Адвокат Доминанта (СИ) - Волкова Ольга
Ухмыльнувшись себе под нос, во мне рвался Дом — мне было необходимо получить эмоции своей сабмиссив, а затем вознаградить ее. Подойдя к Еве, я поднялся на кровать, проминая под собой матрас. Она распахнула свои глаза, в которых читалось ожидание. Облизнув свои иссушенные губы от частого дыхания ртом, Ева только дразнила меня скорее овладеть ею. Нависая над Калашниковой и утопая у нее между ног, я прикоснулся своим возбужденным пахом к ее промежности. Я намеренно двинулся вперед, словно начал трахать… и да, я трахал Еву. Вколачивался, издеваясь над своей выдержкой. Она принимала меня, широко расставив свои ноги. Но я быстро остановил наш петтинг, поднявшись. В моей руке был девайс.
— Ева, посмотри сюда, — отдал команду. — Я хочу, чтобы ты мне сказала, какие ощущения он вызывает у тебя, хорошо?
Калашникова быстро заморгала, в ее взгляде отобразилось волнение. Пусть в комнате был приглушенный свет, но каждая эмоция была мне видна на ее лице. Капельки пота скатывались с ее шеи, притягивая мой взгляд к пульсирующей венке. Облизнувшись, я будто от жажды изнемогал, и только Ева могла ее утолить. Она начала извиваться на кровати, и ее бедра касались моих, еще больше разыгрывая во мне аппетит. Обуздав в себе потребность, я провел ладонью по ее плоскому животу, усмиряя…
— Не дергайся, саба, — предупреждающе взглянул на нее, и медленно провел ножом по кругу, огибая пупок, затем спускаясь ниже к лобку. Ева хватала ртом воздух, для нее все было интенсивно и непредсказуемо. Тело задрожало, покрываясь мелкими мурашками. Я ощущал ладонью ее вибрацию, исходившую от сердца Евы.
— Я…, я чувствую, как меня распирает изнутри, Лёва, все настолько…, — она никак не могла подобрать слов, теряясь в ощущениях. — Александров, — взмолилась Ева, хныкая. — Пожалуйста.
И дважды просить меня не пришлось. Отбросив в сторону девайс, я принялся медленно стягивать с Евы трусики. Она приподняла свою попу, помогая мне скорее завершить начатое. На сегодня с нее достаточно посвящения в тематику. Мелкими шагами, мы придем к большему, и тогда я открою Еве все. Наши границы рухнут, а пока мы учимся только доверять друг другу.
Оголив ее нижнюю часть тела, я видел ее сочащееся возбуждение, Ева была влажной и жаждущей более мощной разрядки. Спустив с себя брюки, наконец, мой член обрел свободу. Я даже зарычал, как это делают звери, если предвкушают сытую трапезу. Нависая над Калашниковой, я коснулся кончиком головки к ее естеству. Замер, ощутив пылающую жаром плоть.
— Лёва… — Ева заерзала. Для нее это было дикой пыткой.
— Ты должна научиться терпеть, саба, — срывающимся голосом, прохрипел у ее приоткрытых губ. Глаза в глаза — этот момент навсегда отложился в моей голове. И я буду прокручивать его, вспоминая каждую секунду. Во мне все перевернулось, и еще одна граница рухнула. В глазах Евы я видел полную отдачу себя — она покорно приняла мою власть над ее телом… над ее сердцем. И это безумие захватило меня, превращая в сумасшедшего. Я медленно сходил с ума от любви к Калашниковой. Она пленила меня собой, приковала к себе, и я был не против.
Один резким толчком я вошел на всю длину в Еву. Она громко прокричала, теребя руками, желая меня обнять. Цепи жалобно зазвенели, ударяясь о края кровати, но все ее попытки были тщетными. Я обрушился на ее скулу, страстно покусывая и посасывая кожу. Двигался в унисон с ее телом. Вколачивался, и наши шлепки соития раздавалась вместе с фонящей музыкой. Наши покрытые потом тела соприкасались, и терлись друг о друга. Грудь Евы все еще была прикрыта кружевным лифчиком, нарушая всю композицию. Немного притормозив, я просунул руку под ее спину, и расстегнул замочек, быстро освобождая ее возбужденные соски. Приподняв чашечки, я стал вылизывать ее груди, сжимая губами чувствительную ореолу.
Вновь задвигался быстрее, затем впился в губы Евы. Похоть завладела нами, и нарастающее напряжение вот-вот готовилось разразиться мощным оргазмом двоих.
— Ты готова? — задал вопрос Еве, прерывая поцелуй. Она вся была во мне, и не сразу ответила, а лишь закивала. Дыхания сбивались у обоих, но я наращивал темп, мне будто голову снесло, и я стал тем, кем был всегда. Мне было мало, я желал еще и еще. Я требовал того же от Калашниковой, и она давала мне почувствовать себя ее Домом. От понимания всего происходящего, я совсем свихнулся с катушек. И усмирить меня могла только она.
— Лев! — прокричала Ева, когда первой получила разрядку. Цунами накрыло ее ощущениями свободы, и я последовал за ней, бурно кончая в нее.
— О..о…о…, — рухнув на Калашникову, я все еще пульсировал в ней, а она принимала все до последней капли. Я не хотел выходить из нее, купаясь в пылающем жаре и тесноте. Оргазм Евы продолжал отдаваться сокращением мышц, а вкупе с моими ощущениями — это дарило кайф, и от него я не желал так быстро отходить. Ослабленные руки Евы упали на кровать. Она полностью расслабилась.
— Ева, — чуть приподнявшись, я все же вышел из нее, а она поморщилась, — посмотри на меня.
Раскрыв свои глаза, Ева была полна нежности, любви и удовлетворения. Это все, что мне было нужно от нее.
— Я хочу еще, — устало прошептала она, улыбалась. Мое сердце заколотилось в удвоенном темпе, как сильно я любил Еву, и как сильно жалел, что не решался на отчаянный шаг ранее.
— Я люблю тебя, Калашникова, — сказал громко и четко, заглядывая в ее широко раскрытые глаза. — Люблю, поняла?
— Да, Лёва, — Ева согласилась, а потом дернула руками. — Отпусти меня.
Я быстро нажал на защелку у обоих наручников, и теперь руки Калашниковой были свободны. Она сразу обняла меня и притянула к себе, завладевая мной и моей душой.
— Ты должен знать, что я тоже тебя люблю, Лёва… и, знаешь, мое сердце все это время всегда было твоим, — она с легкостью пожала плечом, — но, что-то меня останавливало, а теперь я не хочу тебя потерять. Не хочу, — Ева замотала головой, и из ее правого глаза скатилась по виску слезинка, а подбородок задрожал. Реальность вновь вернулась в колею, напоминая нам двоим, что надо мной висит незаконченное дело.
— Ева, ты меня не потеряешь, я обещаю, — со всей серьёзностью в голосе, заверил Калашникову, — потому что ты этого не допустишь. Ни тогда. Ни сейчас. — Она закивала головой, пристально смотря мне в глаза. Затем мы вновь слились в мягком поцелуе, завершая нашу сессию с признаниями.
После проведенной сессии, в которой мы оба раскрылись друг другу, я наблюдал за Евой, как она неторопливо надевала свою одежду. Убрав за плечико свои длинные кудри, она невинно прятала свою ухмылочку, отчего-то краснея. Мне стало любопытно, почему же? Подойдя к Калашниковой, притянул к себе, проведя по ее точеной скуле. Ева льнула к моей руке, закрыв глаза. Ее ровное дыхание сводило меня с ума, а чуть приоткрытые губы манили собой, зазывая для поцелуев.
— Ты покраснела, — сделал замечание, прикасаясь большим пальцем ее нижней полной губки. Калашникова сразу распахнула глаза, удивленная тем, как легко я прочел ее эмоции.
— Я совершенно забыла, что за нами наблюдали, — легонько кивнула в сторону прозрачной стены. Кстати, за которой уже не было никого. Сессия завершилась, а значит услуга смотрителей больше не понадобится.
— Все потому, что ты была все это время со мной, Ева. Ты смогла расслабиться, немного спустить свое напряжение, и позволила мне вести тобой, — притянул ее еще ближе к себе, насколько было возможно. Грудь Калашниковой соприкоснулась с моей, и мы стали дышать синхронно, точно так же, как несколько десятков минут ранее. Я ощущал ее горячее дыхание, которое палило кожу шеи, из-за того, что Ева ниже моего роста. Ее бездонные зеленые глаза пригвождали меня, завораживали, и так не хотелось завершать то, что мы закончили.
— Прежде, я никому не позволяла собой манипулировать… особенно в постели, да еще при таких обстоятельствах, — голос девушки серьезный, и потому в ее взгляде нет ни намека на шутливость или улыбку. Я понял, как многое Ева позволила мне увидеть в ней. Ее ранимость и женственность. Она крутилась среди верзил, которых приходилось вытаскивать, да и держать дистанцию. Не позволяла собой вертеть. Сильная женщина, но с мягким сердцем, на которое она успела натянуть броню.
