Вероника. Исповедь влюблённой - Лариса Борисовна Эвина
Боже, а как она могла забыть о детях, своих двух сыночках, Дениске и Ромашке, которые любят её безусловной любовью! Смерть мамы напугала бы их. Она чётко осознала, что не хочет сделать их несчастными сиротами.
Только один мужчина не любит её… Насильно мил не будешь, но никто не запретит ей его любить. И это не повод, чтобы умереть и причинить страдания всем родным.
Вероника передумала уходить из жизни. Наклонилась, выдернула резиновую затычку из ванны, и тут же мозг отреагировал новой порцией рифм.
Эти странные совпадения,
Вы рождаете сомнения.
Не случайно всё происходит,
По спирали мой мир уходит.
Вероника оделась и вышла из ванной. Она стала ждать детей из школы, чтобы потом встретить отца. Жизнь отвоевала право продолжаться.
Глава 2
Папа приехал на следующий день рано утром, и Вероника поехала с ним в поликлинику. Накануне он записал её на приём к врачу. Пока они ждали своей очереди, Вероника взяла полистать журналы, которые вперемежку с рекламными проспектами лежали на журнальном столике. Первый журнал поверг её в замешательство. На обложке была изображена женщина, похожая на её маму. Руки Вероники затряслись, и на глаза навернулись слёзы. Папа заметил её состояние и подошёл к ней.
— Доченька, что с тобой? — спросил он негромко.
— Папа, это мама! Посмотри, это точно она! Но как? Она же умерла? Мы же ходим к ней на кладбище. Папа, она жива. Смотри, журнал этого года! Как так, папа?
— Успокойся, это просто очень похожая на неё женщина. Мамы нет.
Но Вероника ему не поверила, слёзы хлынули из глаз, и в этот миг вышла медсестра из кабинета и пригласила их зайти. С заплаканными глазами Вероника вместе с папой зашли в кабинет врача.
За столом сидела молодая женщина в белом халате.
— Какие проблемы? — спросила она.
— У моей дочери вчера был нервный срыв. Это впервые, и наша семья очень обеспокоена, — ответил за Веронику отец.
Заполнив карту пациента, врач стала спрашивать Веронику, что с ней случилось. Однако Вероника не стала ей рассказывать ни о голосах, которые слышала, ни о навязчивой мысли о суициде. Как маленький зверёк, смотрела она с недоверием и боялась, что даже одно её лишнее слово может привести к тому, что ей поставят пугающий диагноз. Врач, которая представилась Мариной Эдуардовной, предложила наблюдаться у неё амбулаторно, но сразу предупредила, что визиты будут платные. Цена была немаленькая, и папа сразу отказался.
— Какие у нас есть ещё варианты? — задал он вопрос врачу.
— Я работаю в психиатрической больнице, и мы можем положить и понаблюдать вашу дочь в стационаре в моём отделении. Это бесплатно, и на месте будет проще разобраться с проблемой.
— Хорошо, так и сделаем, — согласился с врачом папа.
— Я сейчас закончу приём, и мы можем с вами сразу поехать в больницу. Подождите меня в коридоре.
Через полчаса уже втроём они ехали в трамвае. До сих пор таких путешествий у Вероники не было. Ещё недавно у неё была машина, можно сказать, свой маленький мир на колёсах. Была зима, и утро только открывало свои веки. Маршрут трамвая пролегал по окраине города. Вероника сидела у окна и вглядывалась в ветхие дома и сараи, мелькавшие за окном. В полутьме они выглядели чудовищно. Веронику всё пугало: таблички остановок, пассажиры в трамвае, одетые очень бедно-засаленные куртки мужчин и овчинные шубки детей, подобно тем, что она носила в детстве.
Скорее всего, ей всё только казалось, но Вероника была склонна думать, что это её собственная реальность, и эта реальность её ужасала. Она отвыкла ездить на общественном транспорте, и ей это не нравилось. Но больше всего пугало Веронику то, что её везли в сумасшедший дом, в психушку, о которой она знала лишь по рассказу Чехова «Палата № 6», где лечили такими водными процедурами, как душ Шарко, шоковой терапией и бромом с кальцием. Всё, что она знала об этом заведении, — это лишь всем известные анекдоты. И один из них она хорошо помнила, в котором проверяющая комиссия спрашивает пациентов психиатрической больницы, зачем они прыгают в бассейн без воды. В ответ комиссия слышит, что врачи пациентам сказали. «Когда научитесь плавать, будет вода». Раньше Вероника над этим смеялась, теперь она представила, что в клинике её ждёт толпа непризнанных Наполеонов, императриц и ещё неведомо кого. Позже она узнает, что в психушках на сегодняшний момент практически перевелись Наполеоны, Македонские или Чингисханы. Современные придурки просто понятия не имеют, кто это такие.
Доехав до места назначения, Вероника и её сопровождающие вышли из трамвая и приблизились к большим железным воротам. Через дверь в воротах Вероника, папа и врач вошли на территорию больницы, огороженную высоким жёлтым забором. И тут девушка особенно остро почувствовала, что этот момент разделит её жизнь на ДО и ПОСЛЕ.
В приёмном отделении Веронике задали вопросы, заполнили карту пациента и попросили переодеться. Она сняла свою фирменную одежду и надела больничные тапочки, сырую ситцевую рубашку с застиранными фланелевыми штанами и куртку. Кроме того, ей выдали больничный синий халат и попросили снять золотые украшения, включая крестик. Прощаясь, папа обнял Веронику и шепнул на ухо: «Ничего не бойся! Так будет лучше. Ты не сумасшедшая, у тебя просто был нервный срыв. Я сейчас заберу твои вещи и завтра привезу тебе то, что ты попросишь. Возьми деньги и позвони мне вечером. Я люблю тебя, доченька!»
Вместе с врачом они вышли во двор. Папа отправился к воротам, а Веронику врач повела в своё отделение. По дороге Вероника успела рассмотреть территорию психиатрической лечебницы. Она была немаленькая. Поодаль друг от друга располагались трёхэтажные, наверное, сталинской постройки, дома. Они были совсем обычные, если бы не решётки на окнах. Почти что все окна были освещены. «Наверное, это палаты», — подумала Вероника и не ошиблась. За окнами виднелись силуэты людей, смотревших сквозь решётки на волю. Вероника с врачом прошли мимо дворника, который чистил дорожки, сметая в сторону кустов выпавший ночью снег. Оголённые скелеты больших деревьев как будто со скорбью наблюдали за его работой.
И вдруг Вероника увидела большую, неожиданную для этого места скульптуру. Автор был явно не любимый ею скульптор Коненков со своими малыми формами и не Мухина со своей известной скульптурой «Рабочий и колхозница». Она пригляделась к скульптуре, потому что та напоминала издали абстрактный квадрат. Но чем внимательнее Вероника вглядывалась, тем отчётливее
