Всего лишь измена (СИ) - Соль Мари
Сказать — не узнала? А что это даст? Ведь звонок поступил. И не только в смартфоне. В душе! Его голос. И боль, что оставил когда-то на память. Горит, кровоточит. Ждёт выхода.
— Узнала, — роняю, — И что?
— Твой номер, — он выдыхает, — Ты не стала менять его.
Намекает? Специально ждала. Ожидала, что он позвонит. Потому не меняла! Хочется жёстко ответить ему, отключить телефон. Я не меняла его потому, что забыла. Ленилась давать новый номер друзьям и родным. А потом вовсе стало непросто сменить. Бизнес, связи, контакты. А он ни причём!
— Не обольщайся, Никита. Это не из-за тебя, — повествую спокойным уверенным тоном. Горжусь собой, чёрт побери!
— А я в Питере, — делится он.
Замираю. Отведя телефон от лица, вижу номер. И местный, российский придаток «+7». Он же был за границей? Насколько я знаю, в Канаде. Последние несколько лет. Вернулся? Давно?
— И что? — повторяю, желая понять, что он хочет.
Богачёв тянет время, слова подбирает особенно тщательно. Сложно, наверное, спустя столько лет:
— Понимаю, что ты не захочешь. Но… Всё же спрошу. Может, встретимся?
Тихий смешок вырывается, он его слышит.
— Зачем? — говорю.
— Как зачем, — он вздыхает, — Просто хочу тебя видеть.
— А я не хочу! — отвечаю поспешно. Наверное, слишком поспешно? Не похоже на правду. Я не знаю, хочу, или нет…
— Я бы хотел объясниться.
— Не стоит, — роняю уверенно, — Я давно отпустила тебя, и живу своей жизнью. И мне всё равно, где ты. Там, или здесь.
Говорю, а у самой сердце стучит так надрывисто, гулко. Что боюсь, он услышит его. Потому тороплюсь завершить разговор:
— Извини, мне пора.
— Вита, стой! — окликает.
Молчу.
Он роняет:
— Прости.
Я кладу трубку раньше, чем что-то ещё прозвучит. Совершив пару вздохов, замечаю, что скомкала лист. Документ для налоговой явно испорчен! Придётся печатать по новой. Может, добавить его телефон в «чёрный список»? Тогда будет проще представить, что это привиделось мне.
Глава 2
Отец ушёл от нас достаточно рано. Мне было одиннадцать. Я помню, как он с чемоданом стоял у двери и прощался со мной. Помню тёплые папины руки, раскаяние в голосе:
— Малыш, ты же знаешь, что я тебя очень люблю.
— А почему тогда ты бросаешь меня? — прошептала сквозь слёзы.
— Не тебя, — он вздохнул, — Не бросаю.
Это было последнее наше объятие. Папа уехал в Израиль. Обнаружил еврейские корни по матери. Женился на той, кому письма писал, ещё будучи в браке с моей.
Он много раз приглашал меня в гости. Но видя мамино лицо, я не ехала. Жалела её! Представляла, как буду в Израиле, с новой отцовской семьёй. А она будет здесь, в одиночестве. Нет, у матери были мужчины! Но замуж она так и не вышла. Предпочла быть свободной от клятв.
Когда мама работала там, я была второкурсницей. И часто ходила в её магазин. «ЗлатаРус» — это сеть ювелирных салонов. А вообще, это холдинг, в котором есть много чего. Ювелирный завод, сеть отелей и банков, ресторан, казино. Казино уже нет…
Моя мать была главной в салоне. Администратор, а девочки ей подчинялись. Все они были чуть старше меня. И воспринимали согласно «дресс-коду». Не гнали, смеялись, пускали померить, когда позволяло отсутствие публики. А уж там было, что мерить!
Жемчуга, самоцветы, различные сплавы. «ЗлатаРус» создавала линейки изысканных украшений. К каждому празднику и сезону у них были коллекции. А одна из коллекций была напоказ. И в центральной витрине всегда красовались огромные по размеру бриллианты, чёрный и белый. На одном из колец — сразу два! Я всегда удивлялась, как можно такое носить? Один раз даже мерила. Но под строгим надзором девчонок. Не дай бог уронить, поцарапать. Там цена запредельная! В жизнь не расплатишься.
А в тот день, изучив все новинки, я закончила свой «променад» у витрины с бриллиантами. Чёрный и белый, мужское и женское. На ум приходила символика «инь — ян». Грани камней преломлялись под светом искусственных ламп. Витрины всегда были очень красивыми.
— Выкладка — самое главное, — любила повторять моя мама. И ювелирный салон был похож на музей.
В момент, когда мысль унесла меня вглубь подсознания, я услышала голос. Мужской:
— Ну, и как вам?
Помню, как я обернулась. И увидела рядом мужчину. Свободный костюм, снисходительный взгляд и короткая стрижка. Волосы тёмные, мягко лежат надо лбом. Сканировать типы мужчин я ещё не умела. Но прикинула, этот не прост!
— Перебор, — я пожала плечами.
— Перебор? — отзеркалил вопросом.
— Ну, с размером, — исправилась я.
Он тихо хмыкнул. А затем сделал шаг и стал ближе. Я ощутила приятный парфюм у лица.
— Вы бы не стали такое носить? — уточнил.
— Я? Ни за что! — улыбнулась витрине.
В зеркале сквозь многообразие разных изделий я оценила нас вместе. Он был значительно выше. Но я — коротышка по жизни! Парням по плечо. А этот был явно постарше привычного круга общения. Но наш диалог не вызывал дискомфорта. Я просто была далека от того, чтобы видеть в нём пару. А вот девчонки таинственно млели по разным углам.
— Почему? — усмехнулся в ответ незнакомец.
— Ну, такой булыжник! — покосилась на перстень, — Куда это? С таким только если топиться идти.
Его тихий смех вызвал дрожь во всём теле. Стоит заметить, приятную дрожь!
— Возможно, вы правы. Такая штуковина точно потопит. Такую, как вы.
«Какую такую?», — подумала я с лёгкой долей обиды. Это вроде отсылки к моей миниатюрности? И добавила:
— Жесть!
На что мой собеседник сказал:
— А вы в курсе, что алмаз обладает высочайшей твёрдостью среди минералов? Им можно резать стекло.
«Тоже мне, знаток», — фыркнула я про себя. Кто же не знает такого?
— Значит, его можно надевать на руку, вместо кастета, для самообороны? — поддержала его, — Это вариант!
— Да, неплохая реклама, — поддакнул навязчивый тип, — Оставь свой след на физиономии грабителя.
Ещё немного и наши тела могли прикоснуться друг к другу сквозь ткань. Но он вдруг отступил. Извинился. Пожелал мне хорошего дня и ушёл.
Я зевнула, поправила кофточку. Было лето. На мне в тот момент была маечка с голым пупком. А в пупке красовалась серёжка для пирсинга. Сделать пирсинг пупков — было нашей с подругой идеей. Мы окончили школу и вместе пошли в близлежащий салон красоты. Родители Милки безо всяких нотаций пустили её. А моя недовольная мама бурчала! Правда, потом откупилась деньгами и велела мне выбрать серёжку в своём магазине, какую хочу.
Я захотела лисичку, вместо глаз у которой было два небольших изумруда. А Милка купила змею с витиеватым хвостом.
— И чё он напел тебе в уши? — спросила Анжела. Одна из девчонок, работавших здесь.
У неё были тёмные волосы. Дресс код обязывал всех носить хвост. А хвост у Анжелки был куцый! И я со своей ярко-рыжей копной красовалась на фоне зеркал.
— Ничё, — я пожала плечами, — Так, про алмазы.
— Ты аккуратнее с ним, — сообщила она.
Я удивилась:
— А кто это был?
— Богачёв, — приоткрыла завесу тайны Анжелка.
Со слов мамы я знала, что семья Богачёвых владеет активами. А глава семейства, сродни Скруджу Макдаку, купается в деньгах. Представляла себе, что их сейф под землёй. Он размером с цистерну! Только вместо воды в нём хранится валюта, бриллианты, и прочие ценности.
— Это…, - я оторопело глядела на дверь, — Это сам?
— Богачёв Младший, Никита Георгиевич, — пояснила Анжелка, — Он хозяин ювелирной сети.
— А я думала, это какой-то покупатель, — ответила я, представляя себе, какой показалась ему. Не каждый день в моём юном возрасте выпадала возможность общения с сильными мира сего. С одним из таких.
— Ну, да, — подтвердила Анжелка, — Он у нас покупает разные цацки, любовницам своим.
— И много их у него? — уточнила, пытаясь припомнить, было ли на пальце кольцо. Не вспомнила! Правую руку он прятал в карман своих брюк. Да и мне было всё равно! Я же не метила в жёны.
