Сандра Браун - Трудный выбор
Шелли выронила карандаш из задрожавших и ставших внезапно непослушными пальцев. Девушку охватил удушающий жар, тело горело, и ей стало трудно дышать. Но она прекрасно понимала, что это произошло вовсе не от натопленной классной комнаты.
В этот день она ушла совершенно растерянная и ошеломленная. Внезапно возникшая настойчивая потребность бежать прочь от него вдруг оказалась гораздо сильнее, чем желание быть с ним рядом. И в то же время она понимала, что бежать от нахлынувших на нее эмоций было .бесполезно, потому что это смятение возникло в ее собственной душе, а от себя убежать еще никому не удавалось. Все это было так ново для нее, необычно и непонятно: ее прошлый опыт не мог ей помочь разобраться в новых чувствах. И только гораздо позже она поняла, что произошло с ней в тот памятный для нее день – она испытала желание близости… и испугалась этого желания.
– Итак, на сегодня все. До свидания, – сказал мистер Чепмен, когда звонок возвестил о конце лекции. – Ах Да… миссис Робине, будьте любезны, подойдите к моему столу. История повторялась. Когда он попросил ее об этом, Шелли едва не выронила из рук книги. Все сорок студентов, не столь любопытные, как ее одноклассники из Пошман-Вэлли, выпорхнули из аудитории – им не терпелось поскорее выкурить первую за час с лишним сигарету. Опустив голову, Шелли стала сосредоточенно пробираться по лабиринту из столов. Краем глаза она заметила, как аудиторию покинул последний студент, небрежно хлопнув дверью, и с трудом подавила свой безумный порыв – попросить оставить дверь открытой.
Остановившись в нескольких метрах от стола мистера Чепмена, Шелли впервые за десять лет встретилась взглядом с Грантом Чепменом.
– Здравствуй, Шелли.
У нее перехватило дыхание. Во всяком случае, она почувствовала, как горло сдавил комок.
– Здравствуйте, мистер Чепмен. Он едва не рассмеялся. Его чувственные губы изогнулись в улыбке, однако глаза испытующе скользили по лицу Шелли, отмечая красивые длинные волосы, безотчетно ранимый взгляд, изящный носик, губы… На ее губах взгляд Гранта задержался надолго, и Шелли не выдержала – нервно облизнула их и тут же обругала себя за это.
В комнате повисло опасное молчание. Грант вышел из-за стола и остановился прямо перед Шелли.
– Я… я думала… вы меня не узнаете.
– Я узнал тебя в первый же день, едва ты вошла в класс. – Он стоял так близко, и в голосе его прорывалась хрипотца. Во время лекций голос Гранта утрачивал интимную окраску, от которой сейчас Шелли пришла в полнейшее смятение. – И сразу же начал сомневаться: а вдруг ты так и не поздороваешься со мной за целый семестр? Десяти прошедших лет как не бывало! От этого легкого поддразнивания Шелли вдруг почувствовала себя столь же юной и неопытной, как в первый день их знакомства.
– Мне не хотелось вас смущать – заставлять мучительно пытаться вспомнить меня. Я боялась поставить вас в неловкое положение. – Ценю твою заботу, только это было лишним. Я хорошо тебя помню. – Грант не отводил взгляда с ее лица, и Шелли невольно подумала: «Интересно, как он считает, прошедшие годы прибавили мне привлекательности или же наоборот?» Сама она не чувствовала, похорошела она или подурнела; знала лишь, что изменилась и сейчас уже не та девочка, которая столь усердно проверяла для него письменные работы.
Догадывался ли он когда-нибудь о ее страстной влюбленности? Обсуждал ли это с какой-нибудь своей подружкой? «Ты бы только ее видела, сидит вся из себя такая аккуратная и правильная, а ладошки потеют! Едва я рукой поведу, она подскакивает, будто напуганный кролик». В этот момент Шелли представляла, как он с притворным сожалением покачивает головой и смеется.
– Шелли? – Голос Гранта вырвал ее из невеселых раздумий.
– Да? – с трудом выдавила она. Господи, почему же так не хватает воздуха?
– Я спросил, давно ли ты миссис Робинс.
– А-а… семь лет. Но вообще-то последние два года я уже не миссис Робине.
Его густые брови приподнялись в немом вопросе.
– Это долгая и скучная история. Мы с доктором Робинсом расстались два года назад. Тогда-то я и решила продолжить учебу.
– Но это последний курс.
Облачись любой другой мужчина в потертые джинсы, ковбойские ботинки и спортивный пиджак, он бы смахивал на бездарное подражание Кинозвезде, но Грант Чепмен выглядел сногсшибательно. Может быть, виной тому был расстегнутый воротник его клетчатой рубашки, открывавший темную поросль на груди? – Ну да. – Шелли заставила себя отвести глаза от ворота его рубашки. – Я и учусь на последнем курсе.
Она и не подозревала, как соблазнительно выглядит ее улыбка. Последние несколько лет поводов для веселья было маловато, но стоило ей улыбнуться, как усталость – следствие безрадостной жизни – слетала с ее лица, а в уголках рта появлялись крохотные ямочки.
Это преображение, очевидно, и заворожило Гранта Чепмена, потому что отозвался он не сразу.
– Ты была такой прилежной ученицей – я-то думал, что после окончания Пошман-Вэлли ты сразу же поступишь в колледж.
– Так и было. Я поступила в университет Оклахомы, но… – Шелли запнулась, вспомнив свой первый семестр и их знакомство с Дэрилом Робинсом. – Так уж получилось, – нескладно закончила она.
– Как дела в Пошман-Вэлли? Я там так и не был с тех самых пор, как уехал. Боже правый, прошло ведь целых…
– Десять лет, – поспешно вставила Шелли и тут же прикусила язык. Ведет себя, как примерная девочка, которой не терпится выпалить учителю правильный ответ. – Что-то вроде этого, – добавила она нарочито небрежно.
– Ну да, ведь я уехал в Вашингтон, даже не дождавшись окончания учебного года.
Шелли отвела взгляд. О его отъезде она говорить не могла. Он-то не вспомнит, а она все десять лет пыталась забыть.
– В Пошман-Вэлли ничего не меняется. Я довольно часто там бываю – навещаю родителей, они по-прежнему там живут. Мой брат преподает математику и ведет футбольную секцию в средней школе. – Серьезно? – Грант рассмеялся.
– Да. Он женат, у него двое детей. – Шелли поудобнее перехватила тяжелую кипу книг, прижав их к груди. Грант тотчас забрал их у нее и положил на стол перед собой. Теперь Шелли стало нечем занять руки, и она неуклюже сложила их на животе.
– Ты живешь здесь, в Седарвуде?
– Да. Сняла небольшой домик.
– В старинном стиле?
– Откуда вы знаете?
– Здесь их великое множество. Это вообще очень затейливый городок. Напоминает мне Джорджтаун – я там жил последние несколько лет, пока работал в Вашингтоне.
– А-а… – Ей было чертовски не по себе. Грант водил дружбу с цветом общества, сильными мира сего. Какой же провинциалкой она, должно быть, ему видится.
