Я так хочу - Оксана Фокс
– Васька, ты бы тоже завела собачку! Это так весело и шумно! Когда ребёнок возиться со щенками, я готова задушить их от восторга…
Андрей со звоном уронил вилку на тарелку. Натали покраснела и замолчала.
– Василина, мы можем побеседовать? – он поднялся.
– Вау, Андрюша, браво! Ты изъясняешься как чёткий английский джентльмен. Даже твой русский какой-то пыльный. Надо же, как мило! – всплеснула руками Натали.
– Не паясничай, – отрезал Андрей.
– Ой, держи-держи, Старков, ты теряешь лицо!
Маленький Лукас восторженно завертел головой, восхищенно захлопал ладошками следом за мамой, выпрыгивая из детского стульчика.
– Перестаньте! – Лина укоризненно посмотрела на друзей. – Мама, пожалуйста, попроси Ханну приготовить кофе. Мы скоро.
Она механически повернула к кабинету, но перед дверью остановилась. Неприятные разговоры преследовали по пятам. Посмотрев в серьезное лицо Андрея, Лина взяла его под локоть:
– Давай подышим воздухом?
Они вышли в сад. Слабый ветер лениво обдувал плечи. Над головой мирно разговаривали верхушки вязов, покачивая тяжелой кроной. Ряд фонарей освещал широкую дорогу, вымощенную серым камнем; постепенно истончаясь, она вела в темноту, петляя меж разваленных кустов боярышника.
Андрей кивнул на скамейку, втиснутую в живую нишу зеленых грабов:
– Присядем?
Лина опустилась на обточенное временем потемневшее дерево и окинула взглядом ладную фигуру; нахмурилась, впервые заметив, что русые волосы отливают в электрическом свете серебром. Начинать седеть в тридцать пять, должно быть, рано... Андрей извлек из кармана плаща белую коробочку с логотипом Графф и протянул ей. С мягким щелчком откинулась крышка. Лина зачаровано глядела как на фиолетовом бархате засверкали веером сотни маленьких лучей. Помедлив, Андрей взял ее руку, застывшую на коленях ладонью кверху, и надел на палец кольцо. Лина моргнула и перевела глаза на левую кисть, где как влитое сидело обручальное кольцо Яна.
– Василина, выходи за меня замуж, – натянуто и неестественно громко произнёс он, и уже тише добавил: – Свадьбу можем отложить до следующего года. О помолвке объявим накануне, например, за пять-шесть месяцев.
Опустив голову, Лина разглядывала руки. После разговора с Эшли она ждала, чего-то, подобного – представляла, как Андрей начнет, что она ответит. И растерялась... Широкоплечая фигура напряженно застыла, словно ожидала приговора. Лина взглянула в бледное лицо, чуть скрытое тенью деревьев. Какой ответ спасет его?
– Я, гм… – Она откашлялась и покрутила на пальце бриллиант в три карата, оправленный лучшими английскими ювелирами в белое золото: – Ты же... давно меня не любишь.
– Как ты можешь быть уверенна? Ты когда-нибудь пыталась это выяснить?
– Хорошо. Ты меня любишь?
– Да, – ответил Андрей, не раздумывая.
– Ты врешь мне или себе? – Лина покачала головой и посмотрела в серые глаза. – Не надо. Я хочу от тебя правду. Ее теперь так сложно найти.
Андрей сделал пару шагов по дорожке, поднял голову к беззвёздному небу и произнёс не оборачиваясь:
– Василина, ты завидная невеста, как ни крути. Я могу бесконечно перечислять твои достоинства: красивая, богатая, талантливая, добрая, заботливая...
– Достаточно, – перебила Лина.
– Когда-то нам было хорошо вдвоём. И мы любили. Тебе, просто, надо это вспомнить.
– Ты это помнишь или должен помнить?
– Помню.
– Тогда почему дал мне выйти замуж?
– Как я мог? Олсен, был для меня всем! Я любил его больше, чем родного отца. И, потом, наверное, запутался. Но, теперь, все просто. Ян хотел, чтобы я заботился о тебе и любил. Взял с меня обещание. Этого достаточно, чтобы просить тебя, выйти за меня замуж.
– Все так просто?
– Не просто, но достаточно. Предпочитаю не вникать в причины и следствия. Я знаю, что должен делать. Вот и всё.
– Хорошо, – пробормотала Лина, не поднимая головы. – Мы поженимся. Исполним наши обязательства. И знаешь, что произойдет? Мы потеряем, то, что у нас действительно есть – дружбу. – Она посмотрела в пропитанные горечью глаза. – Нужно сохранить её – это самое честное, что у нас осталось.
– А может, потеряв дружбу, мы вернем любовь? Ты не задумывалась? – сунув руки глубоко в карманы плаща, Андрей глядел в сторону.
– Не вернем.
– Потому, что ты любишь другого?
– Андрей, ты не понимаешь.
– Подобным ответом ты могла ограничиться раньше. Теперь, будь добра, объяснись внятнее. – Он неожиданно повернул злое лицо и брезгливо процедил: – Или ты, все еще, держишь меня за дурака? Думаешь, я ничего не знаю о твоем музыкантишке?
– И ты знаешь? – саркастически хмыкнула Лина. – Что это? Новое светское развлечение ковыряться у меня в голове? Или ты очередной друг, мисс Снайпс? – она откинулась на скамейке, вытягивая вперёд скрещенные в лодыжках ноги.
– Что ты имеешь в виду?
– Фи-и, – протянула Лина, цокая языком. – Смахивает на групповуху.
– О чём ты? – разозлился Андрей.
– Плохо понимаешь? Тогда, просто прекрати повторять сплетни. Вы меня достали, честно!
– Я достал тебя, Василина? Ну, прости! – голос Андрея зазвенел. Он повернулся спиной и сцепил руки: – Я слишком долго молчал, надоело!
– Хорошо, давай, не молчи, – устало произнесла Лина и прикрыла глаза.
– А что ты думала, не сложу два плюс два? Тогда, на яхте, мне, наконец-то, открылась причина моей отставки. Вопрос, мучивший несколько лет, решился так примитивно! Я поверить не мог, что ты запала, как тупая фанатка, на этого скользкого, смазливого дылду, запевалу…
– Раз ты решил высказаться, попробуй выговорить и его имя, – холодно заметила Лина. – Кристофер – так его зовут. Кстати, вы одного роста.
– Да ты хоть осознаешь, что сделала мне больно из-за пшика, ничего, нуля! Из-за больного на всю голову дегенерата, наркомана хренова, дебошира и бабника! Ты понимаешь, что свихнулась?
– А ты заговорил, как нормальный мужик, – насмешливо произнесла Лина. – Натали бы оценила. Но, ты не останавливайся, продолжай. Значит, я свихнулась? Тогда, сейчас или вообще, на всю голову, как Берри?
Андрей с силой провел ладонью по лицу, поправил узел серого галстука. Лина хмыкнула и едва сдержала смех: ну, точно – квакер, обличающий тьму.
– Не строй невинность. То, что Ян, взял с меня обещание жениться на тебе, и не подпускать к тебе этого козла, говорит – грязная история тянется. И не пытайся
