаю, что не обязан, но я хочу.

Она кивнула и усилила хватку. Джоанна ничего не говорила, не побуждала к рассказу. Она просто ждала, пока слова вырвутся сами собой, как только я почувствую себя готовым. Свободной рукой я пару раз потёр бедро и склонил голову.

— Я правда не знаю, с чего начать.

— Неважно с чего, важно начать, так или иначе.

Я скептически покачал головой.

— Как ты можешь так говорить? Ты практически ничего не знаешь обо мне и моём прошлом, О’Рейли. Я в полной жопе.

— А кто нет? — Джоанна пожала плечами и поставила чашку на пол, словно готовясь к долгому разговору. Она согнула колено и свернулась калачиком в углу дивана так, чтобы смотреть мне прямо в глаза. — У всех нас есть проблемы, Шейн, главное — не позволять им потопить тебя.

Я уже был на глубине, но она не могла этого знать.

— Это не так просто, как ты думаешь…

— Да, согласна. Только жизнь не останавливается из-за наших проблем, жизнь продолжается всегда.

— Для меня это не так.

— Ты уверен? — Джоанна посмотрела на меня серьёзно, будто хотела прочитать изнутри, и снова стали слышны за грудиной рыдания. Это была лёгкая дрожь, которая переросла во что-то более сильное, когда она провела пальцами по моему лицу. — Что бы с тобой ни случилось, ты выжил. — Рука остановилась на уровне груди, прислушиваясь. — Ты не мёртв, Шейн, ты жив. И, если ты просто перестанешь прятаться за всем этим, ты тоже это поймёшь.

Она приблизилась так близко, что я почувствовал лёгкий след корицы на её губах.

— Ты должен выбрать. Дальнейшее зависит только от тебя.

Джоанна улыбнулась мне и, отдёрнув руку, свернулась калачиком, как прежде.

Глава 23

Джоанна

— Я не всегда был таким, — пробормотал он после нескольких минут молчания. Взгляд Шейна терялся среди верхушек деревьев, а мысли блуждали в прошлом. — Ещё несколько лет назад я был другим человеком, счастливым. В конце концов, легко быть таким, когда у тебя есть всё, так ведь?

— Ну да, полагаю это так.

Блеск ониксового цвета промелькнул в его глазах и затем исчез так же быстро, как и появился.

— Знаешь, что больше всего сводит меня с ума?

Я покачала головой.

— Это абсурдность наших убеждений. Возьмём, к примеру, меня — ещё два года назад я был уверен, что являюсь самым удачливым ублюдком. Проблемы были у других людей, а не у меня. Плохие вещи случались с другими, но со мной — никогда. — Шейн издал сдавленный крик, покачивая головой вправо и влево. — Это полная фигня, тебе не кажется?

— Почему ты так говоришь?

— Потому что это правда.

Он переплёл пальцы и начал потирать ладони. Медленно.

— Достаточно было ошибки, понимаешь? Одна грёбаная ошибка, и всё, что я считал несокрушимым, исчезло. Навсегда.

Я смотрела на него, как рассматривают запутанный клубок колючих кустов. Непросто решить, с какой стороны столкнуться с тем, что может причинить тебе боль. Не за горами царапины и порезы, но соблазн настолько силён, что…

— Ты действительно уверен, что хочешь об этом поговорить?

Шейн кивнул, затем склонил голову и приковал взгляд к земле. Я слышала шипение воздуха между его губами. Он медленно вдыхал и выдыхал, словно пытался придать контролируемый ритм чему-то, что начало двигаться беспорядочно. Не знаю, как долго длилась такая безмолвная пауза, минуту, а может, и меньше. Затем его голос нарушил тишину.

— С тобой когда-нибудь случалось… Ты задумывалась о том, как быстро всё меняется? Я имею в виду, в одну минуту ты стоишь на вершине мира, чувствуешь себя непобедимым, а потом, даже не понимая, как такое произошло, оказываешься в глубинах ада в компании проклятых душ.

Я прекрасно понимала, о чём говорит Шейн, со мной случилось то же самое.

— Знаешь, в чём самая большая загвоздка, О’Рейли? Глупцы вроде меня считают, что у них нет срока годности, что их никогда не посетит смерть. Мы запрограммированы мыслить масштабно, смотреть шире. Мы принимаем решения и совершаем много ошибок, потому как считаем, что у нас есть всё время в мире для их исправления. Но так бывает не всегда… Иногда у нас просто заканчивается время.

— Так вот, что случилось с тобой? Ты потерял кого-то важного?

— Да, — вздохнул он, потирая ладонями бёдра. — Я потерял единственный смысл своей жизни, и самое ужасное, — он сглотнул, — вина за это лежит на мне.

— Ты не мог быть виноват, — успокоила я его, погладив по руке.

— Так и было. Виноват я.

Между нами воцарилось настолько глубокое молчание, что оно было почти осязаемым. Шейн сгорбился, упираясь локтями в колени, он схватился руками за голову. Я хотела задать ему бесконечную череду вопросов, но было не время, мне не следовало его принуждать. Было ясно, разговор требует от него огромных усилий.

— Тебя беспокоит, если закурю? — внезапно спросил он, прочищая горло.

— Нет, конечно, нет.

Шейн кивнул и вытащил из кармана брюк пачку Winston. Его губы плотно сжались на фильтре, пока левой рукой он старался прикрыть от ветра пламя. После нескольких затяжек, Шейн, казалось, стал успокаиваться.

— Чего ты от меня ждёшь, О’Рейли? — спросил он в упор, между клубом дыма и бесстрастным взглядом.

— Почему ты спрашиваешь об этом?

— Потому что я хочу быть с тобой откровенным. Ты меня привлекаешь. Привлекаешь даже слишком, это очевидно. Но я не думаю, что мне есть что предложить кому-то.

— Кто это сказал?

— О’Рейли… — он вздохнул, поднимаясь.

— Что?

— У тебя ко мне есть чувства, я вижу это в твоих глазах.

— А у тебя нет? Это то, что ты пришёл мне сказать?

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, проведя рукой по лбу.

— Я не… Я не знаю, хорошо? — Шейн бросил эти несколько слов так, словно это стоило ему огромных усилий. — Я не смотрел на женщин больше двух лет, потом появилась ты со своей глупой болтовнёй, своими озорными взглядами и я… Я не знаю, я больше ничего не понимаю, но не хочу, чтобы в твоей голове рождались странные идеи. Я не могу отдать тебе то, что мне больше не принадлежит. Я не могу быть ничем иным, кроме как, потрёпанным мужчиной…

Я встала и приблизилась к нему, заставляя его замолчать. Шейн сжал пальцами сигарету и снова посмотрел на меня. Он был напуган, обеспокоен, и я его понимала, понимала очень хорошо. Я нежно коснулась его груди и провела ладонью вверх, прижимаясь губами к его губам.

— Не всегда тот, кто нам нужен, заставляет наши сердца биться, — пробормотала я.

— Но что, если человек совсем неправильный?

Я пожала плечами.

— Иногда стоит рискнуть.

Я погладила Шейна по щеке и поцеловала. Я поцеловала его, понимая, что, даже если этот момент был всего лишь украденным, для нас это стало началом чего-то.

Часть II

Глава 24

Джоанна

— Мы закончили?

— Почти, — ответила я с притворным энтузиазмом. Если бы мне пришлось выразить своё настоящее душевное состояние, то пыхтела бы как паровоз.

— Ты повторяешь это последние два часа, но мы всё продолжаем ходить вдоль и поперёк.

— Давай же, крепись, последнее усилие!

Улыбнувшись, я бегом поспешила к его машине, как это делают дети, когда соревнуются кто быстрее. Добежав до пикапа, я остановилась. Упираясь спиной в борт и скрестив на груди руки, я оглянулась на Шейна. Он шёл, держа в руках упаковку листовок и афиш. Высокий, крепко сложенный, красивый. Одетый в тёмную кожаную куртку, которая выделяла его даже в толпе. Дорога позади него представляла собой длинную раскидистую ленту, окаймлённую плотной паутиной припаркованных машин и переплетённую движущимся транспортом. Лишь время от времени между очередным пикапом и фургоном появлялось пространство, немногим больше проезда, ведущее к тому или иному магазину. Несколько проезжающих машин сворачивали, прерывая это постоянное движение.