Львица по имени Лола (СИ) - Волкова Дарья
Дина смотрит на него сначала удивленно, потом задумчиво. Хмурит брови, лоб.
— Нет, — снова вздыхает. — Я же… — раздраженно взмахивает рукой, — я же жила как в аквариуме! Никого не знаю, ни с кем не встречалась, Игорь все решал сам! Ладно, это неважно.
— Это важно, — с нажимом произносит Лева.
— Чего ты от меня хочешь? — чувствуется, что настроение у Дины поменялось, и сейчас она близка к раздражению.
— Чтобы ты подумала, кем его можно заменить, — Лев старательно избегает называть Разина. Боится, что выдаст свои эмоции. — Кому бы ты могла доверить дело твоего отца. Обещаешь?
— Обещаю, — довольно кивает Дина. Встает и тянет его за руку с дивана. — Ну, пойдем готовить ужин!
Прежде чем встать, Левка прижимается губами к ее пальцам. И мысленно хвалит себя за то, что все-таки составил этот разговор. Пока нет ни идей, ни плана, но первый шаг сделан. Степ бай степ. Авось за первым шагом последует второй, третий и дальше.
О том, что это был шаг в пропасть, Левка тогда не догадывался.
***
Впрочем, у этого утреннего эпизода случились и другие последствия. Не столь драматичные и более приятные. Дина тоже решилась сделать шаг. А Левка только начинал осознавать тот факт, что с решимостью у его избранницы нет ни малейших проблем. Если уж решила — будет сделано, не извольте сомневаться. Поэтому для Левы случился совершеннейший сюрприз.
Нет, сказать по чести, минетом он был частенько балован. Там, в другой какой-то, до-Лолиной жизни. А от Дины не ждал, даже не думал об этом, радовался больше тому, что есть. Уж по крайней мере, не так скоро. А оно взяло — и к-а-а-ак случилось.
9.7
***
А ведь ничего не предвещало поначалу. Все шло обычным чередом. Дине нравилось начинать, быть сверху, и этот раз не стал исключением. Левка лежал, наслаждался прикосновениями ее пальцев — а они у Дины очень нежные, и поцелуями — а целовать его Дина любит, ей это искренне нравится. В общем, лежал, наслаждался и ждал, когда придет его очередь. Есть черта, за которую в ласках Дина не готова перейти. И когда они подбираются к этой черте, инициативу перехватывает Лев. И по отработанной схеме — на бочок — и счастье, когда есть на кого закинуть ногу. Иногда ему казалось, что эта черта проходит где-то в районе нижней границы его ребер. Но в этот раз за линию ребер Дина вышла. Точнее, ее пальцы. Сама Дина только что целовала его лицо. А теперь замерла. Глаза блестят, губы приоткрыты и тоже влажно блестят. Она замерла, и только пальцы ее двигаются все дальше и все ниже. Пробегают по животу как по клавишам, потом чертят замысловатые линии, как на уроках каллиграфии. И вот, наконец, пальцы добрались до следующей границы. Вот если Дина сейчас остановится — это будет очень жестокое разочарование!
Пальцы, замерев поначалу, осторожно зарываются в волосы.
— Жесткие… — произносит она тихо, едва слышно.
Да уж, бальзамом-ополаскивателем не пользуюсь!
Пальцы двинулись еще чуть-чуть. Снова замерли. У очередной границы. Дина, кажется, даже дышать перестала. Лев, впрочем, тоже. Он в последнее время не раз ловил себя на парадоксальной мысли. Вот сам Левка никогда специально не считал, сколько у него было девушек, женщин, не хвастал, но знал, что жизнь его сексуальная была до определённого момента нескучной и разнообразной. Но теперь же ему казалось, что раньше, до Дины он занимался сексом всегда полностью одетый и через дырку в одеяле. А сейчас — словно скинул с себя все одежды и прижался к такому же обнаженному телу. Пусть не все у них еще получается, пусть. Но какие бури чувств от, казалось бы, простых вещей! Бури и в эмоциях, и ощущениях — и тактильных, и визуальных, и слуховых. Он не мог на нее насмотреться, не мог наслушаться, как она тихонько всхлипывает от наслаждения, не мог начувствоваться, как она касается его и какая сама на ощупь.
А теперь вот… очередная буря. Эта тянет на двенадцать баллов по шкале Бофорта. Ее пальцы двинулись и преодолели очередную границу. Коснулись основания.
— Тебе будет приятно, если я тебя там потрогаю?
Самое главное — не заржать в такой ответственный момент и не испортить все к чертям. Ты еще спрашиваешь, девочка…
— Очень приятно, — Левка рискнул приподнять бедра, подталкивая Дину к более активным действиям. Касания самыми кончиками пальцев было теперь катастрофически мало.
Дина очертила половину круга, и палец снова замер.
— Тебя часто там касались? — она спросила тихо, и интонацию он разобрать не смог. И тут в Лёвку словно бес вселился.
— Ой, нет тут никакого беса, только я.
— Цыц!
И вообще, он дал себе слово говорить правду, везде, где это только возможно. И сейчас скажет самую что ни на есть голую правду.
— Да. Часто. Девушкам нравилось меня там касаться. Руками. И не только… руками.
Ее пальцы без предупреждения охватили всей ладонью. Левка задохнулся, забыл, кто он такой, о чем был разговор и вообще — все. Даже мечтать пока не смел, чтобы почувствовать ее пальцы на себе. И вот…
— Ты нарываешься, Лев Аркадьевич… — Дина наклонилась и говорит ему совсем в губы. Теперь интонации различить можно — если бы он был способен соображать. А он не способен. И кто-то говорит его ртом, пока он сам, задыхаясь от наслаждения, запрокинув назад голову и едва шевеля губами, отвечает.
— Да. Нарываюсь. Накажи меня.
И она наказала.
И даже привязывать не надо было. Он был весь ее, весь в ее власти, зависимый от ее прикосновений, умоляющий, стонущий и… наслаждающийся. Невообразимо прекрасный в этом.
9.8
***
— Дина… — он прикусывает изнутри щеку, чтобы не зевнуть до хруста. Щипает себя за бок, чтобы не вырубиться. Тело — не просто ватное, оно аморфное, кажется, Левка растекся и принял форму матраса. — Я сейчас отдохну и…
— Нет, — ее губы мягко касаются его лица. Как-то совсем иначе, но он не способен сейчас это оценить и проанализировать. — Я не хочу ничего больше сегодня. Я хочу это… осознать. Пережить еще раз в мыслях.
Ее голос… мечтательный, вы подумайте! Хотя, это же, черт побери, важное событие, как ни крути. Очередной степ из серии «степ бай степ». И его почти спящее сознание топит волна нежности. Но не тут-то было.
— Опять же, мне там Пруста надо дочитать… — Дина демонстративно тянется к тумбочке. Но он уже не дает, перехватывает, обнимает крепко, обхватывает ладонью попу.
— Нет, не думай даже, — она смеется и снова целует его в подбородок. — Давай спать. Счастье — это…
— … когда есть на кого закинуть ногу, — заканчивает Левка, привычно закидывая на себя Динино бедро. И уже почти сквозь сон слышит ее робкий вопрос:
- Тебе ведь понравилось?
— Я о таком даже не мечтал, — он способен только на такой ответ почти спящим мозгом. Но Дине он нравится, и, уткнув нос ему в плечо, она довольно сопит. А потом Левка засыпает.
***
Обретение нового опыта Дина проживала долго. Несколько дней прокручивала в голове все произошедшее. Даже постесняться успела утром, но Лев быстро смел ее смущение — у него это выходит очень легко. И когда сомнения рассеялись, Дина смогла полноценно наслаждаться воспоминаниями. О том, как это сладко, красиво и волшебно. И в этом нет ни капли, ни тени отвратительного и стыдного. Еще несколько месяцев назад Дина и помыслить не могла, что будет это делать с мужчиной — трогать руками. И не только… руками. Она вспыхнула румянцем и прижала к щеками только что вытащенную из стиральной машины влажную простынь. Да-да, на этой самой простыне она, она сама, по своей воле взяла — и взяла кое-что в рот. Ну он же миленький, как его не взять в рот, как не поцеловать, как не приласкать. Миленький и совсем не маленький. И Дина обязательно повторит этот эксперимент. Вот на этой же простыне. Она высохнет, Дина ее постелет и еще раз…
Но вышло иначе, и не на простынях на кровати, а на диване. И не Дина, а — Дину.
***
На Москву опустилась августовская жара. Жара, которая плавила мозги, отбивала всякое желание двигаться. Духота и зной вносили свои коррективы в ритм жизни мегаполиса.
