Соль под кожей. Том третий - Айя Субботина
После того как я вышел из коматоза первой операции, первым делом сделал две вещи: взял Марину под колпак наблюдения моих парней и полностью переключился на разработку СЛИ-бота. Я, блядь, собирался стать отцом, и моих финансовые возможности должны были вырасти если не до небес, то значительно. Чтобы были пони-хуёни, домики для Барби и прочие побрякушки. На тот момент я уже запустил свои щупальца буквально в каждый аспект жизни Рогожкиной: знал, что она есть на завтрак, где покупает шмотки, как проводит время, когда ходит в туалет и хуллиарды прочей херни, которая интересовала меня в минимальной степени. Само собой, на тот момент я уже был в курсе, что она ждет девочку.
Мою дочь.
Даже сейчас, спустя столько времени, у меня ёбаный табун мурашек по коже, когда думаю об этом.
И особняком от всего этого — Лори.
Я понял, что мой залипон на ней конкретно вышел за рамки нормы (если такое вообще может быть «нормой»), когда первым, что я сделал, когда вышел из комы и смог шевелить руками — потянулся к телефону, чтобы посмотреть ее сторис. Подумал, и запретил себе это делать. Типа, решил быть сильнее своих слабостей. Раз уж с куревом смогу завязать, то и с попытками контролировать жизнь моей маленькой обезьянки — тем более. Но потом в итоге все равно сорвался, правда с железобетонным обещанием делать это дважды в день, по часам.
Сначала меня крепко ломало, потом стало немножко легче, а потом я просто переключил свои мозги и фокус внимания.
Успокоился.
Зарыл в себе чувства, потому что они мешали плести паутину, в центре которой была моя дочь и моя пока еще не поставленная на таймер «ядерная бомба».
Дело в том, что я заранее знал, еще когда валялся в отключке с окровавленной рожей в том номере в отеле, что добираться до дочери придется по головам, по костям и по трупам. Причем не факт, что фигурально.
С тех пор день за днем, месяц за месяцем я отрезал от себя все, что может меня тормозить: чувства, эмоции, эмпатию, сопереживание. Все, что даже в теории могло бы помещать мне дойти до цели или, что еще хуже, остановиться в шаге от победы. А проигрывать Марине в праве на своего ребенка, я не собирался. И мысленно поставил себе зарубку, что готов пойти ради этого на все. Буквально. Без белых перчаток и реверансов.
А Лори…
Она была олицетворением всего хорошего — или, скорее, нормального — что вообще могло во мне быть. Примерно капля на килограмм веса, чуть больше стопки — вот и весь «хороший» Шутов. Лори каким-то образом, даже на расстоянии, даже в далеко и совершенно отрезанной от меня другой жизни, все равно удавалось брать на поводок моих демонов. А без этих клыкастых ребят — ну какая серьезная драчка?
Тем более, с Авдеевым.
Нет, блядь, у ребят наверху или на «цокольном этаже» точно все ок с чувством юмора.
Моя квартира в городе у моря, наконец, закончена. По факту это две совмещенных квартиры в старинном доме почти в самом центре, и чтобы совершить такое надругательство над памятником архитектуры, пришлось совершить маленькую сделку с дьяволом. Хотя по факту это просто херня из-под коня на фоне разных других вещей, ради которых пришлось даже разучивать тонкости налоговых законодательств минимум еще десятка стран.
— Дмитрий Викторович, мы учли все ваши пожелания, — семенит впереди меня тощий мелкий очкарик.
На моем фоне смотрится почти как Карлик Нос. Приятно вот так вдруг осознавать, что я нажрал весь свой сброшенный болячками вес, и не просто нажрал — а превратил все это в неплохую форму, и даже с ебучими «кубиками» на животе. Хотя мой уважаемый доктор, наверное, за очень многие вещи не погладил бы меня по голове. Но я не для того выбирался с того света и жрал могильную землю, чтобы до конца своих дней прозябать в кресле каталке и бояться каждого сквозняка. Хотя еще лет десять назад у меня просто не осталось бы другого выбора. Так что — Боже храни современную медицину!
— Ванна, спортивная комната, — мой гид кивает в одну, в другую сторону. — Кухня, учли все ваши пожелания насчет комплектации.
Если он еще раз скажет это заезженное «про мои пожелания», я, пожалуй, вышвырну его в окно.
— Комната, кабинет. А там — детская.
Только теперь чувствую неподдельный интерес.
Заглядываю внутрь большой светлой комнаты. По задумке, она вторая по величине в этой планировке, так что есть место и для целого маленького замка в стиле Диснея, и гардеробная (пока пуская), целая стойка для модных кукол, кровать с балдахином на пьедестале и лепнина на стенах в виде единорогов и бабочек.
— Одну минуту, Дмитрий Викторович.
Коротышка семенит вперед, нажимает кнопку на пульте и мы ждем, пока закроются жалюзи — тоже, кстати, розового цвета с большой белый горох. Потом он нажимает на едва заметный рычаг на стене — и в полумраке на потолке разворачивается целое звездное небо. Разница с настоящим в том, что здесь у всех планет есть крылышки, рожки, хвосты и прочая девчоночья мишура. И все это живет какой-то своей жизнью под звуки а-ля старинная музыкальная шкатулка.
— Это уникальная работа, — задирает нос мой гид. — Сделана по специальному заказу, по эскизам дизайнера Эмилии Рыбниковой.
На мой вкус — это какой-то розовый трэш, у меня за минуту внутри жопа слиплась.
Но, бля, что я знаю о детях? О том, что может понравиться девочке двух лет?
Меня хватило только на то, чтобы поставить четкую задачу: мне нужна детская, в которой ребенок забудет о существовании реального мира. Для этого я нанял лучших дизайнеров, а в смете в графе сумма нарисовал знак бесконечности.
Станиславе это понравится?
Я не знаю, но если вдруг она сморщит свой маленький курносый нос, я на хуй сделаю так, что агентство, которое подсунуло мне партак, просто перестанет существовать. Как минимум.
— Все хорошо? — Я так затягиваю паузу, что у моего гида глаза от страха округляются до размеров двух черных дыр. — Мы старались учесть все…
— … мои пожелания, — лениво продолжаю за него, еще раз окинув взглядом детскую На мой вкус, все настолько приторно, что быстро надоест даже стопроцентной любительнице сказок про розовых поняшек. Но, опять же, кто я такой, чтобы лезть
